В два часа ночи Сашок поднял трубку. «Саша, это я, Нина». – «А-а», – говорит. «Я тебе звоню весь вечер». – «А-а», – говорит. В этот миг Мартирос страшно закричал, потому что забили гол… или не забили… «Ну, это я, Нина, ты меня хоть узнаешь?» – «Узнаю, узнаю». Я слушала его голос, и мои кости, как всегда, превращались в желе. «Саша, я беременна. Ты хочешь меня спросить?..» Он помолчал, а потом сказал: «Ну что ж, я рад… поговорим завтра». – «Ты рад?! Рад?!» – «Рад», – говорит и вешает трубку. Ха-ха-ха… Он рад… Ра-а-ад, – а я вот так кричала… Ра-а-а-д! Я пошла к Мартиросу: «Ты знаешь, Мартирос…» – «Подожди, белка, не мешай!» Странно. Я только тут осознала, что он звал меня «белка»… А тот зайцем… Ая в этот миг чувствовала себя кенгуру… «Мартирос…» – «Подожди, – он поглядел на часы, – сейчас должны забить гол…» Он смотрел видео, зная, что случится и чем кончится… Он был как судьба… «Мартирос, мне очень жаль, но у нас не будет Мартиросика». – «А что же будет?» – «Не знаю, – я закрыла форточку, чтобы его не просквозило. – Может, Маша, а может, Ваня… Но это точно будет не Мартирос…» Он выгнал меня на улицу, чтобы не убить. Я гуляла под Сашиными окнами и в девять утра театр возобновился. «Саша, это я, Нина…» – «А-а…» – «Ты что, меня не узнаешь?» – «Я сплю». – «Ну, это та Нина… которой ты сказал, что рад… ну которая…» – «А-а…». – «Саша, а я ушла от мужа…» – «А-а… Зачем?..» Ха-ха-ха! Я хотела спросить его, почему же он был вчера так рад… Но даже своими тремя извилинами я вдруг сообразила, что, если тебе позвонят в два ночи – ты что хочешь ответишь, только чтобы дали спать… «Вчера я был не один», – сказал Саша… Странно, а мне не пришло это в голову! Ха-ха-ха. Ну что делать, если в голове – балалайка! Ха-ха-ха! «Знаешь, Нина… А что ты будешь делать с ребенком?» – «Рожу, Саша… Я даже маме сказала: «Мама, рожу! И собаку заведу, чтобы она этого ребенка сторожила»… Ха-ха-ха! Это такая реплика из отрывка, который мы играли на показе… – «А у меня одна знакомая действительно родила… И принесла его мне под дверь и положила… Но у нее не было машины, а у меня была… И когда она возвратилась под свою дверь – ребенок уже ждал там ее. Ха-ха-ха!..» – «Ха-ха-ха! У меня тоже нет машины…» И хоть балалайка вовсю играла в моей бедной головенке, я повесила трубку… Когда Мартирос узнал, что я осталась одна, он назвал меня «женщина в офсайде».
Ха-ха-ха! И оставил мне квартиру! Восточный человек. Щедрый восточный человек. Ха-ха-ха!
Слушай, а он затих… Саша за дверью… (Выслушивает) Не знаю… Может, заснул? А может, умер? (Замолчала) Нет, стоит! Чувствую… Ха-ха-ха… (Выслушивает) Нет… Мы с ним встретились, конечно, в третий раз… Как же без троицы обойтись… В третий решительный… Вот там-то все и произошло, но уже по-другому… (Выслушивает) Нет, знаешь, мне это все надоело – даже рассказывать… Вот я сейчас тебе рассказывала и думала: «Боже, на что отдано столько сил? Столько нервных клеток! Стыд! Стыд! Все! С Сашами, котами, несчастными Любовями, сумасшедшими ночными звонками… Покончено! Покончено! Боже, какое счастье, что я – феминистка! (Выслушивает,) Как же ты не знаешь, что такое феминистка! Ты сошла с ума… Надо знать, милая, посмотри в «Словарь иностранных слов». На западе Скандинавии через одну – феминистки. Всех мужиков повыгоняли – и ходят друг к другу пить чай. Ну, к примеру, что делает феминистка, если ей нравится мужчина? Ну тотчас знакомится с ним… а потом, чтоб не зазнавался, гонит его к чертовой бабушке! Они там все такие активные, у них столько времени остается на общественную работу! Они даже детей не воспитывают. Рожают и сдают бывшим мужьям. И такие требовательные, так с них, врагов, спрашивают… Ну, феминистки, одно слово.
Звонки в дверь.
