мы не считаться
И добродетели бесплодной предпочесть
Злодейство, если в нем нужда державе есть.
Вот мнение мое. Ахилла и Септимий,
Быть может, выступят с советами иными —
Пусть! Главное — того, кто побежден, добить,
Чтоб победителя ничем не оскорбить.
Ахилла.
Потин, конечно, прав, мой повелитель юный.
Да, доблестный Помпей в опале у Фортуны,
Но кровь его для нас священна быть должна:
В Фарсале, царь, — и то не пролилась она.
Злодейство совершить не грех для пользы трона,
Но на него идти покуда нет резона:
Кто побежденному не тщится пособить,
Тот победителя не может оскорбить.
Вне схватки ты стоял, вне схватки стой и дале,
То Цезарю воздав, что все ему воздали.
Но если даже чтить его как божество,
Такая жертва все ж чрезмерна для него,
И будет в том, что гость падет ему в угоду,
Бесчестье и тебе и твоему народу.
Помпею не помочь довольно нам сейчас.
Не станет порицать молва за это нас.
Да, ты его должник: он Рим в былые лета
Склонил вернуть престол покойному Авлету.
Но иногда царям признательность чужда:
Гостеприимцами нельзя им быть всегда.
Чем ни был бы монарх кому-нибудь обязан,
Любовью к подданным он неразрывней связан
И вправе не платить по счету своему,
Коль надо лить их кровь для этого ему.
Столь многим ли, к тому ж, рискнул Помпей всесильный,
Чтоб твоему отцу отдать наш край обильный?
Он из тщеславия пошел на шаг такой,
Всем показать стремясь, как вознесен судьбой
Услугу оказал он нам, но лишь словами:
Без денег Цезаря Помпей с его речами,
Хотя на форуме горазд он говорить,
В Египте б не сумел Авлета водворить.
Витийствовал он там, где Цезарь делал дело.
Себя в расчете с ним считай отныне смело:
Ведь на худой конец и ты замолвишь, царь,
Словечко за него, как за тебя он встарь.
Не дать ему приют есть у тебя причина:
Впустив его сюда, ты впустишь властелина,
Чьей будешь волею, хоть он и побежден,
В своих же собственных владеньях пригнетен.
Не убивай его — лишь отошли отсюда,
Но коль он должен пасть, я первый счастлив буду
Покончить с ним еще до истеченья дня
И никому не дам опередить меня.
Септимий.
Как римлянину, царь, мне тесть и зять знакомы.
В твоих руках Помпей, к тебе нуждой влекомый.
Тобою может быть он прогнан, иль спасен,
Иль выдан Цезарю живым, иль умерщвлен.
Спася его, себя обрек бы ты паденью.
Обдумаем теперь три прочие решенья.
Прогнав его, ты в нем врага приобретешь
И к победителю в доверье не войдешь,
Затем что вновь войну на суше и на море
Противников твой шаг начать заставит вскоре,
И будет от нее им столько маяты,
Что в ней окажешься у них виновным ты.
Помпея выдавать нам тоже, царь, некстати.
Что, если Цезарю простить придется зятя
И ложной добротой прикрыться, как щитом,
Чтоб милосердьем он кичиться мог потом,
Чтоб стал рабом ему Помпей, им пощаженный,
И с рабством свыкся Рим, всем этим обольщенный?
Тогда за то, к чему тобою принужден,
Тебя, как и Помпей, возненавидит он.
Чтоб Цезарю помочь и Цезаря прославить,
От преступления и от стыда избавить,
Вели — и мы его соперника сразим.
Грех будет на тебе, а выигрыш — за ним.
Лишь так мы с Цезарем сдружить тебя сумеем;
Лишь так избудешь ты свой страх перед Помпеем;
А коль, Ахилле вняв, дерзнешь не внять судьбе,
Как в том, так и в другом врага найдешь себе.
Птолемей.
В речах о том, кто прав и кто не прав, нет проку.
К сметающему все примкнем и мы потоку.
Я мненья большинства держусь: велит расчет
Придать событиям нам нужный оборот.
Довольно Рим к тому нас приучал от века,
Что выше римлянин любого человека.
Пусть вместе с вольностью свою утратит спесь:
В крови Помпеевой она утонет днесь.
Придется римлянам отвыкнуть от гордыни:
Тиранам мира мы дадим тирана ныне
И року пособим надеть ярмо на них,
Завоевателей всех государств земных.
Рабом ты станешь, Рим, и тем царям исконным,
Которых ты согнул под игом беззаконным,
Льстить будет Цезарю отрадней потому,
Что, как они, ты сам начнешь кадить ему.
Ступайте тотчас в порт, Ахилла и Септимий,
И преступлением мое прославьте имя,
А грех ваш на себя приму я тем скорей,
Что приведен не зря богами к нам Помпей.
Ахилла.
Веление царя не может быть не право.
Птолемей.
Так укрепите ж мощь египетской державы
И помните, что я вам в руки отдаю
Судьбу и римского народа и свою.
Ахилла и Септимий уходят.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Птолемей, Потин.
Птолемей.
Мою сестру, Потин, разгневает все это.
Душеприказчиком покойного Авлета
Является Помпей, и мнит она, что он
Разделит между мной и ею отчий трон.
Дружила встарь она с Помпеем и считает,
Что скипетр ей вручить желанье он питает,
Что суждено владеть по милости его
Ей половиною престола моего,
И снова, как огонь, сокрытый под золою,
В ней разгорается тщеславие былое.
Потин.
Царь! Вот еще резон, хоть он не назван мной,
Скорей покончить с тем, кто осужден судьбой.
Не сомневаюсь я: Помпей соблюл бы свято
То завещание, что передал когда-то
Ему родитель твой, чей был он друг и гость,
И полстраны тебе сестре б вернуть пришлось.
Нет, ненависть в тебе я к ней не разжигаю,
На узы родственной любви не посягаю.
Сестру не от себя —
