Что вам угодно?
А н я. Я хочу завтракать. (Садится к столу.)
С о ф ь я С е р г е е в н а. Как! После всего, что вы с нами сделали, вы еще хотите с нами завтракать?
Б л а ж е в и ч (встает). Мама, вы преувеличиваете. Ведь Изнанкин показывал: «Ничего окончательного не было».
С о ф ь я С е р г е е в н а. Значит, тебе этого мало? «Не было»! Нет, было, было, было!
П р у ж и н и н. Оставим эту тему. Разрешите, я включу радио. (Включает.)
Из рупора слышен трагический баритон Алеко: «И что ж… Земфира не верна, Земфира не верна! Моя Земфира охладе-е-ла-а-а!» Пружинин машет руками, бежит и выключает радио.
С о ф ь я С е р г е е в н а. Вот! По радио неправды не скажут!
А н я (отводит Блажевича в сторону). Объясни своей матери, что и ни в чем не виновата.
Б л а ж е в и ч. Невозможно: она сегодня же все разболтает.
Оба возвращаются к столу. Пауза.
С о ф ь я С е р г е е в н а. Вот, пьют чай… Со стороны можно подумать — счастливая семья.
А н я. Андрей, пойдем после завтрака на теннис.
С о ф ь я С е р г е е в н а. На теннис? В культурном государстве за это вас побили бы камнями! Андрей, неужели ты забыл, в каком ты положении?
Аня убегает в дом.
И она, она еще обиделась!
Б л а ж е в и ч. Довольно! Это невыносимо!
С о ф ь я С е р г е е в н а. Воды, воды!
П р у ж и н и н. Не волнуйтесь!
Б л а ж е в и ч. Так жить нельзя…
С о ф ь я С е р г е е в н а. Да, пока эта особа в доме — порядочная жизнь невозможна. Изменить молодому, красивому — и с кем? С Изнанкиным! Хоть бы фамилия была другая…
На площадку, а потом на террасу входит В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а.
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Здравствуйте, Софья Сергеевна. И дядя Юра у вас?
Софья Сергеевна целует Валентину Николаевну.
С о ф ь я С е р г е е в н а. Валентина Николаевна, вы слыхали о нашем несчастье?
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Да, сегодня только об этом и говорят.
С о ф ь я С е р г е е в н а. Андрей, ты слышишь?
Б л а ж е в и ч. Да-да, слышу, слышу!..
С о ф ь я С е р г е е в н а. Вы видите, в каком он состоянии?
П р у ж и н и н (Софье Сергеевне). То, что испортила одна, может исправить только другая женщина.
С о ф ь я С е р г е е в н а. Дай-то бог! (Истово крестится.)
П р у ж и н и н. Оставим их.
С о ф ь я С е р г е е в н а, П р у ж и н и н и Д а р ь я уходят в дом.
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Андрей Петрович, я вас понимаю: я тоже недавно в Ленинграде разошлась с мужем.
Б л а ж е в и ч. Но ведь я с женой не расхожусь.
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Как? Вы хотите остаться с ней? Чтобы вас жалели мужчины и презирали женщины? Нет, измена смывается только изменой! Конечно, вам сейчас тяжело. Когда мне пришлось уходить из дому, я сама себе казалась маленькой девочкой, у которой подгибаются ножки, которая вот-вот упадет и замерзнет в сугробе. Правда, это было летом, и я уехала на машине, но мне так казалось. Вот и вы сейчас маленький брошенный мальчик.
Б л а ж е в и ч. Позвольте, какой же я брошенный?
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Не спорьте, я чуткая и все вижу.
Оба садятся на ступени крыльца.
Дайте мне вашу руку. Как странно, мы знакомы только две недели, а кажется, что все это уже когда-то было: мы вот так же сидели, а жена вот так же вам изменяла, и было так хорошо… Нет, довольно, довольно лирики! Поговорим о другом… Вы знаете, это я подала дяде Юре мысль назначить вас управляющим.
Б л а ж е в и ч (встает). В таком случае я отказываюсь от этого места. Я не хочу, чтобы мне протежировала женщина. Лучше вернемся к лирике. Как мы сидели? (Садится, обнимает Валентину Николаевну; теперь ее плечи у него на коленях.) Мы так сидели?..
