Баронесса. Бедный мальчик! И все-таки ты можешь с гордостью носить свою фамилию, она – одна из самых древних в Германии. (Указывая на портреты.) Вот твои предки: рыцари крестовых походов, гофмаршал его величества…
Феофил. И наконец, этот! (Подходит к последней картине, срывает вуаль с портрета смотрит улыбающийся Мюнхгаузен, поднимающий себя за волосы из болота.) Почему ты не выкинешь эту мазню?
Баронесса. Чем она тебе мешает?
Феофил. Она меня бесит! (Хватается за шпагу.) Изрубить бы ее на куски!
Баронесса (испуганно). Не смей!.. Он утверждает, что это – работа Рембрандта.
Феофил. Чушь собачья!
Баронесса. Разумеется!.. Но аукционеры предлагают за нее десять тысяч.
Рамкопф. Так продайте.
Баронесса. Продать – значит признать, что это правда. (Закрывает картину вуалью.) Успокойся, Фео!
Входит Бургомистр. На нем дорожный костюм, он только что вернулся из Ганновера.
Бургомистр. Добрый вечер, господа! (Целует руку Баронессе.) Вы, как всегда, очаровательны! (Пожимает руку Рамкопфу.) Видел вашу новую карету, Рамкопф: красное дерево, синий бархат – бездна вкуса! (Кивнув Феофилу.) Как дела, корнет?.. Вижу, что хорошо!
Баронесса (мрачно). Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью.
Бургомистр. Ну почему?.. Все не так плохо, господа, все не так плохо… Я имел долгую беседу с судьей Ганновера, а тот имел долгую беседу с епископом, а тот тоже имел предварительную беседу с каким-то очень важным лицом…
Феофил (мрачно). Вероятно, с богом?
Баронесса (сердито). Фео!..
Бургомистр. Да, мой друг, может быть, может быть…
Рамкопф. Ну и что они все решили?
Бургомистр. Судья считает, что, к сожалению, пока нет достаточных оснований для конфискации поместья барона и передачи его под опеку наследника.
Рамкопф. Нет оснований? Человек разрушил семью, выгнал жену с ребенком!
Бургомистр. Насколько я знаю, они сами ушли.
Баронесса. Да! Но кто может жить с таким человеком?
Бургомистр. Видите, фрау Марта – может…
Рамкопф. Но ведь это – любовница! Господа, давайте уточним! Имеешь любовницу – на здоровье! Все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтобы на них женились. Это аморально!
Бургомистр. Вот тут-то мы и подошли к самому печальному сообщению: его величество герцог удовлетворил прошение барона о разводе.
Баронесса(упавшим голосом). Не может быть!
Бургомистр. К сожалению! Последнюю неделю его величество находился в некоторой конфронтации с ее величеством… Говорят, она его застукала с какой-то фрейлиной, и это было нечто ужасное… (Делает многозначительный жест.) Будучи в некотором возбуждении, герцог подписал несколько прошений о разводах со словами: «На волю! Всех – на волю!..» Теперь, если духовная консистория утвердит это решение, барон может жениться во второй раз…
Феофил. Так! Доигрались! (Рамкопфу.) Вы по-прежнему отказываетесь от дуэли?
Рамкопф. Да подождите, Феофил!
Феофил. Ждать больше нельзя! Если вы отказываетесь, я сам его вызову. Вы будете моим секундантом.
Рамкопф. Ни в коем случае!
Феофил. Почему?
Рамкопф. Во-первых, он убьет и секунданта, во-вторых…
Баронесса(властно). Прекратите! (Бургомистру.) Он не имеет права жениться. Сумасшедшим нельзя жениться! Это противозаконно. И вы как бургомистр обязаны это запретить!
Бургомистр. Баронесса, понимаю ваш гнев, но что я могу сделать? Объявить человека сумасшедшим довольно трудно. Надо иметь веские доводы.
Рамкопф. Хорошо! Сейчас я вам прочту один документ, и вы честно скажете, составлен ли он человеком в здравом рассудке или нет? (Достает из кармана бумагу.) Это я стащил в доме барона…
Феофил. Ужасно! До чего мы докатились: дворянин стащил бумажку!
Рамкопф(нервно). Да помолчите вы, наконец! Какое нетерпение… Вылитый отец!.. Итак!.. (Читает.) «Распорядок Дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на тридцатое мая тысяча семьсот семьдесят шестого года…»
Бургомистр. Любопытно!
Рамкопф. Весьма!.. (Читает.) «Подъем – шесть часов утра!» (Многозначительный взгляд в сторону Бургомистра.)
Бургомистр. Ненаказуемо!
Рамкопф. Ну, знаете ли…
Бургомистр. Нет, я согласен, вставать в такую рань для людей нашего круга противоестественно, но…
Баронесса. Читайте дальше, Генрих!
Рамкопф(читает). «Семь часов утра – разгон облаков, установление хорошей погоды…» Что вы на это скажете?
Бургомистр. Дайте-ка… (Берет бумагу.) Действительно – «разгон облаков»… (Взглянув в окно.) И как назло, сегодня чистое небо…
Феофил. Вы хотите сказать, что это его заслуга?
Бургомистр. Я ничего не хочу сказать, Феофил! Я просто отмечаю, что сегодня – великолепный день. У меня нет никаких оснований утверждать, что он разогнал облака, но и говорить, что он НЕ разогнал облака, значит противоречить тому, что видишь.
Баронесса. Вы смеетесь над нами?
Бургомистр. Что вы, баронесса?! Я всецело на вашей стороне. Просто мне кажется, что такая экспроприация барона вряд ли удастся… Человек с его послужным списком, его заслугами перед отечеством… Не думаю, чтоб герцог на это согласился!.. Поэтому, может быть, лучше не устраивать скандалов и согласиться на развод?!
Баронесса. Никогда!
Бургомистр. Имущество и приданое останется за вами… Вы будете свободны. Вы сможете жить с любимым человеком.
Баронесса. Я и без развода могу жить с любимым человеком. А барону место в лечебнице или в тюрьме! Читайте дальше, Генрих!
Рамкопф(читает). «С восьми до десяти – ПОДВИГ»!..
Бургомистр. Как это понимать?
Баронесса. Это значит, что с восьми до десяти утра у него запланирован подвиг… Что вы скажете о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?!
Бургомистр. Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти мне надо идти в магистрат… Не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть…
Баронесса. Хватит! Вы издеваетесь!
Бургомистр. Отнюдь. Я просто хочу объективно разобраться.
Феофил. К черту вашу объективность!
Рамкопф. Подождите, господа! Успокойтесь… Сейчас мы дошли до интересного пункта… Посмотрим, что вы на это скажете, господин бургомистр… (Читает.) «В шестнадцать ноль-ноль – ВОЙНА С АНГЛИЕЙ»!..
Бургомистр(печально). Господи, чем ему Англия-то не угодила?..
Баронесса. Один человек объявляет войну целому государству!.. И это нормально?!
Бургомистр. Нет. Это уже – нечто!.. Это, пожалуй, можно рассматривать как нарушение общественного порядка.
Феофил. Наконец-то!
Бургомистр. Я же говорю, что стараюсь сохранить объективность. Что наказуемо, то наказуемо… (Подходит к окну, кричит.) Господин фельдфебель!
Входит Фельдфебель.
Бургомистр. Господин фельдфебель, срочно разыщите барона Мюнхгаузена и приведите его сюда! Если он окажет сопротивление, примените силу!
Фельдфебель. Слушаюсь! (Выходит.)
Бургомистр (возбужденно). Я назначен бургомистром, чтобы в городе был порядок, и в городе будет порядок! Война – это не шутки! Война есть война! Обещаю вам: если это так, барон будет строго наказан!
Баронесса. Слава богу, и у вас не выдержали нервы!
Бургомистр (Рамкопфу). Генрих, как адвокат, скажите, что ему грозит?
Рамкопф. Честно говоря, даже и не знаю… В кодексе не предусмотрен такой случай.
Баронесса. Двадцать лет тюрьмы! Я требую – двадцать лет! Столько, сколько я была за ним замужем.
Феофил. Для меня и это не спасение… Тюрьма, больница… Все равно скандал, сплетни – и мне всю жизнь оставаться корнетом!.. Господин бургомистр, давно хочу спросить: я могу изменить фамилию?
Бургомистр. Разумеется. Женитесь и возьмите фамилию жены.
Феофил. Легко сказать – женитесь! А кто пойдет за Мюнхгаузена?!
Бургомистр. Возьмите фамилию вашей матушки. Феофил фон Дуттен красиво!
Баронесса. Перестань, Фео!.. Все равно будут говорить: «Это тот фон Дуттен, который бывший Мюнхгаузен». Лишний повод для шуток.
