ему в глаза.
- Спокойно спишь?
Он молчал, стискивая зубы от боли. Отпустив его волосы, отступил на шаг. Справившись с приступом боли, он встал в стойку, сделал рывок в мою сторону и отлетел от сильного пинка в живот.
- Она сделала выбор.
- Ты тупой или прикидываешься? - Спросил склонившись над ним. - Малого, сука, за что?
Андрей закашлялся, сплюнув кровь.
- Я не убивал его, - услышал я сквозь хриплое тяжёлое дыхание.
- Кто?
- Не знаю.
- Кто?
- Я не знаю!
Резкий выпад в челюсть, который он даже не попытался сгладить. Позади хрустнула ветка и послышались торопливые шаги по направлению к нам.
- Хватит, - тихо, но твердо проговорил Антон, подняв меня за руку наверх.
- Костоправ его увёл после боя. Больше я его не видел, - выдавил Андрей. Оперевшись на кулаки, попытался подняться. Если бы не Антон, удерживающий меня на месте, подняться он бы не смог.
- Узнаю, что врешь – убью, - пообещал я напоследок перед тем, как Мержинский силой меня увел.
***
- Слушай, Архип. Ты в себя приди! Где и с кем ты собрался тягаться, опомнись.
- Ты меня не лечи, Костоправ. По делу говори, - оборвал я, прямым взглядом впившись в черные стекла его очков. Мы сидели в захудалой забегаловке, в самом конце зала. Он непрестанно вертел в руках зажигалку, то и дело вздрагивая. Его нервоз открыто бросался в глаза, ясно выдавая в нём нарика, время кайфа в котором подходило к концу. Простой потерянный человек, готовый за дозу продать всё, что ему дорого. Но я почему-то был уверен, что мне он врать не станет.
- По глупости малец загнулся. Внутричерепное кровотечение. Не жилец был. Я сразу сказал: не моя область, в больницу надо. А кто подставляться будет? Он на гере сидел. Воронку открыл, а это уже, - Костоправ дёрнул головой, оставив мне право додумать. - Ну ты не дурак, сам должен понять, что к чему.
Рад бы не понимать, но понял. Одного ухватить не мог – как не вычислил этого раньше. Если "воронка", то сидел Малой уже давно. И судя по всему, прочно.
- Ну дали бы ему отсрочку в больнице. А дальше что? Лучше так.
- Кто поставлял?
- Не знаю, Архип. Не по нашей части, - честно ответил он. Повернув голову в сторону Антона, он пару раз качнул головой. - Мой вам совет, парни: не связывайтесь. Геру серьезные люди толкают. Рустем по сравнению с ними мелкая моль. Такие катком переедут, не пожалеют. Живите себе, пока живётся.
- А как жить? Посоветуй, мышь подвальная, - с презрением вытолкнул Юрец. Но Костаправ не обратил на это внимания. Его ломало. Вдали от родного подвала с дозой ему было некомфортно.
- Как сможете, так и живите. Я предупредил. Остальное – дело не моё. - Он поднялся на нетвердые ноги, намереваясь быстрее покинуть это место. Но перед уходом обернулся к Юрцу и тихо проговорил: - Последний совет: прекрати под Рустема копать. Ты парень способный, верю. Но против него ты – пыль. Пока ты ему дискомфорта не доставляешь, но на мушке уже висишь. - Стукнув по столу краем зажигалки, он поставил точку в этом разговоре. Резковатым движением набросил капюшон и скрылся.
Тишина после его ухода продлилась долго. В эти минуты я приходил к неизбежной, но верной мысли – Малой сам открыл дверь в никуда. О чем думали парни я не знал, но предполагал, что о том же самом.
- Наворотил Тима, - тяжело выдохнул Антон. Имя Малого непривычно резануло по слуху. Юрец вскинул голову и посмотрел на брата. Столько злобы и ненависти в его глазах я ещё не видел.
- Оба вы виноваты. Мать угробили.
- Слушай, я в чем виноват? У меня служба.
- Оправдание себе ищешь?
- Угомонитесь, пацаны. Не хватало ещё между собой пересобачиться, - вклинился я.
- А ты что? Ты не виноват? - Юрец перевел взгляд на меня. - Если бы не твоя сраная армия, Андрей бы его не завалил!
- Пар спусти, Юрец, - голос Антона прозвучал резко. Взгляд его стал тяжёлым, в нем не читалось ни одной эмоции. С таким взглядом мы шли в бой, с таким убивали.
- Да пошли вы, - бросил Юрка, поднимаясь.
Антон проводил брата взглядом и налил по пятьдесят. Выпили не стукаясь, понимая, что эту войну мы проиграли.
Третью пили стоя, за всех пацанов, которых потеряли.
Глава 1
Как и предсказывал Старшина, я ушёл в запой. Не в тот мелкий ежедневный запойничек на войне, когда пьешь, чтобы отделаться от совести. Я ушел в самую настоящую беспробудную пьянку, чтобы к этой самой совести воззвать.
Не было её. Ни отголоска, ни эха.
Мои руки по локоть были в крови, но я не терзался муками. Когда засыпал, не видел снов. Когда вспоминал ребят, не видел перед внутренним взором их лиц. И только глядя на себя в зеркало, видел пустой и
