своего удара я начал чувствовать игру больше, чем кто-либо предполагал. Словно открылось второе дыхание, из-за которого я бегал по всему корту, доставая каждый из отбитых мячей Тодда. Сам он был в ярости, так как не умел сдерживаться при поражениях. Семь три вел я уже спустя несколько минут. Скажу честно, играл он ужасно. С плохим настроем и с постоянной агрессией ко мне, Тодд проиграл со счетом десять пять.
Радостная до слез Дебора своей танцующей походкой направлялась к Франсуа, дабы получить честно заработанную ставку.
— Получите ваши пятнадцать фунтов, — сказал Франсуа, затрагивая свои шелковистые усики и умиленно ухмыляясь, уходя подальше от интерната.
На следующий день ситуация повторилась… Все тот же чиновник, все также ставка и все тот же я. Видимо я очень понравился этому чиновнику. Он меня постоянно выбрал в качестве игрока, но ставку всегда ставил на моего соперника. То ли он решил поиздеваться надо мной, то ли у него было слишком много денег, ведь во всех его ставочных играх выигрывал я. Этот странный мужичок, проигравший уйму фунтов, приходил раз за разом к нам, думая, что я когда-нибудь проиграю. Но вот на десятый раз его появления, Франсуа не стал предлагать делать очередную ставку, а попросил Дебору подойти поговорить в стороне. Обогащенная заработанными деньгами Дебора, конечно же, согласилась побеседовать с чиновником.
— Я хочу забрать мальчика из интерната, — сказал Франсуа, намекая на меня.
— Ах, Рональда? Который в десяти из десяти возможных играх выиграл?
— Да, именно, — подчеркнул чиновник.
— Хорошо, тогда давайте оформим…
— Только давайте без документов, — перебил Дебору Франсуа.
— Извольте все решить без документов; мне не нужна эта возня с должностью народа, — снял свой головной убор богатый чиновник и предложил Деборе взамен деньги, показывая жест трех пальцев, трущихся об друг друга. — Могу предложить вам что восемнадцать фунтов, чтобы ваша жизнь заиграла новыми красками.
— Да вы что? — поразилась Дебора.
Она не знала, что делать в этот момент. Поэтому решила все свои мысли сказать напрямую Франсуа.
— Понимаете, у нас директор еще тот “скверняга“, поэтому он не любит каких-либо несоответствий. Только он у нас такой скучный… Благо сейчас он в отпуске.
— Не волнуйтесь, все ведь будет хорошо, — улыбался купец и протягивал свои деньги.
— Хорошо, — сказала Дебора и забрала деньги с рук Франсуа. — Рональд, иди сюда!
Франсуа не заметил, но вместе с купюрами он случайно дал Деборе его визитку. Дебора тоже не заметив это, позвала меня к этому мужику. Он смотрел на меня пристально и настороженно. Мне не хотелось даже смотреть ему в глаза.
— Ты идешь со мной, — черствым тоном сказала Франсуа.
А Дебора, как последняя дурочка, мило улыбалась, даже не подозревая о нарушении законов и подтверждения меня опасности… Что было в тот момент в голове у незаконно чиновника, знал лишь Бог.
Увидев банкноты в руках Деборы, мне стало все понятно: меня отправляют на обреченный путь недолгой жизни.
Франсуа, официально став моим хозяином, взял кожаную веревку, по форме схожей на утонченный ремень и привязал мою руку к своей. Сделал он это, чтобы я невольно куда-нибудь не сбежал. Франсуа повел меня в противоположную сторону города. Я шел спокойно, соблюдая темп чиновника, чтобы заранее он знал о моем повиновении ему. Что мне оставалось делать? Ничего сделать я не мог…
Оставались последние взгляды, направленные на интернат. Я шел и оборачивался, посматривая на всех своих настоящих друзей, которые не понимали, что происходит, как и я в этом мире…
Глава четвертая. Мы пытались…
В скором времени, проходя не одну версту пешком по среди леса, мои ноги стали уставать. Виднелась сквозь опушки стройных елей та самая церквушка с блестящими куполами, на верхушке которых был крест. Просто идти по дороге мне казалось невозможным. Но хозяин Франсуа, лишив меня возможности времяпровождения с друзьями, басисто и подбадривая говорил: "Быстрее топай!". Моя рука онемела, пока была туго привязана веревке схожей на поводок, видящий меня в неизвестную тьму.
***
После моего ухода все перестали оживленно вести себя. Все начали переговариваться между собой, дабы понять, куда меня отправили.
— Я видела у этого станочника стопку денег, видимо он купил Рональда, — предполагала Сюзи.
— Но ведь это интернат, где можно просто так забрать ребенка, — в недоумении говорил Дэвид. — Ведь этот дядька точно не в благородных намерениях забрал Рональда.
— Нам надо что-то делать, — говорила Сюзи, возомнив себя главной.
— Как же я рад, что этого дурака забрали, — посмеивался Тодд. — Вы что не рады, что выскочка теперь не с нами?
— Заткнись, Тодд…
— Если тебе безразличен Рональд, то шагай отсюда, — смело сказала Сюзи. — Может, пока директор в отпуске, мы попросим помощи у Джули?
— Ты точно уверена, что в этом здании можно хоть кому-нибудь доверять из взрослых?
— Нас становится все меньше… Нам надо рисковать, — говорила Сюзи.
— Н-да уж… Знал бы Рональд, какую драму вы для него разыгрываете, он уже давно был бы тут, — нескончаемо смеялся Тодд.
Все были за меня в тот момент, кроме Тодда. А я в тот момент был уже очень далеко от них.
В тот день, когда меня отдали в руки чиновника, Дебора настолько обрадовались прибылью, что напрочь забыла о тренировке. Как раз после этой тренировки Франсуа не появлялся около интерната.
Но сироты, с целью разобраться в этой ситуации, пошли на следующий день к Джули.
Перед началом занятий Сюзи, Дэвид и Шарлотта, будучи моими лучшими друзьями, бесстрашно подошли к самой доброй учительнице Джули.
— Здравствуйте Джули Мартинес, мы бы хотели с вами поговорить…
В то утро все до одного стояли в учебном кабинете. Кто-то рассказывал, кто-то смотрел, чтобы Дебора не вошла, а кого-то просто сидел за партой и слушал самые правдивые детские слова.
Мы побоялись рассказать все, а именно о синяках, которые появлялись из-за Деборы. Мы рассказали, что Рональда забрал какой-то толстый мужик, отдавая Деборе деньги.
— Рональда просто так унесли? Без подписания документов? — возмутилась Джули.
Мы все хором убеждали ее в этом, пока она не поверила нам на слово. В тот момент что-то хотела сказать Исса, но из-за своего диагноза она могла только мычать. К сожалению, хоть и дети ее мотивировали на хотя бы какое-нибудь слово, она в итоге ничего не сказала. Джули пообещала, что при возвращении директора она обязательно все расспросит. Как бы все мы не хотели, но ни к какому хорошему итогу это не привело.
Директор, пришедший со своего еженедельного отдыха, сразу вступил в конфликт
