Ознакомительная версия.
Даниела (Каролине). – В последнем я сильно сомневаюсь.
Каролина. – Но ведь это грабеж!
Мэр. – Кто здесь говорит о грабеже? Вы, дорогая? Ну, разумеется!.. Вы позже других вступили на стезю благотворительности и еще на ней не обвыклись. Что вы пялитесь на меня, Профессор? По-вашему, я недостаточно щедр к людям, которые вознамерились меня ограбить? Меня, своего Мэра!.. Заметьте, это не просто три процента. Это еще и возможность созерцать рассвет из окна собственной спальни!
Боб. – Мы по-прежнему не понимаем, о чем идет речь, господин Мэр. Общество слепых занимается благотворительностью, и люди, которым мы помогли – заметьте, таких немало – могли бы характеризовать нашу деятельность вполне определенно.
Мэр. – Не сомневаюсь!
Входная дверь с грохотом распахивается. В канцелярию врываются Дик и Трой в облачениях нищих: потрепанные костюмы, темные очки и трости.
Дик. – Чертовы очки запотели… Ничего не вижу! Плохие новости, Боб! Только что какой-то тип пытался всучить мне фальшивую десятку.
Боб. – Господин Мэр!..
Дик. – Не перебивай! Это очень важно! Я сразу разглядел, что она фальшивая. Пока я выкладывал мерзавцу все, что о нем думаю, собралась толпа. Кто-то предложил доставить меня в участок – не моего «благодетеля», а меня! – и разузнать, каким это образом слепой ухитрился определить, что купюра поддельная.
Боб. – Господин Мэр!..
Дик. – Да, оставь ты в покое этого кандидата в пройдохи – ему далеко до любого из нас!.. Я не стал объяснять этим неучам, что в свое время напечатал столько этих бумажек, что смогу распознать фальшивку по шуршанию, по запаху, при свете звезд и в полной темноте – все равно меня никто не слушал. Вдобавок ко всему, тот, кто дал мне десятку, оказался копом. Словом, все было подстроено заранее.
Трой. – Нас подставили, Боб!
Дик. – Как только я увидел бляху, ноги сами понесли меня в нужном направлении. Толпа припустила за мной. И хоть в этот раз я продемонстрировал свои лучшие скоростные качества, мне не удалось сбить их со следа. К тому же, каждый из них видит на оба глаза, а я, как-никак, слепой. Так что, пора сматываться. Скоро здесь будет жарко.
Боб. – Господин Мэр…
Дик. – Новость не из лучших, старина, согласен, но что-то ты рано начал заговариваться.
Трой. – Со мной произошло нечто похожее, правда, мне подали пятерку.
Дик. – Это потому, что ты выглядишь менее респектабельно.
Трой. – С тех пор, как рыжий Майк и хромой Джо брали банк в Северной Каролине, а я стоял на шухере, я не тренировался в беге, и сегодня это сказалось Они у нас на хвосте. В вестибюле полно полиции.
Даниела. – Благодарю вас, друзья. Полагаю, что господин Мэр, почтивший Общество слепых своим присутствием, с удовольствием выслушал ваш рассказ…
Боб. – …который наверняка оказался бы менее занимательным, если бы у вас хватило ума взглянуть по сторонам.
Мэр. – Взглянуть? Слепым? Ваши люди, Казарлей, прекрасно знают свое дело, это надо признать, но кто же мог предположить, что руководство ими окажется столь откровенно слабым? Поначалу вам удалось сбить меня с толку, что, в общем-то, мало кому удавалось. Но поверить в то, что незрячий способен отличить фальшивый доллар от настоящего или опередить копов в беге на длинные дистанции!.. Кстати, надо будет сказать об этом начальнику полиции – пусть погоняет своих людей. Отметьте себе, Баррет! Зачет буду принимать лично!
Тед. – Начальник полиции ждет внизу, сэр. Попросить его подняться?
Мэр. – Еще не время, Баррет. Полиция здесь на тот случай, если ответ наших друзей на сделанное им предложение окажется несоответствующим его щедрости.
Боб. – Как бы ты не стремился попасть за горизонт, его линия всегда будет находиться от тебя на том же удалении.
Мэр. – Начали приходить в себя, мистер Казарлей? И чье же громкое имя значится под этими, исполненными глубокого смысла словами?
Боб. – Имя человека, который всю жизнь стремился достичь подлинного величия, а в конце осознал всю бессмысленность собственных притязаний.
Трой (Дику). – Это он о себе, Дики! Теперь-то уж нас точно посадят.
