Т х и Т х а н ь. Как это — что? Хиен — моя дочь, и в такое время я никуда, Оань, ее не отпущу!
Л ы у К у о к О а н ь. Ты что? Не знаешь, что ей предстоит операция? Может быть, ты хочешь, чтобы она на всю жизнь осталась калекой? Ты думаешь, так легко было получить место в больнице?
Д о Т х и Т х а н ь. Да, но врач сказал, что она сейчас в таком состоянии, что ее даже с места нельзя трогать.
Л ы у К у о к О а н ь. Это тебе он так сказал, а мне сказал — можно. Тхань, мне добрые люди сказали, если мы Хиен не положим в больницу, американцы заберут ее к себе. Ты понимаешь, что это значит?
Д о Т х и Т х а н ь. Так сказали тебе верные люди?
Л ы у К у о к О а н ь. Да, так и сказали!
Д о Т х и Т х а н ь. Ой, Оань, ты что-то выдумал!
Л ы у К у о к О а н ь. Мне выдумывать нечего. Я — отец, и я не позволю больше издеваться над моей дочерью! Если ты думаешь, Хиен получила свободу, то ты ошибаешься! Это не свобода, Тхань! На нашей улице сегодня весь день дежурили шпики. Я одного заприметил и спросил, чем он занимается на нашей улице, и ты знаешь, что он ответил? «Я дышу, — заявил он, — свежим воздухом, ваша улица мне страшно нравится».
Д о Т х и Т х а н ь. Так и сказал?
Л ы у К у о к О а н ь. Так и сказал!
Д о Т х и Т х а н ь. Оань, я тут тоже выходила тебя посмотреть, и знаешь, что я заметила на улице? Возле нашего дома какой-то господин прохаживался.
Л ы у К у о к О а н ь. В плаще? С поднятым воротником?
Д о Т х и Т х а н ь. Кажется, так. Такой сутулый верзила.
Л ы у К у о к О а н ь. Ну, и что ты хочешь сказать?
Д о Т х и Т х а н ь. А то, что ты не дело затеял с отправкой Хиен в больницу.
Л ы у К у о к О а н ь. Да пойми же ты, наконец: нельзя ее дома оставлять, нельзя!
Д о Т х и Т х а н ь. Да, но разве он допустит, чтобы у него из-под носа человека увезли?
Л ы у К у о к О а н ь. Его уже нет, Тхань.
Д о Т х и Т х а н ь. Нет, говоришь?
Л ы у К у о к О а н ь. Ему теперь девятый сон снится!
Д о Т х и Т х а н ь. Как? Убили?..
Л ы у К у о к О а н ь. Не убили, а усыпили… Запомни, Тхань! Я ничего тебе не говорил!
Входят двое в ь е т н а м ц е в в белых халатах, у одного из них носилки.
П е р в ы й. Здравствуйте, тетушка Тхань! Мы за вашей дочерью приехали.
Д о Т х и Т х а н ь. Вижу, вижу, как не догадаться.
В т о р о й. Можно брать, дядюшка Оань?
Л ы у К у о к О а н ь. Да, только смотрите… осторожнее, ребята!
В т о р о й. Хорошо-хорошо, Оань!
Они кладут Хиен на носилки и уносят.
Л ы у К у о к О а н ь. Вот что, Тхань. Я поеду вместе с ними. Я скоро вернусь. Только провожу до больницы.
Д о Т х и Т х а н ь. Как? А я?..
Л ы у К у о к О а н ь. А ты побудешь дома. Нельзя ночью без присмотра дом оставлять. Я недолго, я скоро вернусь, Тхань.
Д о Т х и Т х а н ь. Хорошо-хорошо, Оань. Я буду ждать тебя.
Лыу Куок Оань уходит.
(Смотрит на кровать, на которой только что лежала Хиен, на пузырьки с лекарствами.) Вот и опять нет с нами нашей Хиен. (Убирает лекарства.)
В дом врываются две яркие полоски света — лучи автомобильных фар. Они пробегают по стене и тут же исчезают. С улицы доносится скрежет, какой обычно бывает при резком торможении автомашин. До Тхи Тхань настораживается. В дверях появляются капитан Ч а н Д а о и полковник Г а р р и Х е й ф л и н. Они в плащах.
