Хуан Аларкон - Сомнительная правда

Судьба со мной весьма любезна;
Старик всему поверил сплошь.
Как можно говорить, что ложь
Безрадостна и бесполезна?
Мне радостно, что мой простак
Все басни принял без разбора;
А польза — в том, что я так скоро
Предотвратил постылый брак.
Решив и заявив сурово,
Что я на каждом слове лгу,
Принять за чистую деньгу
Рассказ, где правды нет ни слова!
Как прост и легковерен тот,
Кто голосу любви послушен!
И как по-детски простодушен,
Кто никогда ни в чем не лжет!
Однако мне пора сражаться.

Хола! Подайте мне коня!
Такие сразу на меня
Событья жуткие стремятся,
Что я с ума сойти готов:
Вчера прибыть в Мадрит, и с места
Любовь, нежданная невеста
И поединок в семь часов!

Вы поступили, признаю,
Как дон Гарсия.

Кто дерзнет,
Мой знаменитый зная род,
Взять под сомненье честь мою?
Но я желал бы объясненья:
Скажите, если вам не в труд,
Прошу вас, почему я тут;
Какие, словом, побужденья
Толкнули вас послать мне вызов.

Той даме, в честь которой вы
Давали, не страшась молвы,
Пир, полный редкостных сюрпризов,
Моя душа давно верна.
Причины всяческого рода
Велят нам ждать уже два года,
Но свадьба наша решена.
Бы месяц как в стенах Мадрита.
Из этого и из того,
Что вы от взгляда моего
Все время прожили укрыто,
Я вправе вывесть заключенье,
Что, так как страсть моя известна
Уже давно и повсеместно,
Вы нанесли мне оскорбленье.
Прошу понять мои слова:
Вам надо или отказаться
От этой дамы, не вторгаться
В мои законные права,
Иль спор о первенстве моем
Решим на шпагах, коль угодно,
Чтоб победитель мог свободно
За ней ухаживать потом.

Досадно, дон Хуан де Coca,
Что вы, зовя меня сюда,
Не взяли на себя труда
Проверить существо вопроса.
Хозяйка пира над рекой,
Могу сознаться откровенно,
Вам незнакома совершенно
И вам не может быть женой.
Она — замужняя сеньора,
Едва прибывшая в Мадрит,
Да и приезд ее был скрыт
От человеческого взора.
Но если вы ее приятель,
Клянусь, как честный человек,
Что я не встречусь с ней вовек,
Или иначе я предатель.

Вся подозрительность моя
Исчезла, как тревожный сон,
И я всецело примирен.

Вы — допускаю, но не я.
Я не желаю ни на час
Зависеть от чужих капризов.
Послать иль не послать мне вызов
Вполне зависело от вас.
Я принужден веленьем чести
Исполнить долг и здесь, на месте,
Иль умереть, иль победить.

Считайте, что хотя, быть может,
Я исцелен от всех скорбей,
Но память ревности моей
Меня по-прежнему тревожит.

Остановитесь, господа,
Я здесь.

Не знаю, чья бы сила
Меня теперь остановила!

Сложить оружье нет стыда,
Когда причиною раздора
Была ошибка.

Точно так
И я ответил, но мой враг,
Сказав на это, что, коль скоро
Он вызван, он обязан биться,
Извлек оружье из ножон.

Кто смел и доблестен, как он,
Не мог от боя уклониться.

Себя вам не в чем упрекнуть,
И я прошу вас, мне в услугу,
Чрезмерно мнительному другу
Простить и руку протянуть.

Так мне велят мой долг и вы.
Но, дон Хуан, в делах, как это,
Хотя бы честь была задета,
Терять не надо головы.
Как можно встречу назначать
Так необдуманно и слепо?
Поверьте, начинать нелепо
С того, чем следует кончать.

Поистине, прямое чудо,
Что я как раз поспел сюда!

Так, значит, я ошибся?

Да.

Вы это знаете откуда?

Мне рассказал об этом паж
Лукреции.

Как это было?

Расследованье подтвердило,
Что в самом деле экипаж
Хасинты ездил ночью в Сото
И кто-то из прибывших в нем
Был встречен пышным торжеством;
Но не Хасинта этот кто-то.
Она вчера, к шести часам,
Заехала, как обещала,
К Лукреции и там застала
С визитом двух докучных дам,
Кузин, весьма известных свету.

Так! Тех, что возле Кармен жили.[23]

Они Хасинту попросили
Им на ночь уступить карету
И в ней, с началом ночи темной,
Вдвоем отправились к реке.
А ваш слуга, невдалеке
Таившийся в тени укромной,
Увидев отъезжавших дам,
Разумно заключил, — не зная,
Что как одна, так и другая
Весь день в гостях сидели там,
Что в экипаж взошли Хасинта
С Лукрецией.

Вполне разумно.

Он следом двинулся бесшумно
Вплоть до лесного лабиринта.
При виде пышного банкета
Он устремился со всех ног
В Мадрит, но вас найти не мог,
Хотя искал вас до рассвета.
Все объяснилось бы мгновенно,
Когда б вы съездили туда.

Вот в том-то и была беда.
Но я, признаться откровенно,
Так бесконечно рад сейчас,
Что отказался бы едва ли
Вновь пережить мои печали.

Я кое-что еще для вас
Узнал забавное.

Скажите.

Что дон Гарсия в отчий дом
Вчера вернулся светлым днем
И только сутки как в Мадрите,
Что он, приехав, рано лег
И до утра спокойно спал,
И что про ужин он наврал
И празднества давать не мог.

Невероятно!

Это так.

Неужто дон Гарсия лжец?

Да это разглядит слепец!
Весь этот озаренный мрак,
Беседки эти, поставцы,
Хрусталь, чеканная посуда,
К столу бесчисленные блюда,
И музыканты, и певцы
Не вздор ли это откровенный?

Я все же не могу понять,
Как может так постыдно врать
Храбрец, настолько несомненный,
Что сам Алкид с таким бойцом,[24]
Клянусь, не пожелал бы стычки.

Ну, что же: лжет он по привычке,
А храбрость — по наследству в нем.

Идем, дон Феликс. Мне пора
К Хасинте — попросить пощады
И рассказать, не без досады,
Чего мне стоила игра
Обманщика.

С большой опаской
Я отношусь к нему сейчас.

И я любой его рассказ
Сочту прабабушкиной сказкой.