Дик (Трою). – Не каркай, парень! Игроки за столом, игра продолжается, и Боб еще не открывал карт. Посмотри на него – как он спокоен!
Тр ой. – Хладнокровие не поможет, если карты ни к черту!..
Мэр. – Я жду, леди и джентльмены!
Каролина (Флетчеру). – Самое время вмешаться, доктор Флетчер!
Лавируя между собравшимися, Флетчер пробирается на первый план.
Флетчер. – Разрешите, дамы и господа!.. Разрешите!..
Останавливается перед Мэром, внимательно его разглядывает.
Флетчер. – Это, конечно, нечто совершенно особенное! Трудно представить себе человека, в большей степени не соответствующего столь ответственному посту. Сомневаюсь, чтобы в канун предвыборной кампании его осматривали мои коллеги, иначе сегодня он находился бы не здесь, не в этом качестве и, разумеется, под надежным присмотром.
Мэр. – А я-то вас поначалу принял за жулика. С кем не бывает. Вот уж не знал, что общество слепых оказывает покровительство еще и ненормальным. Посоветуйте ему добровольно вернуться в психушку, откуда он сбежал, иначе его препроводят туда под конвоем, и скажите там, пусть усилят охрану.
Каролина. – Наш гость сам в состоянии отправить по этому адресу кого угодно. Судя по некоторым признакам, тут есть реальные кандидаты… Позвольте представить, господин Мэр: один из открывателей синдрома «Родина в опасности», получившего широкое международное признание, вице-президент Национального общества психиатров, трехкратный обладатель золотой награды этого общества за выдающиеся достижения в области психиатрии, профессор Флетчер!
Мэр. – Это ж надо додуматься!.. Родина в опасности!..
Тед. – Весьма возможно, сэр, поскольку он действительно профессор. Этот человек был в числе приглашенных на банкет по поводу вашего избрания.
Мэр. – Черт-те кого стали звать на банкеты. Судя по всему, он остался недоволен приемом, Баррет!
Флетчер (глядя на Мэра). – Редкостное тщеславие, стремление всегда и во всем быть среди первых, не обремененные ни умом, ни добродетелью, ни щедростью по мере продвижения наверх делают этого человека все более опасным для окружающих. К счастью, его готовности пройти по трупам легко противодействовать. Всякий, кто пожелает, способен без особых усилий подмять его под себя. Если он женат…
Мэр. – Вы в этом сомневаетесь?
Флетчер. – …его жена – тиран, а свою ненависть к супруге этот субъект вымещает на окружающих. Он агрессивен, но заведомо слаб, хотя успешно это скрывает. Он был бы неплох в качестве дровосека, если б оказался в состоянии поднять топор. Умение общаться с массами – на уровне кондуктора автобуса, при том, что кондуктор, в силу своих профессиональных качеств, намного лучше разбирается в окружающих. Способность оценить перспективу – на уровне наседки, которая, склевав последнее в поле ее зрения зерно, вообразила, что миру угрожает голод. Здесь правят бал воинствующее невежество, патологическая жадность, зависть и сластолюбие…
Трой (Дику.) – О чем он, Дики?
Дик. – Что ты больше ценишь в женщине – красоту или ум?
Трой. – Неплохо, если у женщины есть и то, и другое. Тогда с ней, помимо всего прочего, можно о чем-нибудь поговорить.
Дик. – А вот он считает, что говорить с ними не о чем.
Флетчер. – …ханжество, стремление подмять под себя всех и вся при полном небрежении к устоям небесным и земным. Одним словом, перед нами – типичный носитель синдрома «Родина в опасности», что, кстати, характерно для многих государственных деятелей. Если этого парня вовремя не остановить, он нас всех заведет в такие дебри!..
Мэр (о Флетчере). – Хотите знать, с кем вам придется делить камеру, мистер Казарлей? Взгляните-ка сюда!
Боб. – От такого соседа, по крайней мере, узнаешь что-нибудь дельное! А если он к тому же человек известный!.. (Флетчеру.) Кстати, профессор Флетчер, можно ли считать, что сказанное вами носит характер официального заключения?
Флетчер. – Несколько конспективного, друг мой – из уважения к собравшимся я пренебрег специальной терминологией – но в целом готов подписаться под каждым словом.
Боб. – Возможно, именно это придется сделать. А вам, леди и джентльмены, подтвердить сказанное. Благодарю вас, док. Надеюсь, аудитория вас не разочаровала? На этом, собственно говоря, можно было бы и закончить. Джереми!
Ознакомительная версия.