По лицу парня сползает слеза.
— Держи при себе свое горе… оно печалит друзей и радует врагов. Я встретил мальчишку — а покидаю мужчину… Возьми деньги, — достает пачку из кармана.
— Конь, седло, кольт — задержек не дает… Своего коня продашь, за него на Западе дадут четыре сотни.
Помни мой секрет в картах… пригодится.
И последнее… там, на Западе, я должен был… — теряет сознание. Приходит в себя: — ты должен обещать мне… — откидывает голову. Умирает.
— Я обещаю! — трясет его. — Очнись, слышишь! Я все сделаю, но что? Слышишь! Не умирай! Я обещаю!..
Рассвет. Могила у дерева, и мэн лежит в ней. Юноша кладет ему под правую руку кольт, под левую — бутылку, вкладывает патроны в пустые гнезда патронташа и кладет ему на живот.
— Мужчине нельзя отправляться в дальний путь без оружия и выпивки. — Достает стодолларовую бумажку, вкладывает ему в нагрудный карман. — Ты не должен ждать в очереди перед дверью, а швейцары любят деньги — даже если это швейцар при дверях в рай. Надеюсь, доллары там в ходу.
Восход солнца в прерии. Свежий холмик у дерева, в изголовье лежит широкополая черная шляпа… Юноша стоит над могилой со шляпой и револьвером в руках. Шесть раз стреляет в небо, лицо застывшее и яростное, будто стреляет в самого бога. Опустившись на колено, кладет руку на могилу.
Встает, надевает шляпу, вскакивает в седло.
Лицо его теперь — жестковатое, у глаз и рта намечаются морщинки. Губы, прежде пухло-детские, крепко сжаты.
Уменьшающаяся вдали фигура всадника скачет к встающему солнцу.
Ну, а теперь —
Разухабистый, буйный золотоискательский городок на Дальнем Западе, Диком западе. Пьяные на грязных улицах, аляповатые вывески, музыка из салунов, визитки и полосатые брюки бизнесменов соседствуют с ковбойскими гетрами и стетсонами, веселые девицы в пестрых юбках, мексиканцы в сомбреро.
Наш парень едет посреди улицы: как влитой в седле, жесток, уверен в себе.
— Эй, красавчик, заходи отдохнуть, — машет девка из дверей.
Входит в салун.
— Двойной виски. Яичница с беконом и кофе.
Ест, поглядывая по сторонам, — никто на него не обращает внимания. Пьяная девка хочет обнять, сесть к нему на колени, — молча поднимает ее, не вставая, и вежливо ставит на пол от себя.
За столиками пьют, подписывают контракты, вербуют на работу, играют в карты и кости.
За одним столиком карты сдает, ловко тасуя изящными руками, сухощавый немолодой человек, в сюртучной паре, при галстуке. На пальце его бриллиант, стопка денег придавлена золотым портсигаром. Оглядывая зал, на миг задерживает взгляд на юноше.
Мимо проходит невзрачный человек, ловит взгляд банкомета, делает едва уловимый ответный жест. У столика юноши он вежливо просит разрешения сесть, заказывает пиво, извиняется, он здесь человек новый, почти никого не знает, жизнь дорогая, золотоносные участки все застолблены. Юноша ставит ему рюмку, тот в ответ. Подсаживается еще один, жалуется на скуку, предлагает в кости на выпивку, проигрывает: «Мне всегда не везет». Первый говорит, что лучше в карты, просят хозяина подать, играют по маленькой. Подсаживается еще один, игра завязывается.
Учтиво подсаживается банкомет с бриллиантом. Юноша выигрывает все чаще, кучка денег перед ним растет.
Большая игра. Толпа кругом. Джентльмен, тот банкомет, достает пачки денег. В глазах у юноши напряжение, неуловимо быстро тасует. Ставки между ними двумя летят вверх! Каре у джентльмена — он явно профессиональный шулер. Медленным движением юноша вскрывается: флешь-рояль! Деньги — его.
Гул зрителей. Растерянность и недоумение в глазах шулера. Юноша сдает. Себе — флешь. Шулер прикупает вкрадчивым скользящим движением: покер!
Нервы на пределе. Один из игроков приказывает выпивку, подмигивая официанту. Бармен за стойкой всыпает что-то в бокал.
Парня опаивают. Он проиграл все. Шулер согласен поверить в долг. Один из подсевших — галстук, сюртук — предлагает ссудить под расписку. Юноша проигрывает десять тысяч. Подписывает бумагу.
У стойки пьяная девка пристает к бармену:
— И этого втянули! Кровопийцы проклятые! Мало вам таких, как я! Бедный мальчик…
Юноша обрубается, его тащат наверх.
Утро.
Он встает. Худо. Вспоминает вечер. Тихо одевается, тихо приоткрывает дверь — хочет смыться.