Ч а н Д а о (улыбаясь). Добрый вечер, тетушка Тхань!
Д о Т х и Т х а н ь. Добрый!..
Ч а н Д а о. Не ожидали?
Д о Т х и Т х а н ь. Нет!
Ч а н Д а о. Охотно верю! Как видите, я не один. Я пришел к вам с высоким гостем — полковник Гарри Хейфлин! Прошу прощения, что так поздно. Но, видите ли, я хотел бы знать о состоянии здоровья вашей дочери.
Д о Т х и Т х а н ь. Это весьма благородно, господин полковник, с вашей стороны, но так поздно к нам чужие люди не ходят.
Х е й ф л и н. Я готов принести извинения, но, как вы знаете, произошла трагическая ошибка. Ваша дочь обвинялась в шпионаже против нашей армии. Я весьма сожалею о случившемся, и мы готовы искупить свою вину, взять ее на лечение, положить Хиен в наш офицерский госпиталь.
Д о Т х и Т х а н ь. Да, но Хиен нет, господин полковник!
Ч а н Д а о. То есть как — нет?
Д о Т х и Т х а н ь. Нет Хиен!
Ч а н Д а о. Нет, говоришь? А где она?
Д о Т х и Т х а н ь. Ей было очень плохо. Мы отвезли ее в больницу.
Ч а н Д а о (Хейфлину). Лжет! Лжет, старая ведьма!
Х е й ф л и н. Спокойно, капитан! (До Тхи Тхань.) В больницу, говорите? И как давно вы ее отправили?
Д о Т х и Т х а н ь. Еще светло было.
Ч а н Д а о (не выдержав). Адрес больницы?
Д о Т х и Т х а н ь. Не могу знать, господин капитан.
Ч а н Д а о. Я спрашиваю: адрес больницы?
Д о Т х и Т х а н ь. Мы отправили ее, господин капитан, в город Тай-Нинь. Там у меня брат живет. Он в больнице работает.
Ч а н Д а о. В Тай-Нине?
Д о Т х и Т х а н ь. Да. В Сайгоне нынче лечение стоит дорого. Мы не настолько богаты, господин капитан, чтобы купить место в приличной больнице.
Ч а н Д а о. О, как она красиво лжет!
Д о Т х и Т х а н ь. Я — мать, господин капитан. Я хочу добра своей дочери.
Ч а н Д а о. Одну минуту! (Бежит в соседнюю комнату и тут же возвращается.) Господин полковник, удрали! (Хватает До Тхи Тхань.) А ну, сука, говори правду! Где муж? Где Хиен?
Д о Т х и Т х а н ь. Отпусти! Слышишь, отпусти!
Х е й ф л и н. Оставь, Дао, оставь!
Ч а н Д а о. Все, что она тут нам наговорила, сказки из «Тысячи и одной ночи». Они бежали!
Х е й ф л и н. Что ж, капитан Чан Дао, я думаю, эта история вас чему-нибудь научит. Говорят, нет худа без добра.
Ч а н Д а о. Они не уйдут, господин полковник! Запомни, старая ведьма: Хиен сегодня же будет у меня. Да-да, у меня!
Д о Т х и Т х а н ь. О нет, господин капитан! Хиен вы больше никогда не увидите. Если хотите брать, берите меня, но Хиен я вам теперь не отдам!
Ч а н Д а о. Ничего! Мы это сделаем без вашего участия! Господин полковник, прошу! (Открывает дверь.)
Хейфлин уходит.
Молись, ведьма! За окном твоего дома смерть стоит!
Д о Т х и Т х а н ь. Все под богом ходим! И ты тоже!
Чан Дао уходит. Слышен шум отъезжающей машины.
Что же делать?.. Что же делать? Надо же предупредить!..
В дом врывается пламя. До Тхи Тхань в поисках спасения бежит к выходу, открывает дверь, но ее тут же охватывает пламенем.
Люди, помогите! Помогите!..
В дом врывается желтый дым и огонь. До Тхи Тхань теряет сознание, падает. Горит, потрескивая, хижина До
