ГЮНТЕР: И ты хочешь подобно Миньоне увести меня туда?
Входит Магда со всеми зверьми. Суворов несет в зубах тяжелый пакет с рекламным названьем продуктового магазина.
МАГДА: Поставь, Суворов. (Пес ставит пакет у ног старика.)
ГЮНТЕР: Магда, ты ходила в магазин со всем зверинцем? это слишком заметно. Нас же ищут.
МАГДА: Да нам сегодня же придется дать представленье, дедушка – я потратила последние деньги. Считай, что я сделала рекламу – люди оборачивались.
ГЮНТЕР: Ты умней меня, девочка. (Разбирает продукты.) Элиас зовет нас в Россию.
МАГДА: Ни-ког-да. Там одни медведи и бродячие собаки.
ИЛЮША: Герр Кляйн, не считаете ли Вы, что я должен расторгнуть помолвку?
ГЮНТЕР: Мне будет жаль, но, вообще говоря, это было бы разумно. Ни одна помолвка не длится десять лет.
ИЛЮША: Ах, так? ну тогда я докажу обратное. Не хочу как все. Хочу как не бывает.
ГЮНТЕР: O, mein Gott! наконец-то ты заговорил как ребенок. Я опасался, что из тебя окончательно сделали маленького старичка.
ИЛЮША: Я женюсь на Магде. Я проживу столько, сколько потребуется, чтобы дождаться коренного изменения в расстановке сил. Девяносто пять лет. Сто пять, если хотите. Все будут рваться в Россию, как сейчас рвутся всякие таджики-узбеки. Я дождусь. Я потерплю.
ГЮНТЕР (не слушая толком): Да-да. Доживем до свадьбы. Садись есть, Элиас.
ИЛЮША (продолжает стоять): Я вернусь в Россию.
ГЮНТЕР (уже жует): Да, дядя шарманщика Непомука Кляйна, дядюшка Фердинанд, служил швейцаром в Санкт-Петербурге у князя… князя… забыл фамилию. (Вдруг спохватился, перестал жевать.) А что, здесь, в горах, тебе не нравится, Элиас? (Обводит рукою.) Здесь небо обнимается с землей. Здесь они встречаются. Это всё равно как берег моря – предел, край земли.
ИЛЮША: Нравится, герр Кляйн. Но я человек равнины.
ГЮНТЕР: Ты кочевник, Элиас.
ИЛЮША: Да, если хотите… из края в край. Варвар в квадрате.
ГЮНТЕР: Не говори так умно, прошу тебя. У меня волосы на голове шевелятся… ты же не инопланетянин, надеюсь? Вот придем в город – я покатаю вас с Магдой на карусели.
ЛЮДО: Лю–дей?
ГЮНТЕР: И тебя тоже, Людо.
КЛАУС: Карррусель.
ГЮНТЕР: Магда спрячет тебя за пазуху, Клаус, и ты тоже покатаешься.
СУВОРОВ: А-аууу.
ИЛЮША: А ты вообще молчи, Суворов. Собакам нельзя… с собаками нельзя. Носи поноску. Влачи свою собачью жизнь.
СУВОРОВ: Ууау.
Из кулисы появляется полицейский, умиленно смотрит на горы вдали. Гюнтер садится на шарманку, прячет всех зверей под плащ. Те привычно лезут в укрытие.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ (мечтательно): О, какой вид отсюда! (Очнулся.) Вы не местные?
ГЮНТЕР: Мы из Таннендорфа. Шумахеров знаете? Я Отто Шумахер, а это мои внуки. (Показывает на Магду.) Шарлотта….
ПОЛИЦЕЙСКИЙ (останавливает старика жестом): Девочка, скажи мне на ушко, как зовут твоего братца. (Магда шепчет, похлопывая себя при этом по плечу.) Ну, мальчик, скажи твое имя.
ИЛЮША (бойко): Клаус.
ПОПУГАЙ (из-под плаща) Верррно.
ПОЛИЦУЙСКИЙ: Ну да, старик. Конечно. (В сторону.) Нет, это не они.
Уходит откуда пришел. Звери вылезают из укрытия и вместе с детьми танцуют вокруг старика.
ЛЮДО: Облаполапошили.
КЛАУС: Поверррил.
СУВОРОВ: А-гав-гав-гав!
А-гав-гав-гав!
ГЮНТЕР: Тихо, Суворов! (К Илюше и Магде.) Дети мои, у вас есть еще немного времени. Радуйтесь обществу друг друга. (Спохватился.) Пошли вниз! у нас сегодня представленье. (Встает, навьючивает шарманку.) Построились, бродячий цирк!
Вся честная компания удаляется в кулису.
ЗАНАВЕС
СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ
Перед занавесом полицейский, Непомук с Линдой и Елена с тремя кавалерами.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ (возбужденно машет руками): В Таннендорфе есть Шумахеры… несколько домов Шумахеров… я всегда это знал. Но старика Отто с внуками Шарлоттой и Клаусом там не оказалось. Я упустил тех, кого мы ловим.
ЕЛЕНА: Прохлопал.
ДИМА: Проморгал.
ЛЕВ: Дал маху.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Was ist das?
ЕЛЕНА, ДИМА и ЛЕВ (хором): Ничего. Всего лишь способ выраженья.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Naturlich.
ЕЛЕНА: Чтоб ты провалился, пугало огородное.
ДИМА: Никчемный дурак.
ЛЕВ: Пустое место.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Ja, ja.
МАКС: Но мы должны поторопиться. Они где-то рядом.