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Нет, кажется, не так…
Б л а ж е в и ч. Так-так… я же помню. Теперь вы маленькая девочка… Замерзаете в сугробе… Ну, замерзайте. Закройте глаза. Вот я нашел вас… поднял. (Берет ее на руки.) И пытаюсь отогреть своим дыханием… (Целует Валентину Николаевну.)
Из дачи выходит А н я, Блажевич ставит Валентину Николаевну на ноги и толкает ее.
В а л е н т и н а Н и к о л а е в н а. Зачем вы меня трясете? (Открывает глаза, видит Аню.) Как! Вы еще здесь? Странно! (Медленно уходит.)
А н я. Ты целовал ее?
Б л а ж е в и ч. Это она меня целовала. Вот до чего ты меня довела… Ты во всем виновата!
А н я. Я виновата? В чем?
Б л а ж е в и ч. А твои показания на суде? Дурацкие подарки! Эти встречи с мерзавцем Изнанкиным!
А н я. Ты же сам меня умолял так говорить на суде, а когда я отказывалась, хотел застрелиться.
Б л а ж е в и ч. Теперь я еще больше хочу застрелиться! Теперь все знают, что ты мне изменяла. Кругом кричат об этом! Я ревную, я ревную! Ты меня сделала несчастным!
А н я. Я же не изменяла тебе на самом деле!
Б л а ж е в и ч. Изменяй на самом деле. Пожалуйста! Но чтобы этого никто не видел. А чего стоит верность, о которой знаю я один? Что важнее — факт или общественное мнение? А знаешь, чего ждет общественное мнение? Нашего развода. Да!
А н я. Ты хочешь со мной разойтись?
Б л а ж е в и ч. Здесь психологическое раздвоение: с тобой — нет, но с той негодяйкой, которая осрамила меня на суде, — да, хочу разойтись!
Из дачи выбегают С о ф ь я С е р г е е в н а, Д а р ь я и П р у ж и н и н.
(Кричит.) Я не хочу, чтобы меня жалели, я не могу, чтоб на меня показывали пальцами!
С о ф ь я С е р г е е в н а. Воды, воды!
Пружинин и Дарья наливают волу. На площадку входят б р о д я ч и е м у з ы к а н т ы — мужчина с мандолиной и девушка с гитарой. Они останавливаются перед террасой и громко поют.
М у з ы к а н т ы (поют).
Изменила? Ну так что ж!
Стал, знать, милый нехорош.
Ну, быстрей летите, кони,
Разгоните грусть-тоску,
Мы найдем себе другую
Раскрасавицу жену!
Б л а ж е в и ч (кричит). Молчать! Я не позволю над собой издеваться!
Изумленные музыканты замерли на месте.
С о ф ь я С е р г е е в н а. Выпей воды!..
Б л а ж е в и ч. Не хочу воды. Развода, развода я требую!
Занавес
Декорация второй картины. А н д р е й П е т р о в и ч сидит на террасе с полотенцем на плечах перед небольшим зеркалом. К л а в а кончает причесывать Блажевича.
К л а в а. В парикмахерской за день так намучаешься, кажется — ноги не держат, а на вашей голове даже как-то отдыхаешь… К нам в мастерскую иногда очень капризные клиенты приходят. Стрижешь такого, а он придирается — неровно, говорит, а как сделаешь ровно, когда у него голова косая? А какие мужчины кокетливые! Другой важную физиономию перед зеркалом закрепит, да так и уйдет с ней на улицу. Конечно, некоторые мужчины героические лица из жизни выносят, а в большинстве — из парикмахерской. Вам височки косые сделать?
Б л а ж е в и ч. Угу…
К л а в а (намыливает Блажевичу щеки, начинает брить). Но на Анну Павловну я удивляюсь, вот удивляюсь! Мне в парикмахерской о вашем несчастье сказали, так я одному клиенту чуть ухо не отрезала.
Б л а ж е в и ч (обнимает Клаву). Сегодня жена уезжает. Я с ней разошелся.
К л а в а. Разошлись? Что же теперь будет?
