со всеми вопросами, касающимися зарплаты, пожалуйста, обращайтесь в бухгалтерию. (Сердито.) Мне тоже задерживают и тоже уже не впервые. Но это не значит, что всякий раз, когда это происходит, я должен кидаться на вас и выплескивать вам на голову свое неудовольствие прямо во время спектакля.
Один из актеров: Но отчего же вы не пожалуетесь, господин Режиссер?
Режиссер (быстро повернувшись к спросившему): Оттого, что не вижу никакой причинной связи между жалобами и выплатой денег. Из одного ни в коем случае не проистекает другое, как бы вам не хотелось думать обратное.
Один из актеров: Вы рассуждаете, как фаталист, господин Режиссер.
Режиссер: Я рассуждаю, как человек, который не желает тратить время на пустяки. Поэтому, пожалуйста, давайте, наконец, займемся делом. (К одной из актрис.) Надеюсь, вы приготовили что-нибудь похожее на то, что я вас просил?
Актриса: Да, господин Режиссер. (Подходя.) Это подойдет? (Протягивает Режиссеру большую серую шляпу с полями.)
Режиссер (с сомнением): Эта?.. (Повертев шляпу в руках.) Во всяком случае, ей не откажешь в некоторой традиционности… (Ко всем.) Итак, господа, кто скажет мне, зачем нам понадобится сегодня эта шляпа?
Актеры молча переглядываются. Короткая пауза.
Смелее, смелее, господа.
Один из актеров: Может быть, для того, чтобы тянуть жребий? Обыкновенно шляпы нужны, чтобы их носить или тянуть из них жребий.
Режиссер: Вот именно, господа, жребий. (Высоко подняв над головой шляпу, декламирует, слегка подвывая.)
Слово опять обратил к ним Нестор, конник геренский:
«Жребий бросим, друзья, и которого жребий назначит,
Тот, несомненно, я верю, возрадует души ахеян…»
Так произнес он, – и каждый, наметивши собственный жребий,
Бросил в медный шелом… (Смолкает.)
Несколько мгновений Актеры молча смотрят на Режиссера. Короткая пауза.
Один из актеров (сдержано): Браво, господин Режиссер.
Один из актеров: Сдается мне, что это был Вергилий.
Режиссер (укоризненно): Ей богу, мне стыдно за вас, господа. Это Гомер и ничего кроме Гомера.
Актер: Да?
Режиссер: Сцена жеребьевки перед единоборством Гектора и Аякса. Песнь седьмая.
Один из актеров (театрально аплодируя): Браво, господин Режиссер.
Актеры вяло аплодируют.
Актер (упрямо): А мне почему-то показалось, что это все-таки был Вергилий.
Один из актеров (негромко): Это потому, что ты плохо учился в школе.
Актеры смеются.
Режиссер: Довольно, господа, тишина. (Достав из кармана небольшие свернутые бумажные листки, показывает их окружающим и затем, один за другим, не спеша опускает их в шляпу.)
Актеры в молчании наблюдают за его действиями. Пауза.
(Опустив последний листок, тихо.) Ну, вот и все. (Громко обращаясь ко всем.) Все происходит на ваших глазах, никакого обмана. Вы все видели, что я сделал, господа… В шляпе, которую я держу перед вами, находятся несколько свернутых бумажных листков. На некоторых из них стоит имя того, кого придется сыграть тому, кто его вытащит. Все остальное, господа, зависит только от вашего умения, мастерства и понимания того, что, собственно говоря, вы собираетесь сыграть… (Помедлив, негромко.) Что ж, прошу вас. Одно движение руки и вы, возможно, узнаете о себе кое-что, чего вы не знали еще мгновенье назад… Прошу.
Актеры мнутся.
Ну? В чем дело, мои дорогие?.. Боитесь узнать свою судьбу?.. Понимаю, понимаю… Эта плутовка любит преподносить сюрпризы, обещая перевернуть весь мир, тогда как на самом деле все что она умеет – это тащиться за обстоятельствами и вешать душещипательные ярлыки.
Один из актеров неуверенно протягивает руку, но тут же отдергивает ее назад.
