Амбал. Вот-вот, яйцекладку. Найти и… ну сам понимаешь… йй-ех!
Умник. Ага. Именно — йй-ех!
Амбал. Да. Но она-то этого не сможет. Она-то, хоть и Лечо-дречо, но баба, как ни крути. Баба. У ней ведь нужного инструмента нету. Просто не предусмотрено. Или я чего-то не понимаю?
Умник. (устало) Да нет, все ты правильно понимаешь.
Амбал. Ну? В чем же дело? Объясни, ты же у нас умный.
Умник. С чего это ты взял, что я умный?
Амбал. Ну как… очки… хилый такой… сразу видно — интеллигент.
Умник. Нет уж, лучше ты мне объясни — ты же у нас по бабам специалист.
Амбал. С чего это ты взял, что я — специалист?
Умник. Ну как… без очков… здоровенный такой… сразу видно — жеребец.
Амбал. Тьфу! Щас как заеду тебе по чайнику — за жеребца-то! Я к нему со всей душой, а он…
Снова раздается нарастающий шум. На этот раз он менее интенсивен, но продолжается дольше. Все вслушиваются с интересом и страхом — кроме Дебила, по-прежнему безучастно ковыряющего в носу. Наконец, не торопясь, входит Верняк. Шум смолкает. Дебил, тем временем, начинает проявлять признаки беспокойства. Во время последующей сцены он ерзает, озирается, наконец встает и начинает слоняться по сцене, заглядывая поочередно в лица остальных.
Амбал. (восхищенно) Во бычина-то! Во дает! Я было уже подумал, что на сегодня кончено, а он — гляди-ка, еще одну закинул! Ну бычина!..
Хитрец. (с досадой) Ну вот! Еще один на нашу голову! Да сколько ж можно! И так тут местов мало, а они все шлют и шлют, шлют и шлют…
Рачо-нивчо. (в крайнем волнении) Я заявляю решительный протест против этой беззастенчивой эксплуатации женского тела! Вы… Вы будете свидетелями… Вы все слышали ее жалобные стоны? Как можно так издеваться над равноправным членом общества, ни в чем не уступающим прочим членам?
Хитрец. (обнимает Рачо-нивчо, успокаивающе поглаживает ее по спине) Да. Вот именно. Какое безобразие. Вот именно. Успокойтесь, дорогая, мы непременно заявим наш общий решительный протест. Не правда ли, господа?
Умник. Конечно, конечно. Кто-то тут явно издевается над членом. Вопрос только — кто и над чьим?
Хитрец. (нерешительно) Я вот что думаю… может, возможно как-нибудь заделать входное отверстие?
Амбал. Это еще зачем?
Хитрец. (продолжая поглаживать Рачо-нивчо) Единственно — чтобы воспрепятствовать беззастенчивой эксплуатации равноправного члена общества, ни в чем не уступающего прочим членам! (нежно) Не правда ли, дорогая? (Рачо-нивчо благодарно всхлипывает)
Умник. (саркастически) Ага. А заодно — чтобы новые конкуренты не набежали… не так ли, ушленький ты наш?
Хитрец. (с вызовом) А хоть бы и так! Только не говорите мне, что вы об этом не думаете, благородненький вы наш… Умник нашелся, тоже мне! Это ж ясно — чем больше сперматозоидов, тем меньше шансов у каждого из нас!
Умник. (передразнивает) «у каждого из нас»… ой-ой-ой… Какая трогательная забота о ближнем! Скажи лучше — о своей шкуре печешься. Честнее будет.
Хитрец. (злобно) А ты будто не печешься? Интеллигент паршивый… Уу-у… Так бы и вмазал!
Какое-то время они стоят друг против друга. Наконец Умник уступает.
Умник. (пожимая плечами) Да ну тебя… с дураками связываться… (отходит в сторону)
Хитрец. (торжествующе) То-то же! Знай свое место, сука…
Рачо-нивчо. (вздрагивает) Что? Как вы сказали?
Хитрец. (успокаивающе) Не боись, родная, не боись. Это я не тебе. Мы их, эксплуататоров, на чистую воду-то выведем! Тварь. В чем душа держится, а туда же…
Амбал. (неуверенно) Ты это… не очень-то. Ты чего это так раздухарился?
Хитрец. А тебя разве кто спрашивает? Я что — с тобой разговаривал? Тебя не трогают — ты и не лезь!
Амбал. Чего? (угрожающе расправляет плечи)
Хитрец. (резко сбавляя тон) Ээ-э… и в самом деле, чего это я так разволновался? Чего нам ссориться-то? Давайте, лучше вместе подумаем — как бы дырку заткнуть. Где тут был этот сперматозоид недоброшенный? (Мечтателю) Эй, ты, малахольный!