ЛИНДА: Скоро я смогу обнять свою дочь.
НЕПОМУК: Скоро я смогу ее высечь.
МАКС: Так поспешим… родительский долг призывает.
Построились и ушли бодрым шагом за занавес, предводительствуемые полицейским. Появляются Адольф и Рудольф. Нюхают воздух.
АДОЛЬФ: Пахнет полицией.
РУДОЛЬФ: Это не для нас. Пошли отсюда, камрад Адольф.
Становится в затылок Адольфу. Уходят туда же, куда отправилась вся родительская команда с полицейским. С другой стороны из-за занавеса появляются Саня и Ваня. Прислушиваются, развернувшись на обе стороны и приставив ладони к ушам.
САНЯ: Слышу звуки шарманки, детское пенье, собачий лай. Мы у цели, братец Ванюша.
ВАНЯ: Айда.
Направляются туда же, куда и все остальные.
СЦЕНА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
На заднике силуэты уже не гор, а невысоких домов маленького городка. Гюнтер стоит крутит шарманку. Звучит мелодия «Сурка» (она может быть записана на мобильник). Дети и животные впятером изображают гимнастическую пирамиду. Десять человек, накрывшись шляпами, сидят на бордюре газона чуть поодаль. Шарманка умолкла, гимнасты слезли с колен и плеч своих товарищей – за исключеньем Клауса, который остался сидеть на плече у Магды.
ГЮНТЕР (снимает шляпу, протягивает ее к зрителям): Любезные зрители, вознаградите труд актеров.
ВОСЕМЬ ГОЛОСОВ: Nein! фиг тебе!
Зрители бросаются к актерам. Адольф в черных очках толкает впереди себя куклу-Рудольфа (человеческий рост, черные очки). Ваня тащит куклу-Саню. Непомук с Линдой вцепляются в Магду. Елена и трое ее рыцарей оттирают Илюшу от семьи Кляйнов, теснят его к правой кулисе.
ИЛЮША (кричит): Магда! Магда! я вернусь! я приеду за тобой через десять лет!
МАДА (вырываясь из рук родителей): Элиас! я поеду с тобой в Россию! Прямо к медведям! мы будем водить медведя по… как это называется? ярмаркам!
СУПРУГИ КЛЯЙН: Nein! мы увезем ее от безумно деда! ты ее никогда не получишь, полуграмотный беспризорник! никогда.
ПОПУГАЙ (оставаясь на плече Магды): Neverrrmorrre.
ЛЮДО (попугаю): Предадатель.
СУВОРОВ (напрыгивает на попугая): Ррры… ррры…
ГЮНТЕР: Суворов, ко мне! (Пес возвращается, старик обнимает его и обезьянку.) Мои бедные звери… как мы теперь будем жить?
АДОЛЬФ (подталкивает к нему куклу-Рудольфа): Мы пойдем с тобой, старик. Мы научим тебя играть «Стражу на Рейне».
ГЮНТЕР (печально): Шарманку ничему нельзя научить Уж что в ней заложено… как и во мне. Но всё равно пойдемте.
ВАНЯ (подтаскивает к Гюнтеру куклу-Саню): Мы с вами… если не прогоните.
АДОЛЬФ: О, ja, ia. Пусть они идут.
Бандиты, живые и бутафорские, обнимаются со стариком. Животные ластятся к бандитам. Илюша с Магдой посылают друг другу воздушные поцелуи, пока их не растаскивают по разным кулисам. На сцене остается лишь труппа бродячих актеров в новом составе – без детей и попугая, зато с четверыми бандитами. Из кулисы выползает авторша, молча глазеет на них, раскрыв рот от удивленья.
АВТОРША (считает до четырех по пальцам): Адольф, Рудольф, Саня Ваня… (Немая сцена.)
ЗАНАВЕС
Киносценарий
Город Ходжент, апрель месяц. Плакучие деревья, русский храм, мечеть. Одноэтажные каменные дома позапрошлого века, белые и молчаливые. Горы водят хоровод, одна горная цепь навстречу другой. Настоящие, не рисованные, они движутся, заходят друг за друга, цепляются зубцами. Всамделишное живое солнце скачет как мяч сверху вниз и снизу вверх. Задержится в прыжке – в зените, и снова под линию горизонта, волнистую от гор. На минуту стемнеет, и снова рассвет. Церковь звонит, муэдзин кричит. На кладбище через посыпанную песком дорожку соседствуют памятники с крестом и надгробья с полумесяцем. Есть и обелиски с красной звездой. Очень красивый юноша таджик по имени Рустам с головой, недавно обритой наголо, теперь же поросшей иссиня-черной щетиной, стоит сложивши ладони лодочкой у мусульманской могилы. Далее все реплики со звездочкой идут как бы с дубляжем: русский текст погромче, таджикский тихо и не очень точно. Это такая кукла.
*РУСТАМ: Мама, я вернулся. Было не так уж опасно.
Рустам и синеглазый худой парень с забинтованным лбом ползут в камуфляже по камням, от которых отскакивают пули. По горной реке плывет чернобородый труп в зеленой суконной поддевке. Ангел смерти низко летит над берегом. У него печальное сиреневое лицо, длинные черные кудри и темно-серые крылья, раздерганные, точно облачные перья. Вот теперь он сидит, изящно обхватив себя руками, на могиле с новеньким крестом и красной звездой одновременно, напротив упокоения Рустамовой матери. В упор не видя ангела, высокая сорокалетняя женщина в черном по имени Анна Сергевна, шевеля губами, читает без конца надпись.