Смелее, господа, смелее… В конце концов, это всего только жребий. Маленькая бумажка, на которой нацарапаны одно или два слова.
Один из актеров (запуская, наконец, руку в шляпу, ворчливо): Скажите тоже, только жребий…
Режиссер: Разумеется, всего только жребий, который мы тянем здесь, как и в жизни, пребывая, надеюсь, в здравом уме и доброй памяти, и не пеняя ни на кого, кроме как на самих себя… Пожалуйста, пожалуйста, господа…
Окружив Режиссера, Актеры один за другим вытаскивают из шляпы свернутые листочки и отходят, разворачивая их на ходу.
Один из актеров (доставая из шляпы бумажку): Хорошенькое дело. А что если я возьму, да вытащу какую-нибудь ерунду? Что тогда?
Режиссер: Поверьте мне, любезный, вы вытащите отсюда только то, что вы вытащите. И это, поверьте мне, тоже не мало.
Актер: Хотите сказать, что я же еще окажусь и виноватым? Верно?
Режиссер: Совершенно не верно, господин актер. Поэтому если вы родились в семье, где вас не любят или же вам повезло жениться на потаскухе, то это значит только то, что когда-то вы просто неудачно вытащили свой жребий и в следующий раз вам надо быть только чуточку внимательней и ничего более.
Один из актеров: Я же сказал, что вы фаталист, господин Режиссер.
Режиссер: Глупости! Разве я говорил вам, что кто-то мешает вам вытащить другой жребий? Да, на здоровье. Тащите любой, какой вам по душе! (Почти сердито, актеру, медлящему развернуть вытащенный жребий.) Ну, что вы ждете? Или думаете, что вас сразу поведут на плаху?
Без особой охоты, Актер разворачивает жребий. На лице его появляется смешанное выражение изумления и растерянности. Короткая пауза.
(Глядя на Актера) О… Похоже рыба, которую вы заглотнули, расправила свои плавники прямо поперек вашего горла…
Актер молча протягивает Режиссеру бумажку.
(Взглянув на жребий.) Ах, вот оно что… (Актерам) Нашему другу досталась роль самого доктора Мартина Лютера. (С поклоном, серьезно.) Примите мои поздравления, господин доктор.
Собравшиеся негромко аплодируют.
(С удивлением.) Или вы все еще чем-то недовольны, господин актер?
Актер: А вы, наверное, думали, что я буду скакать от радости по сцене, господин Режиссер? Еще бы мне быть довольным! У всех актеров роли расписаны до последнего вздоха, и только один я должен выдумывать свои реплики по ходу дела.
Режиссер: Как в жизни, милейший, как в жизни… Вам надо радоваться, а вы печалитесь, словно мальчишка-первокурсник. Или вы не знаете, что большинство повторяет до самой смерти заученные фразы, и только немногим выпадает редкая возможность говорить от собственного имени. Вы выбрали хорошую роль, господин актер. Все остальное теперь зависит только от вас.
Актер: Видит Бог, я бы лучше предпочел провести это время в суфлерской будке.
Режиссер: Вот видите. Вы уже заговорили, как Мартин Лютер. Он тоже частенько ворчал, но в душе всегда был рад тому, что ему выпало.
Актер: Да, я-то тут причем?
Режиссер: Действительно. (Смеется.) Ладно. Идите и не путайтесь у меня под ногами. (Собравшимся.) Кто у нас следующий, господа?
Одна из актрис протягивает Режиссеру свой жребий.
Режиссер (прочитав жребий): Так, так… (К собравшимся.) Прошу любить и жаловать… Госпожа Катарина фон Бора, монахиня цистерцианского монастыря в Нимбшене, верная и преданная жена доктора Лютера на протяжении, страшно сказать, двадцати лет, если я не ошибаюсь.
Присутствующие сдержано аплодируют.
Родила ему шестерых детей и даже правила его проповеди… Впрочем, все это, я полагаю, не так уж и важно. (Катарине, с легким поклоном.) Прекрасно выглядите, сударыня.
Катарина приседает, затем отступает в сторону и останавливается рядом