Верняк. Простите? Это вы мне?
Хитрец. Тебе, тебе. Ты что, видишь здесь еще кого-нибудь малахольного? Поди сюда.
Верняк подходит поближе. Хитрец придирчиво оглядывает его со всех сторон.
Хитрец. Н-да… Экземплярчик, конечно еще тот… паршивенький, надо сказать, экземплярчик. Ни кожи, ни рожи, и хвостик с кулачок… Такой долго не протянет, можно не беспокоиться… Ты вот что… скажи-ка: много вас таких сюда забросило?
Верняк. (улыбаясь) В каком смысле?
Хитрец. В прямом! Сколько вас выбрызнуло? Ну… в самом начале… большой компанией летели?
Верняк. Да я бы не сказал… Почти никого и не было — я да еще пара-тройка ребят. Потом они все куда-то подевались, ну а я и пошел себе. А потом к вам пришел. Вот и все. А что такое?
Хитрец. А вот вопросы тут задаю я, понял? Ты тут пока что никто и звать никак — салага, свежий помет. Так что помалкивай, когда старшие товарищи с тобой разговаривают.
Верняк. Конечно, конечно… спрашивайте… я не против.
Хитрец. Ладно… что с тебя спросишь, с малахольного… (после паузы) Как бы вход-то заткнуть?
Амбал. Да как же ты его заткнешь, чудак-человек? Там ведь размеры… ого-го! И холод, и лес непролазный… Остынь, дурило. Да и зачем тебе? Думаешь, новые набегут? Это навряд ли. По всему видно — этот раз был последний. Слышали, как он дышал, бедняга (имитирует) — пых… пых… пых… Не, больше не сдюжит…
Дебил уже какое-то время кружит вокруг длинноволосого Умника.
Умник. (Дебилу) Да отстань ты от меня — вот привязался! Что за день такой? Что вы все на меня наседаете?
Дебил. Ты… эта… да? (протягивает руку и начинает щупать волосы Умника)
Умник. (отталкивает его) Что — «эта»? Что — «да»? Слушайте, кто-нибудь, уберите от меня это чудо эволюции! Эй, Рачо-нивчо… где она?.. ты там чего-то про питекантропа плела; вот, глянь-ка, прочувствуй разницу.
Рачо-нивчо. (запальчиво) Я, между прочим, не плела, а говорила. И говорила не просто о питекантропе, а о шовиниствующем питекантропе, то есть, о вас, уважаемый. Вы — вы и ваш здоровенный приятель — враги прогресса и гуманизма. А этот немногословный гражданин — никакой не питекантроп; он, так же, как и я — равноправный член общества…
Умник. (подхватывает)…ни в чем не уступающий прочим членам. Слыхали. Вот и займись своим собратом по разуму. Чего он на меня-то, на питекантропа, вешается?
Рачо-нивчо подходит к Дебилу и ласково берет его за руку.
Рачо-нивчо. Ээ-э… Извините… не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Дебил. Ты… эта… О! О!
Дебил оставляет в покое Умника и принимается внимательно осматривать Рачо-нивчо. Проводит рукой по ее волосам, затем вдруг начинает обнюхивать, опускаясь все ниже, встает на четвереньки, доходит до ступней; затем уже более целеустремленно возвращается на уровень паха и, наконец, урча, и издавая невнятные восклицания, утыкается туда всем лицом. Рачо-нивчо сначала покровительственно оглаживает его по спине, затем реагирует со все возрастающей неловкостью, отвращением, испугом.
Рачо-нивчо. Вы… ну что вы… что это… ах, не надо… не надо… пожалуйста, перестаньте… прекратите… прекратите немедленно!
Тем временем: Хитрец жует, отойдя в сторонку от остальных, и достав из рюкзачка сэндвич. Амбал занят интенсивной разминкой. Верняк (с любопытством) и Умник (посмеиваясь) наблюдают за происходящим. В конце концов Дебил, утвердившись в каких-то своих выводах, переходит к активным действиям. Он решительно хапает Рачо-нивчо за грудь и за задницу; затем, пользуясь всеобщим замешательством, заваливает ее на пол и начинает срывать одежду. Крики, суматоха. Амбал и Верняк с трудом отрывают Дебила от женщины и оттаскивают его в угол, к жующему Хитрецу, причем Амбал сопровождает это действие тумаками. Умник помирает со смеху.
Амбал. Ты что, сдурел? Козел долбаный! Ты зачем это?
Дебил. Она… Эта… Надо…
Умник. (сквозь смех) Товарищеская встреча равноправных членов… контакты третьего рода… в красном углу ринга — прогрессивная феминистка. В синем — либеральный гуманист. Шовиниствующий питекантроп спасает первую от поедания вторым… Ой, умру…
