ХОЗЯЙКА. Ей приходится держать себя в руках — ведь она одна.
МУЖЧИНА. Да; так что все это похоже на то, как если б отдернуть занавеску в душе, а оттуда б выскочил дикий зверь.
ХОЗЯЙКА. Она никогда не была замужем.
МУЖЧИНА. Никогда. (Взгляд его устремляется вдаль, он начинает улыбаться).
ХОЗЯЙКА. Что-то в ней сопротивлялось этому. Может, вышла бы только за вас?
МУЖЧИНА (с радостью). У нее дивный, грудной голос, а смех почти вульгарный; согнется в три погибели, а то даже и рукой по ноге хлопнет, точно провинциальный комик…
ХОЗЯЙКА начинает смеяться.
И так обессилеет, что повиснет у меня на руке, и мы оба чуть не летим на тротуар.
Смех ХОЗЯЙКИ становится глубже.
Однажды в кафе, за крошечным таким столиком, мы разом расхохотались и оба вмиг наклонились, в тот самый момент, когда официант ставил на стол мой омлет, и мы головой…
Она заливается смехом и хлопает себя по ноге. Он замечает это и продолжает улыбаться. Позади прилавка раздается свисток чайника.
ХОЗЯЙКА. С молоком или с лимоном?
С минуту он с улыбкой наблюдает за ней.
С лимоном?
МУЖЧИНА. Да, с лимоном.
Она идет и наливает чай.
МУЖЧИНА (с новым, исполненным предчувствия волнением). Работы у вас немного.
ХОЗЯЙКА. После рождества все на несколько дней замирает. (Протягивает ему чашку).
МУЖЧИНА. Здесь у вас больше похоже на дом.
ХОЗЯЙКА. Я стараюсь продавать только то, что — гипотетически — мне хотелось бы купить самой.
МУЖЧИНА. Преуспеваете.
ХОЗЯЙКА. Вроде бы. (Признаваясь). Наверно. А практически — очень.
МУЖЧИНА. Но ребенок был бы лучше.
ХОЗЯЙКА (вспышка возмущения, но затем — правда). Иногда. (Колеблется). На самом деле часто. (Обводит магазин взглядом). Все это просто цифры, числа. Бизнес — в нем есть что-то ужасное, что-то совершенно бессмысленное, словно изо дня в день выливаешь и вновь наполняешь ведро. Отчего? У меня несчастный вид?
МУЖЧИНА. Вид у вас такой, будто вы себя нашли… В пятидесятый раз — и вам очень бы хотелось выбросить себя снова.
ХОЗЯЙКА. Вы стараетесь по возможности не причинять боли.
МУЖЧИНА. Да, но иногда никак не удается. Случалось, что и причинял.
ХОЗЯЙКА. Неудивительно, что она вас любит.
МУЖЧИНА. Не уверен. Я действительно теперь ничего не знаю.
ХОЗЯЙКА. О, это уж наверняка.
МУЖЧИНА. Почему?
ХОЗЯЙКА. Это было бы так легко.
МУЖЧИНА. Но я так стар.
ХОЗЯЙКА. Нет.
МУЖЧИНА. Не уверен, чтоб я этого хотел. Я предупреждал ее, что не надо, — вскоре после того, как у нас началось. Говорил, что у нас нет будущего. Говорил, что в таких случаях обычно любят себя, и просто нужен человек, который подтверждал бы это. Вот и все — выложил напрямик все самое отвратительное, что только мог придумать.
ХОЗЯЙКА. И все это не имело никакого значения.
Небольшая пауза.
МУЖЧИНА. Не имело?
ХОЗЯЙКА (с безжалостной правдивостью). Разумеется, имело: то, что вы сказали, заставило ее наступить на свои чувства, в чем-то сдерживать себя. Даже немножко унизило.
МУЖЧИНА (защищаясь). Но, по-моему, своей независимостью она дорожит больше, чем любыми отношениями.
ХОЗЯЙКА. Откуда вы знаете? Это вы запретили ей любить…
МУЖЧИНА. Да. (Избегая ее взгляда). Но из этого вовсе не обязательно произошла трагическая ошибка: не думаю, чтоб она хотела кого-нибудь любить. По существу не думаю, чтобы кто-то из нас сказал или сделал что-то такое, о чем бы мы очень сожалели. Ошибку совершила Природа — я, настолько старше ее, и абсолютно здоров, а она, такая молодая, больна.
ХОЗЯЙКА (нервная вспышка). Почему вы упорно считаете, что это непременно конец?
Он смотрит на нее с удивлением.
Тысячи людей живут после этого. И почему вы не могли у нее спросить, что это, собственно, такое?
МУЖЧИНА. Мне было нестерпимо вынуждать ее говорить.
ХОЗЯЙКА. Значит, все, что она в действительности сказала, это что операция…
МУЖЧИНА. Нет. Просто, что двадцать восьмое — для нее большой день.
ХОЗЯЙКА (почти с торжеством). Да, но это может означать чуть не все, что угодно.
МУЖЧИНА (с болью). Тогда отчего она не разрешает мне придти повидаться с ней?
ХОЗЯЙКА (неистово). Оттого, что не желает обременять вас своими заботами!
МУЖЧИНА. Я думал об этом.
ХОЗЯЙКА. Разумеется. Дело в гордости. Уверена, что даже до того, как это случилось, она никогда не одобряла, скажем, ваших внезапных появлений — заскочил на минутку — правда?
МУЖЧИНА. О, да. Совсем наоборот.
ХОЗЯЙКА. Конечно же, нет! Ей хотелось быть хорошо причесанной, одеться в то платье, какое вам нравится…
МУЖЧИНА. О, да. Настаивала на этом, да.
ХОЗЯЙКА. Тогда едва ли можно ожидать, что она пригласит вас на свидание в больницу.
Небольшая пауза.
МУЖЧИНА. Тогда все это весьма поверхностно, не так ля.
ХОЗЯЙКА. Да это… Да это, быть может, самое главное во всей ее жизни!
МУЖЧИНА (пауза. Качает головой). Нет. Важное, но не самое главное. Потому что ни один из нас не сжег за собой мостов. Да и как можно?.. Принимая во внимание хотя бы мой возраст?
ХОЗЯЙКА. Что вы все про возраст, да про возраст? Это только предлог для бегства.
МУЖЧИНА (улыбается). Но он единственный. какой у меня есть, дорогая. В любом случае, какого бы возраста я ни был, жениться на ней мне все равно бы не следовало.
ХОЗЯЙКА (задета, почти встревожена). Как вы можете так говорить?
МУЖЧИНА. Что плохого в том, что я это сказал? У нее еще масса честолюбивых планов относительно себя: ей еще нужен риск, успехи, новые надежды; ей нужны опасные вершины, а не замужество в лощине. Замужество вызвало б у нее беспокойство; долго бы оно ни за что продержалось.
Пауза.
ХОЗЯЙКА (сухо). Ну, что ж, тогда… вас обоих удовлетворяло (в то время, как он в удивлении поворачивается к ней) то, что вы имели.
МУЖЧИНА. Вот так сюрприз; никогда об этом не думал. Да, весьма. (Продолжает обдумывать). Почти. Да.
Небольшая пауза.
Это так, так оно и есть.
ХОЗЯЙКА. Поймите, вы были почти совершенно счастливы.
МУЖЧИНА. Почти. Понимаете, всегда чувствовалось — неизбежно — что-то временное, какая-то неопределенность; я никогда не думал об этом, как о чем-то совершенном, а это было совершенно. Абсолютный хаос. Поразительно.
ХОЗЯЙКА. А ваша жена?
МУЖЧИНА (небольшая пауза). Моя жена… на ней-то мне и следовало жениться. Мы всегда помогали друг другу. Я буду вечно благодарен за то, что она мне досталась. В особенности — за ее доброту.
ХОЗЯЙКА. Она не честолюбива.
МУЖЧИНА. Честолюбива, но в пределах. Мы с ней деловые партнеры: консультации по городской планировке. Она необычайно компетентна. Я осуществляю общее руководство, хотя — делаю все меньше и меньше.
ХОЗЯЙКА. Почему? Разве это не важно?
МУЖЧИНА. Важно, конечно; в некоторых местах мы изменили пейзаж на сто лет вперед.
ХОЗЯЙКА. Тогда отчего делать все меньше и меньше?
МУЖЧИНА. Через сто лет меня здесь не будет. Как-то утром меня это поразило необыкновенно.
Пауза.
ХОЗЯЙКА. Так что — в общем и целом — это вы переживете?
МУЖЧИНА (уловив подспудный упрек). Воистину. А какое-то время спустя будут проходить целые дни, когда я едва-едва помыслю о ее страданиях; а затем — недели, месяцы, я полагаю. (Небольшая пауза). И в то время, как я это говорю, в этот самый момент, я знаю, что она, вполне вероятно, скрывается от меня, чтобы не нанести мне раны своей смертью.
ХОЗЯЙКА. Или себе.
Он вопросительно смотрит на нее.
Если ей нет необходимости видеть то, что она потеряла, ее потеря меньше. Но не думаю, чтобы все было так плохо, как вы говорите. Она держит вас на расстоянии, чтоб вы не увидели, как она боится ножа. Она права.