Опять! Проклюнулся, звонарь! Слышишь, как звонит? Звонить к феминистке! Вот балда! (Выслушивает ответ. Вдруг серьезно) То есть как плохо? Тебе – плохо?! Ты что, Мариша? (Выслушивает) Как съела те грибы? Ты сошла с ума! (Выслушивает) Мало ли, что я собрала! Я собираю грибы по цвету… Мне особенно нравятся мухоморы… (Выслушивает) Ну и что ж, что я их сварила? Я теперь часто варю все подряд! Как то есть зачем? Когда я варю – у меня ощущение, будто я снова замужем! Послушай, а может, вызовем промывалку, а? Грибы – это такой страшный яд… Всех римских императоров травили грибами… Ну, хочешь, я сама тебе вызову? Оттуда такие обалденные ребята иногда приезжают. Я туда столько раз сама звонила… Бывает, что тоже… травлюсь. Ха-ха-ха! Они там все меня знают как облупленную! Будешь звонить – сразу говори: «От Нины». Ха-ха… Не волнуйся, не волнуйся… Послушай, хочешь я сейчас посоветуюсь с ним? Он все-таки в медицинском учился… Только ты не умирай, пожалуйста! Вот жуть: наверху опять загрохотал Сизиф ночным камнем, этот рвется в дверь… Эта – отравилась! Все! Сумасшедший дом! (Подходит к двери) Ну что ты звонишь, мерзавец?
Молчание.
Псих.
Молчание.
Сукин сын!
Голос (из-за двери, с сильным грузинским акцентом). Нину можно?
Она (пугаясь). Нину? Нины нет дома.
Голос. А вы кто?
Она (теряясь). Я? Нина…
Голос. А я Гоша, танцор. Мне Нину…
Она (почти кричит). Нины нет дома!
Голос. А вы кто?
Она. Я? Нина…
Голо с. А я Гоша – танцор. Мне – Нину.
Она (орет). Но Нины нет дома…
Голос. А вы кто?
Она (сердясь) Нина… (Находчиво) Но я – другая Нина.
Голос. А я Гоша, танцор.
Она (отходит от двери, берет трубку.) Послушай, это катастрофа! Там – грузинец из ресторана! Ха-ха-ха! (Выслушивает) Не понимаю… По-моему, я не давала ему никакого адреса… Правда, я не знаю, как действует китайское вино на феминисток… Может быть, после него они раздают свои адреса дьяволам с копытами в ботинках?
Звонки в дверь.
Он – опять! Послушай, не умирай, пожалуйста… Еще пять минут – и я его прогоню… (Подходит к двери, строго.) Кто это?
Голос. Это Гоша, танцор. Нину можно?
Она (сухо). По-моему, я русским языком сказала: Нины нет дома.
Голос. А вы кто?
Она. Я…Нина…
Голос. А я Гоша, танцор…
Она. Послушайте, танцор, я сейчас умру…
Голос. Я тоже… Здесь так холодно… Я южный человек. Я – грузин! Мне Нину!
Она (отчаянно). Нины нет дома!
Голос. Ну а вы кто?
Она (бешено). Я Нина… Я уже объясняла: другая Нина.
Голос. А я тот самый Гоша, танцор. Знаете, вы дверку приоткройте. Я сам посмотрю… какая вы Нина.
Она. Ага… Вы раз – и сунете туда свое дьявольское копыто…
Голос. А откуда вы знаете про копыто?
Она. А мне Нина рассказывала…
Голос. Нину можно?
Она. Нины нет дома…
Голос. А кто вы?
Она. Я Нина… Я вам дорогу обратно сейчас объясню.
Голос. А я Гоша, танцор… Я все равно не найду дорогу… Я приезжий человек… Я грузин…
Она. Но вы сюда нашли дорогу?
Голос. А меня таксист довез.
Она. Как сюда нашли, так и обратно найдете… Сначала – направо, пойдете через пустырь…
Голос. Я не смогу идти ночью через пустырь… У меня слишком большие ноги… И в темноте я буду спотыкаться о свои ноги… Мне Нину
Она. Нины нет дома. Надо иметь нормальные ноги, если бродишь по ночам…
Голос. Не обижайте мои ноги! А кто вы?
Она (почти спокойно). Я Нина! (Доползает в изнеможении до телефона.) Мариша, ты еще не умерла? Слава богу! (Выслушивает,) Он ужасно настырный! Ну, типичный аферист… (Выслушивает,) Нет, самое глупое – я отдала вчера собаку маме… У нее в воскресенье примерка ошейника… Понимаешь, я отвезла ее к маме на дачу, чтобы она перед примеркой успокоилась. Подожди… (Прислушивается.) Хоть замолчал, слава богу… Может, замерз? Ха-ха-ха! (Выслушивает,) Ну да, открыть аферисту с такой ногой… Сейчас знаешь, какие случаи? Ты еще не умерла? Очень болит? Может, все-таки не до смерти? Давай надеяться… (Выслушивает) Да нет, у нее была такая нервная неделя. Я о собаке… Такие неприятности! Нас исключили из собачьего клуба! (Выслушивает.) Страшно сказать, за что! За девственность! Ха-ха-ха. Не хотим воспроизводиться, кусаем партнеров. Я не понимаю, ну как можно применять такие репрессивные меры! В конце концов, это вмешательство в личную жизнь… А может, она ждет его? Или стала феминисткой! Ха-ха-ха!
Резкий звонок.