За дверьми сидит на стуле, скрестив вытянутые ноги, два кольта на поясе, сигара в небритой челюсти, огромнейший амбал: «Доброе утро, малыш. Похвально — встать пораньше, чтобы уплатить долг».
Парень бьет его и бежит вниз. На лестнице бросаются еще несколько. Дикая махаловка: полет мебели и разгром салуна.
Несколько мордоворотов держат:
— Что, денежек нет?.. — Один выразительно играет ножом. — А ты знаешь, что за это бывает? Десять косых зажать хотел?
— Я отыграюсь…
— Молодчина! Вот уплати долг — и отыгрывайся. Мм?
Амбал с ужасной рожей приставляет ему нож к животу.
— Джентльмены! — в панике бежит хозяин из-за стойки. — Только не у меня! Вы правы, но шериф этого не поймет! В моем заведении пьют и бьют, но не до смерти. Заплати им, мальчик.
— У меня нет денег…
Входит один:
— Его конь стоит сотни три.
— Четыре!
— Так, — говорит амбал. — Уже две. С каждым твоим словом он падает в цене.
Вытаскивает его кольт:
— Хм… Питтсбургская работа… тридцать монет.
— Он стоит пятьдесят!
— Уже двадцать. — Швыряет кольт одному из своих.
— Может, кто-нибудь заплатит за тебя? — спрашивает бармен.
Входит решительный, крепкий джентльмен. Резко, властно:
— Что здесь происходит?
— Да вот… решил улизнуть, не уплатив должок.
— Веревка по вам плачет, висельники. Кто так разукрасил парня? — Смотрит на неподвижные тела на полу, побитые лица. — Гм. Он не похож на человека, который не платит по счету, — с иронией.
Один из амбалов злобно трет подбитый глаз.
— Сколько ты им должен, парень?
— Я проиграл вчера десять тысяч…
Джентльмен протяжно свистит.
— Вот что… У меня здесь серебряный рудник. Люди нужны. Работа тяжелая, надо торопиться — серебро падает в цене. Плачу своим сто монет в неделю, одежда и еда мои. За полгода отдашь долг. Что скажешь?
Амбал: — А если он улизнет?
Джентльмен: — Если он подпишет контракт и сбежит, то будет преследоваться законом Соединенных Штатов.
Бармен: — А вы знаете другой способ получить с него деньги, джентльмены?
Юноша подписывает контракт…
…Палящее солнце, рудниковый карьер, оборванные люди с кирками, ломами, тачками.
— Он же обещал рабочую одежду, — говорит юноша.
— Всем нам обещают царствие небесное, — отвечает изможденный старик.
Удары в рельсу. Оборванцы строятся в колонну, тянутся на обед. Под навесом разливают черпаком по миске бурды, худые темные руки берут со стола по небольшой пайке хлеба.
Часовые с винчестерами на краю огромного карьера и грифы в белесом знойном небе. Концлагерь, в общем.
Мимо проходит юная брюнетка в расшитом мексиканском костюме с хлыстом: дочь хозяина рудника.
Два детины обходят длинные столы под навесом: передний запускает лапу во все миски поочередно, выуживает кости с мясом, получше жрет, похуже отдает другу. Иногда передумывает: вырывает у друга и дает ему другую. Все боязливо подчиняются.
Сует лапу в миску нашего парня. Тот бьет, детина падает. Наш надевает миску на рожу его другу и звонко бьет по миске.
Брюнетка хохочет, одаривает его взглядом.
Когда он опять с киркой, она подходит:
— Тебя научили так драться в воскресной школе?
— В школе, которую я кончил, не было воскресений, мэм.
Она, резко, — вообще она броско-красиво-вульгарновата:
— Как ты сюда попал?
— Мне понравился ваш отец. Дай, думаю, помогу разбогатеть доброму человеку. — Издевается.
Она топает ножкой, закусывает губку, отворачивается. Ясно — он ей понравился.
Вечером эти рабы-бедолаги у костра. Мексиканские песни под гитару, стук кастаньет, два оборванца блестяще танцуют румбу.
Зверь-надсмотрщик:
— Эй, ты, новенький. К хозяину!
В темноте его ждет эта девица:
— Это я велела тебя позвать. Зачем ты приперся на Запад, юнец?
— Я уже сказал: прослышал про твоего папашу, решил помочь.
— Упрямый мул! Беги отсюда, пока цел!
Он выразительно смотрит: луна и силуэт часового над обрывом.
— Я покажу тебе тропинку!
— Я здесь уже полтора месяца! Фургон с деньгами из окружного банка должен прийти через несколько дней! Вы хотите, чтоб я подарил вашему папаше шестьсот монет? Хорошая мысль. Это он вас надоумил, м? Поработал — и беги, пока цел, да?
Она, тихо, зло и печально:
— Я дам тебе денег, мой желторотый.
Он, задумчиво:
