себе над его детством. С некоторого времени я замечаю в нем наклонность к сопротивлению, а это очень опасно при его надменном характере. Явись серьезная борьба между нами, поверьте, он и нас согнет точно так же, как и других.
Маз. Да!. , действительно, в ваших словах, должен сознаться, есть доля истины.
Кор. Не доля, а все истина, с начала до конца.
Маз. И что же, ваше величество, изволили решить?
Кор. А вот я вам сейчас сообщу, и только одному вам. Я написала моей золовке Христине, вдове Амедея I Савойского, чтобы она приехала сюда на несколько дней вместе с своею дочерью Маргаритою. Молодая принцесса — прелестный 17-ти-летний ребенок; надеюсь, что она королю понравится, Маргарита же представляет, из себя приличную партию для моего сына. Ведь правда, кардинал?
Маз. (задумчиво), Да, пожалуй, приличную.
Кор. Вот поэтому-то мне и понадобилась новая комната. Сегодня вечером или завтра утром я ожидаю приезда герцогини Христины и ее дочери.
Маз. Прекрасно.
Кор. А теперь я велела Берингену передать королю, что я желаю его видеть.
Маз. Неужели вы хотите ему сообщить о своих планах?
Кор, О, нет! Он стал бы остерегаться. Напротив, я желаю, чтобы он смотрел на свою кузину Маргариту, как на обыкновенную гостью… А! вот и мой посланный!
Те же, Беринген,
Кор. Ну что, Беринген?
Бер. Король еще не вернулся из Парижа, ваше величество, а если и вернулся, то его никто еще не видел в Венсене.
Кор. А! Еще никто не видел. (С намерением.) А Мария Манчини уже приехала?
Бер. Да. Я только что видел ее у окна.
Кор. А из ее окна видна парижская дорога? Как вы думаете, кардинал?
Маз. Не помню, кажется да.
Кор. Однако отсутствие короля начинает меня сильно беспокоить. Порасспросите-ка, кардинал. У вас, конечно, есть люди, которые лучше нас знают, где его можно найти. Ведь вы, я знаю, желали бы, чтобы он присутствовал на сегодняшнем заседании совета?
Маз. О, да! А с ним и все прибывшие в Венсен сановники.
Кор. В таком случае пойдите и удостоверьтесь собственными глазами. Я думаю, вы знаете басню Лафонтена «Глаз хозяина».
Маз. Иду, ваше величество, иду. (В сторону.) Она о чем-то догадывается (Уходит).
Королева, Беринген.
Кор. (глядит вслед кардиналу). Беринген!
Бер. Ваше величество!
Кор. Вы, не правда ли, еще не все сказали, что хотели?
Бер. (глядит в сторону передней). Нет, ваше величество, еще не все.
Кор. Не занимался ли король в минуту отъезда какой-нибудь особой, более чем другими?
Бер. Точно так, ваше величество, король верхом сопровождал г-жу Манчини, гарцуя у ее кареты в охотничьем костюме, до самого предместья Св. Антония, и только там ом с нею расстался.
Кор. Не известно ли вам, что он сказал ей при расставаньи?
Бер. Кое-что я расслышал. Г-жа Манчини выражала опасение, чтобы объявленное на сегодня заседание парламента не помешало затеянной охоте. «Сударыня, ответил ей король, уверьте всех, кто об этом будет у вас спрашивать, что какая-то сотня парламентских сутяг, конечно, не способна помешать мне охотиться в назначенный час». И при этом он круто повернул коня и в сопровождении гг. Сент-Эньян, де Вильруа и де-Гиш снова поскакал обратно в Париж.
Кор. (задумчиво). В Париж? Зачем?
Те же и Гито (в кожаном казакине и кирасе, служебной форме, конца царствования Людовика XIII).
Гито. (грубовато). Если я лишний, прошу извинить. Я сейчас же уйду.
Кор. Ты, Гито, лишний? Никогда. Напротив, я всегда рада тебя видеть и всегда с удовольствием с тобой беседую. {Дает ему поцеловать свою руку.)
Гито. Совершенно как и я, ваше величество. Я всегда радуюсь, когда с вами разговариваю, и счастлив, когда вас вижу.
Кор. (Берингену). Беринген, вы пока пройдетесь по двору замка, но не теряйте из виду ворот. Как только король слезет с лошади, постарайтесь сейчас же узнать, откуда он приехал и куда собирается ехать.
Бер. Слушаю, ваше величество. (Уходит.)
Королева, Гито.
Кор. Подойди сюда, Гито. Ведь ты мой давнишний друг.
Гито. Я горжусь этим.
Кор. И имеешь полное право. Ты не раз доказал мне свою дружбу.
Гито. Ваше' величество, хотите сказать: преданность.
Кор. Я никогда не забуду, что именно ты привел короля Людовика XIII в Лувр, в памятный вечер 15 декабри 1637 года.
Гито. И сопровождал его обратно на другой день, когда он вышел от вас в 9 часов утра.
Кор. У тебя хорошая память, Гито, но ото еще не все, что ты дли меня сделал.
Гито. Нет. В качестве начальника королевских мушкетеров, я арестовал, по вашему приказу, сперва герцога Бофор, потом принца Конде, потом принца Конти и герцога Лонгевиль. О двух последних не стоит и говорить; но скажу без хвастовства, не всякий был бы способен схватят за шиворот короли парижских рынков и победителя при Ровруа.
Кор. А с тех пор ты еще арестовал Брусселя.
Гито. Гм! Какого-то ничтожного парламентского советника! Об атом не стоят м говорят.
Кор. Потом Гонди.
Гито. Нет, ваше величество, этого упрятал Вильнье.
Кор. Да, ты прав! Впрочем, ты стольких арестовал, что легко и ошибиться.
Гито. Mon-Dieu! Меня тут не было, когда это совершилось; я искренно об атом сожалею. А если бы ваше величество, изволили написать мне, как Генрих IV Крильону: «Повесься, Гито!», то, клянусь дворянской честью — я бы повесился.
Кор. Ну, а если бы тебе снова представился случай таким же образом домазать мне твою преданность?
Гито. О! Пусть королева только мигнет глазом и сделает малейший знак рукою итог, которого она благоволить мне указать, в тот же миг отправится в Бастилию.
Кор. Кто бы то ни был?
Гито. Безразлично! Мне даже сдается, что уже слишком давно никого не арестовывали.
Кор. Тише, мой друг, кто-то идет.
(Отворяется боковая дверь.)
Гито. О! Это не кто-то, а его высочество, брат короля. (В сторону, уходя и крутя себе ус.) Ага! Уж не вернемся ли мы к старому доброму временя? Меня что-то уж слишком ласкают.
Королева и Филипп, герцог Анжуйский.
Кор. А! Это ты, Филипп?
Фил. Я, ваше величество,
Кор. О! Мы к счастию одни, и ты можешь меня звать своею матерью.
Фил. Тем лучше. У меня до тебя есть просьба.
Кор. Какая?
Фил. Но прежде всего, ты должна мне сказать, как ты меня сегодня находишь?
