Баба. Вовсе оживешь. Совсем молодая станешь.
Старуха. Ну! (Пьет.) А хороша! Лучше пива. Ну-ка, батюшка, покушай и ты.
Дед садится и качает головой.
Работник. Оставьте его. А вот бабушке еще стаканчик надо. (Подносит бабушке.)
Старуха. Как бы чего не сделалось? Ой, жжет она! А тянет.
Баба. Выпей. Почуешь, как она по жилам пойдет.
Старуха. Ну уж, видно, попытать. (Выпивает.)
Баба. Что, дошла до ног-то?
Старуха. И то доходит. Вот она, тута! И то легкость от нее. Ну-ка еще! (Выпивает еще.) Важно! И то совсем молодая стала.
Мужик. Я тебе и говорил.
Старуха. Эх, старика моего нет! Поглядел бы он еще разок, какая я молодая была.
Работник играет. Мужик и баба пляшут.
(Выходит в середку.) Разве так пляшут? Я вот покажу. (Пляшет.) Вот как. Еще этак да вот так. Видали?
Дед подходит к котлу и выпускает наземь вино.
Мужик (замечает это и бросается к деду). Что ж ты это, злодей, наделал? Добро такое упустил! Ах ты, старый хрен! (Толкает его и подставляет стакан.) Все упустил.
Дед. Зло это, не добро. Хлеб тебе бог зародил себя и людей кормить, а ты его на дьявольское питье перегнал. Не будет от этого добра. Брось ты эти дела. А то пропадешь и людей погубишь! Это, думаешь, питье? Это – огонь, сожжет он тебя. (Берет лучину из-под котла, зажигает.)
Разлитое вино горит. Все стоят в ужасе.
ЗанавесИзба мужика. Один работник с рогами и копытами.
Работник. Хлеба много, девать некуда, а вкус-то уж он в нем разобрал. Теперь опять накурили и в бочку слили и от людей спрятали. Даром поить людей не будем. А кого нам нужно, того попоим. Нынче вот я научил его стариков-мироедов позвать, попоить их, чтобы они его от деда отделили, ничего бы деду не дали. Нынче и срок мой вышел, три года прошло, и дело мое готово. Пускай сам старшой приходит смотреть. Не стыдно и ему показать.
Из-под земли выходит старшой.
Старшой. Ну, нынче срок! Заслужил ли краюшку? Я тебе обещал прийти сам посмотреть. Обротал мужика?
Работник. Обротал совсем. Сам посуди. Сейчас вот сюда соберутся. Садись в печку, смотри, что они делать будут. Останешься доволен.
Старшой (лезет в печку). Посмотрим,
Входит хозяин и четыре старика; сзади баба. Садится за стол. Баба накрывает и ставит студень и пироги. Старики здороваются с работником.
1-й старик. Что ж, много еще питья наделал?
Работник. Да накурили сколько нужно. Что ж добру даром пропадать?
2-й старик. И хороша удалась?
Работник. Еще лучше той.
2-й старик. И где ты научился?
Работник. По свету ходишь – всему научиться.
3-й старик. Так, так – дошлый.
Мужик. Кушайте!
Баба подносит.
Баба (приносит графин, наливает). Просим милости!
1-й старик (пьет). Будьте здоровы. Ах, хорошо! по суставам пошло! Ну, питье!
То же делают три старика друг за другом. Старшой вылезает из устья печи, работник становится с ним рядом.
Работник (старшому). Смотри теперь, что будет. Я бабе ногу подставлю, она прольет стакан. То он краюшки не пожалел, – посмотри теперь, что за стаканчик вина будет.
Мужик. Ну, баба, наливай еще, подноси чередом: куму, а потом дяде Михаиле.
Баба (наливает и идет вокруг стола, работник подставляет ей ногу, она спотыкается и проливает стакан). Ай, батюшки, пролила! И тебя же тут нелегкая принесла!
Мужик (на бабу). Экая косолапая чертовка! Сама как безрукая, а на людей говоришь. Ишь, добро какое на пол льешь!
Баба. Да ведь ненароком.
Мужик. То-то ненароком. Вот дай встану, я те научу, как вино наземь лить. (На работника.) Да и ты, проклятый, около стола чего вертишься? Иди ты к черту!
Баба вновь наливает и подносит вино.
Работник (подходит к печи и говорит старшому). Видишь: то последнюю краюшку не пожалел, а теперь за стаканчик чуть жену не прибил и меня к тебе, к черту, послал.
Старшой. Хорошо, очень хорошо. Хвалю!
Работник. Погоди еще. Дай они всю бутыль выпьют – посмотри, то ли еще будет. И теперь гладкие слова, масленые, говорят, а вот сейчас так начнут друг к дружке подольщаться, что все, как лисицы, хитрые сделаются.
Мужик. Так как же, старички, как же вы мое дело рассудите? Жил у меня дед, кормил я его, кормил, а он теперь сошел к дяде и хочет свою часть дома взять – дяде отдать. Рассудите, как лучше. Вы люди умные. Без вас мы как без головы. Уж против вас во всей деревне нет людей. Вот хоть бы Иван Федотыч, ведь и люди говорят, что первый человек. А я тебе, Иван Федотыч, правду говорю: больше отца-матери люблю. А Михаила Степаныч – старинный друг.
1-й старик (к хозяину). С хорошим человеком и говорить хорошо, – ума наберешься. Так-то с тобой. Ведь против тебя не найдешь человека.
2-й старик. Потому умный и ласковый; за то и люблю.
3-й старик. Уж как я тебя жалею, что и слов нет. Я нынче бабе говорю.
4-й старик. Дружок, истинно дружок.
Работник (толкает старшого.) Видишь! Всё врут. Как врозь, так друг дружку ругают. А теперь, видишь, как подмасливают, как лисицы хвостами виляют. А все от питья.
Старшой. Хорошо питье! Очень хорошо. Коли они так врать будут, все наши будут. Хорошо, хвалю.
Работник. Погоди, дай другую бутыль выпьют, то ли еще будет.
Баба (подносит). Кушайте на здоровье.
1-й старик. Не много ли будет? Будьте здоровы! (Пьет.) С хорошим человеком и выпить лестно.
2-й старик. Нельзя не выпить. Будьте здоровы, хозяин с хозяюшкой!
3-й старик. Дружки! здравствуйте!
4-й старик. Вот так брага! Гуляй! Всё сделаем. Потому во всем моя воля.
1-й старик. Твоя-то – не твоя, а как постарше тебя скажут.
4-й старик. Старше, да глупее. Поди ты корове под хвост.
2-й старик. Чего ругаешься? Эх ты, дура!
3-й старик. Он верно говорит. Потому хозяин нас угощает неспроста. Ему дело нужно. Дело можно рассудить. Только ты угости. Почет сделай. Потому я тебе нужен, а не ты мне. Ты кто? Ты свинье брат.
Мужик. Сам съешь. Что горло-то дерешь? Не видали, что ли? Жрать-то вы все здоровы.
1-й старик. Ты что гордыбачишь? Вот я те нос-то поправлю на сторону.
Мужик. Кто кого?
2-й старик. Эка невидаль! Ну те к черту! Не хочу с тобой говорить, уйду.
Мужик (держит). Да ты что компанию расстраиваешь?
2-й старик. Пусти! Свисну!
Мужик. Не пущу! Какую ты имеешь праву?
2-й старик. А вот какую! (Бьет.)
Мужик (старикам). Заступитесь!
Свалка. Мужик и старики все вместе вдруг говорят.
1-й старик. Потому, значит, гу... ляем!
2-й старик. Все я могу!
3-й старик. Давай еще!
Мужик (кричит бабе). Давай еще бутыль!
Все садятся опять за стол и пьют.
Работник (старшому). Теперь видел? Заговорила в них волчья кровь. Как волки, все злы сделались.
Старшой. Хорошо питье! Хвалю.
Работник. Погоди. Дай еще третью бутыль выпьют, то ли еще будет.
ЗанавесСцена представляет улицу. Справа старики сидят на бревнах, между ними дед. В середине водят хороводы бабы, девки в парни. Играют плясовую и пляшут. Из избы слышатся шум, пьяные крики; выходит старик и кричит пьяным голосом; за ним хозяин, уводит его назад.
Дед. Ах, грехи, грехи! Чего еще нужно? Будни работай, пришел праздник – помойся, сбрую оправь, отдохни, с семейными посиди, поди на улицу к старикам, общественное дело посуди. А молод – что ж, и поиграй! Вон хорошо играют, смотреть весело. Честно, хорошо.
Крик в избе.
А то это что? Только людей смущают да чертей радуют. А все от жиру!
Из избы вываливаются пьяные, идут к хороводам, кричат, хватают девок.
