Федоров Павел Степанович
Аз и Ферт
Шутка-водевиль в одном действии
Действующие лица:
Ивaн Андреевич МОРДАШОВ.
МАРФА СЕМЕНОВНА, его жена.
ЛЮБУШКА, его дочь от первого брака.
Август Карлович ФИШ.
Антон Николаевич ФАДЕЕВ.
АКУЛИНА, кухарка Мордашова.
Действие происходит в С.-Петербурге, в квартире Мордашова.
Простая, но опрятно убранная комната; дверь в середине и две по бокам; направо, на первом плане, окно с занавесками.
Марфа Семеновна, Любушка. Марфа Семеновна сидит налево; Любушка стоит подле нее.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Кто ж бы это был, Любушка? Я что-то забыла.
ЛЮБУШКА. Ах, маменька, как вы это не понимаете? Два месяца тому назад вы видели его у Олонкиных.
МАРФА СЕМЕНОВНА (припоминая). Два месяца назад… Когда же это?
ЛЮБУШКА. Да на именинах у Сонюшки… Мы еще в этот вечер танцевали до пяти часов… Помните, еще был музыкант от Бертова моста?
МАРФА СЕМЕНОВНА. Вспомнила, вспомнила!.. Только вот физиономию-то его не могу припомнить… Да какой он этак на вид, Любушка?..
ЛЮБУШКА. Этакой, не то что высокий, не то среднего роста; так между блондином и брюнетом… Очень, очень недурен собой… Я удивляюсь, как вы не вспомните!.. Еще он танцевал со мной первый кадриль, потом пятый кадриль, потом танцевал седьмой кадриль, да два раза польку-трамблям… Да польку-мазурку… Да вальсировал раза три…
МАРФА СЕМЕНОВНА. Так он тебе очень понравился?
ЛЮБУШКА. Ах, чрезвычайно, маменька!.. Да еще бы не понравиться… Он такой милый, такой умный. Право, маменька, редко найдешь нынче такого молодого человека.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Ну, и ты ему понравилась?
ЛЮБУШКА. Разумеется, понравилась… А то зачем бы ему было искать случаев беспрестанно со мною встречаться… Ведь недаром же он переехал против наших окошек.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Да, да… уж, конечно, недаром… И, должно быть, он человек аккуратный, не бедный… Из окна видно, что у него так все хорошо убрано.
ЛЮБУШКА. Как же, маменька! Пунцовые полумериносовые занавесы повешены.
МАРФА СЕМЕНОВНА. А зачем же это, Любушка, у него портреты выставлены на окне?
ЛЮБУШКА. Ах, маменька, ведь я говорила вам, что он живописец… Он рисует какие угодно портреты… Да, сверх того, еще учит рисовать во многих пансионах.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Так он и учитель?
ЛЮБУШКА. Как же, маменька, учитель! И превосходный учитель… Представьте себе: третьего дня, как я была у Сонечки Олонкиной, он тоже является туда. Мы проговорили целый вечер… И вдруг он мне говорит: знаете ли, говорит, Любовь Ивановна, ведь я нарисовал на память ваш портрет… Я и пристала к нему: покажите, покажите. Нет, говорит, он еще не совсем отделан, да я иначе и не покажу его вам, как в вашем доме! Я и сказала ему: ну, познакомьтесь с папенькой… Он и дал слово, как только кончит портрет, так тотчас же явится к папеньке.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Ах, Любушка, а что скажет Иван Андреевич! Ведь отец твой такой взбалмошный, что и отродясь не видывала… Как заберет что в голову, так обухом не вышибешь… Иной час все у него хорошо, а иной, как невпопад, так просто беда.
ЛЮБУШКА. Ну уж он сказал, что будет, то будет!.. Да и помилуйте, маменька, как не принять в дом такого человека… Я чувствую, что только с ним могу быть счастлива… Уж этакой жених не чета Алексею Петровичу Фурсикову, за которого совсем было выдал меня папенька.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Ну да и слава богу, что эта свадьба расстроилась… Алексей Петрович мне нисколько не нравился… Ведь это только твоему отцу могла прийти в голову такая блажь… Выдать тебя за пятидесятилетнего урода. С ума сошел!.. Видишь ли, говорит, богат!
ЛЮБУШКА. Мне не нужно богатства: мне нужно сердце, пламенная душа!
Вы сами по себе судите:
Ведь если вы вступили в брак,
Так, верно, по любви. Скажите?
МАРФА СЕМЕНОВНА.
ЛЮБУШКА.
Ужли ж так сердце ваше мало
Любовью было занято?
Но что ж в замужестве вас пленяло?
МАРФА СЕМЕНОВНА.
ЛЮБУШКА. Нет, маменька, я хочу выйти замуж по любви… Не иначе как по любви.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Разумеется… Уж кроме Фурсикова и женихов не стало на свете. Слава богу, у тебя-таки было их на порядке… Ты у меня такая умница, такая красавица, что не останешься в девушках, особливо с твоим приданым… Подожди только.
ЛЮБУШКА. Подожди! А между тем время уходит… Ведь уж мне восемнадцать лет… Вон Соничка Морозова моложе меня полугодом, а успела замуж прежде меня.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Ну, и ты выйдешь!
Те же и Мордашов.
МОРДАШОВ (в халате входит при последних словах из дверей с правой стороны). Разумеется, выйдешь… неположительным образом выйдешь… Да еще бы не выйти!.. Еще бы Любе не выйти… Этакое богатое приданое!.. Все белье из голландского полотна… из настоящего голландского… Посуда фаянсовая на двадцать четыре персоны; то есть положительно на двадцать четыре… Серебра двадцать три фунта!.. С лишком двадцать три фунта, а ведь все восемьдесят четвертой пробы!.. Только терпение, терпение, терпение! Я уж тебе выберу, выберу! Вот какого выберу!
ЛЮБУШКА. Ну уж выберете! Опять такого, пожалуй, как этот Фурсиков.
МОРДАШОВ. Ты глупа! Очень глупа!.. Толку не знаешь в женихах… Вовсе толку не знаешь!
МАРФА СЕМЕНОВНА. Ну, уж ты-то знаешь толк… Вот и кроме Фурсикова ведь сколько было женихов у Любушки, а все не по тебе.
МОРДАШОВ. Дрянь! Чистая дрянь!.. Да и не по ее приданому.
МАРФА СЕМЕНОВНА. А Павел Николаич? А Петр Антоныч? Разве это дрянь?
МОРДАШОВ. Ты филя, Марфа Семеновна, наичистейшая филя.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Иван Андреич, помилуй, что у тебя за выражения!
МОРДАШОВ. Да как же тебя назвать иначе, когда ты сама не понимаешь, что говоришь! Уж если я кому отказал, так, стало быть, имею резон… наиположительный резон… Дайте только срок, я найду Любе жениха. Найду самого наичудеснейшего жениха!
ЛЮБУШКА. Да, когда еще это будет, как все станете браковать.
МОРДАШОВ. Люба! Ты пустомеля. Бесстыдная пустомеля! Если б я был девушкой, у меня язык бы не повернулся сказать это отцу!.. Ну, право бы, не повернулся.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Бог знает, что и ты-то говоришь, Иван Андреич! Ведь Любушке обидно… Вот Соничка Морозова чуть ли не годом моложе ее, а на прошлой неделе вышла замуж.
МОРДАШОВ. Как же я этого не знал?
ЛЮБУШКА. Как не знали, папенька? От них и билет был, да вы не хотели и взглянуть… Еще рассердились, как я стала проситься на свадьбу.
МОРДАШОВ. Еще бы ехать! Тут ведь сколько расходов. И не перечтешь, сколько расходов!.. И платье новое, и перчатки, и карета… Безделица, карета!
ЛЮБУШКА. А говорят, какая веселая свадьба была… Пятеро музыкантов играли!
МОРДАШОВ. Да за кого вышла-то она?
МАРФА СЕМЕНОВНА. Человек, говорят, прекрасный.
ЛЮБУШКА. Какой-то Фролов.
МОРДАШОВ (вскрикнув). Фролов!.. Как его зовут? Как по имени зовут?
ЛЮБУШКА. Позвольте, вот тут билет. (Берет со стола билет.) Александр Петрович.
МОРДАШОВ (с криком). Александр Фролов!
МАРФА СЕМЕНОВНА. Разве ты его знаешь?
МОРДАШОВ. Не знаю… решительно не знаю… Но ведь надобно же быть такому несчастию. Такому наиужасному несчастию!
ЛЮБУШКА. Какое ж тут несчастие, папенька?
МОРДАШОВ. А такое, что этот Александр Фролов должен бы жениться на тебе. То есть наиположительным образом должен бы жениться на тебе…
ЛЮБУШКА (с удивлением). Это отчего?
МАРФА СЕМЕНОВНА. Вот еще новости!..
МОРДАШОВ. Вы обе глупы. Наичистейшим образом глупы. Ну отчего вы мне прежде о нем ничего не сказали?
МАРФА СЕМЕНОВНА. Да разве мы его знали?
ЛЮБУШКА. Да если б и знали, что ж бы за польза была?
МОРДАШОВ. А такая польза, что не Соничка твоя, ты сама была б его женой. Уж во что бы ни стало, а уж и была бы его женой!
ЛЮБУШКА. А если б он мне не понравился?
МОРДАШОВ. Ну это еще буки! Мы бы посмотрели, как бы он тебе не понравился… Александр Фролов! Боже мой, и я упустил такого жениха, упустил такого наивыгоднейшего жениха!
МАРФА СЕМЕНОВНА. Воля твоя! Ты в уме рехнулся. Тебя понять нельзя.
Мордашов (ходя по комнате). Александр Фролов! Только бы мне этого и нужно… Хоть бы он овдовел! Хоть и овдовел скорее.
ЛЮБУШКА. Ах, папенька, что это вы говорите!.. Сонечка моя подруга… Она так счастлива…
МОРДАШОВ. А мне что за дело!.. Мне какое дело. Мне нужен Александр Фролов.
МАРФА СЕМЕНОВНА. Как будто уж на свете других женихов не стало. Да захоти только, так у Любушки завтра же будет жених.
