Она. Как тебе нравится играть в эту игру. Как все нерешительные люди, ты обожаешь ощущение власти.
Секретарша (входя). Извините, пожалуйста. (Кладет бумаги)
Мужчина. Ничего, ничего. У нас никакого особенного разговора нету. (Подписывает)
Секретарша уходит.
Здесь мы все равно не поговорим. Я позвоню тебе сегодня ровно в семь. И мы встретимся…
Она. Скажи, тебе хоть самому все это смешно?
Мужчина. Ты о чем?
Она. Ну, ну, ну…
Мужчина (достал бумагу). Я сейчас тебе прочту Это из Дагестана. «Начальнику управления от фельдшера Турсункулова анонимка». Смешно, да? Фельдшер Турсункулов решил, что анонимка – это разновидность документа, вроде заявления. Простодушные люди в Дагестане. А у нас здесь куда менее. Но порой той же разновидностью балуются, только без подписи… Так вот, пока я не очутился в этом кабинете, всем было до лампочки, что со мной происходит. А теперь сто глаз со всех сторон на меня смотрят. Пить нельзя. С тобой встречаться не следует. Это не нужно. То не рекомендуется. Я весь запрещен. Прометей передо мной – мальчик. Его клевал один орел. А меня тут с десяток. Притом разве это орлы, это – вороны! Сегодня на летучке мне вдруг ни с того ни с сего рассказали про какого-то икрянщика Бравикова. Старику за восемьдесят, и он не хотел передать свой опыт, как получает икру. Испугались, что так и умрет без передачи опыта, и приставили к нему девушку-помощницу подсматривать. Через месяц он бросил свою старуху и женился на девке. И вышло у меня моральное разложение. Вот этот анекдотец мне со значением рассказали. Дескать, не угодно ль этот финик вам принять. Что ты молчишь? Вчера секретарша вошла ко мне с книгой. Спрашиваю, что читаете. «Анну Каренину», говорит, и добавляет: «А в том обществе свое рацзерно было, которое и нам перенять следует: я имею в виду единодушное осуждение порока». И все тоже со значением.
Она хохочет.
Перестань так смеяться! Я рассказываю это тебе!
Она (сухо и спокойно). Не надо мне это рассказывать. Я уезжаю завтра.
Мужчина. Куда?
Она. На Каспий. Мне следует переменить обстановку. Ты оформишь командировку. Там есть наше судно…
Мужчина. А чем ты будешь там заниматься?
Она. Все тем же – морским дном.
Мужчина. Послушай, я все оформлю и помогу добраться. Но… (Вдруг) А может, в этом есть сермяжная правда. Я как раз освоюсь с новым местом. Ты за это время…
Она. Молодец! Я знала, что ты это скажешь. (Засмеялась.) Ты будешь то-ско-вать… Ах, как ты будешь… тосковать!
Мужчина. Я…
Она. Мы не будем сначала.
Мужчина. Да… (Стараясь задумчиво.) Как же тебе добраться туда?..
Она. Как ты торопишься.
Мужчина. Но ты ведь сама просила.
Она. Да. Это я сама.
Вошла Секретарша.
Мужчина. Соедините по срочному с Махачкалой. Узнайте, где летчик Тарелкин. (Подписывает бумагу.) Горный орел Тарелкин. Садится в горах на любую площадку в четыреста метров. Доставит куда угодно. Завидую вам – Каспийские острова. Я родился в Москве. Большие города не могут быть родиной. На Каспийских островах я прожил год после распределения. Там – моя настоящая родина. (Подписывает бумаги.) Старухи по вечерам на крышах стоят. Высматривают лодочки своих стариков. Табун одичалых лошадей в камышах. Ночью – их брачные пляски. Идиллия! Не так живем. Придется в старости, как англичанки, от всей этой суеты сесть в лодку и уехать, через океан. И наконец спокойно подумать, впервые за всю жизнь.
Она хохочет, жутко хохочет. Секретарша выходит.
Перестань так смеяться. Я уже просил. Я говорю ужасные слова. Я знаю. Просто я не могу здесь с тобой разговаривать.
Пауза.
Секретарша (входит) Была утром радиограмма. Тарелкин должен доставить на остров Чечень директора рыбзавода. Но там плохая видимость, и он третьи сутки не может сесть. Все летает над островом вместе с директором. (Уходит)
Она. Странно. С моим везением я должна быть там, в кабине с Тарелкиным и с директором.
Мужчина. Мы отложим все дела. Значит, сегодня в семь.
Она. Ну-ну-ну. Ты отлично знаешь – ни сегодня в семь, и никогда больше…
Мужчина. Ты…
Входит Секретарша.
(Секретарше, грубо) В чем дело?
Секретарша (насмешливо). Простите, но вы сказали…
Мужчина. Да, да, конечно.
Секретарша. Там товарищи приехали с рыбзавода Турали.
Она. До свидания!
Секретарша (словоохотливо). В командировку собрались, на Каспий? Это хорошо. А я в этом году без отпуска. Завидую вам, море. Вы уж покупайтесь хорошенько. (Вслед, зло) Только смотрите не утоните.
Она (обернулась в дверях). Там нельзя утонуть. Там море мелкое. В том-то вся и беда, что даже утонуть нельзя, такое оно мелкое.
Затемнение.
В затемнении голоса:
Мужской. Резиновая… Зина… Разиня…
Женский. Лодка… весло… любовь…
Мужской. Разиня… разиня…
Женский. Любовь… любовь…
Мужской. Разиня… Зина…
Женский. Любовь… любовь…
Третий голос. Выход в эфир.
Свет на сцене. Снова ее квартира. В квартире Она одна. Говорит радио.
Женский голос по радио. Факты…факты…факты… Мужской. Три миллиарда девяносто четыре миллиона двести восемьдесят тысяч семьдесят девять. Таковы были цифры на табло, находившемся в Монреале на «ЭКСПО-67». Это было число жителей земли. Хвост этого числа непрерывно растет. Ведь каждую секунду население планеты увеличивается на два человека, и пока мы передаем это сообщение, земля отяжелела еще на сто человек.
Женский голос (игриво). Рекордная глубина. Мужской. Операция «Ихтиандр»…
Звонок в квартире. Она выходит и возвращается с Подругой.
Женский голос. На Каспийском море находится судно-разведка экспедиции ВНИРО. Идут последние работы по организации погружения «Ихтиандра». На рекордную глубину будет опущен подводный дом.
Хрип радио, неясные слова. Потом снова отчетливо.
Как сообщили нашему корреспонденту, ожидается, что в рекордном спуске примет участие лауреат премии Нордстона…
Она выключила радио.
Подруга (усмехнулась). Почему ты выключила? Она. Так.
Подруга. Это Калинина.
Она. Кто?
Подруга. Диктор Калинина. Потрясающая артикуляция. Мой уехал… (Швыряет сумку на кровать)
Она. Все уезжают. Я тоже уезжаю послезавтра. Подруга. Сейчас все расскажешь. Понимаешь, у меня внизу такси. Слушай, я ужасная женщина. Я взяла такси – поехала по знакомым одалживать деньги. Объехала двадцать четыре километра знакомых, и все попусту. А на счетчике…
Она молча дает деньги Подруге.
Я чувствую себя последней… (Уходит)
Звонок телефона.
Она. Да.
Голос мужчины. Почему ты не подходишь к телефону?
Она. Не хочу.
Голос мужчины. Я жду тебя ровно в семь.
Гудки в трубке. Возвращается Подруга.
Подруга. Значит, уезжаешь. Жаль, девичник сгорел…
Молчание.
Я – кошмарное существо. Нету денег, а я на такси езжу. Но я думаю так: не езжу я на такси – у меня нет денег, езжу – тоже нету. Так лучше уж ездить. (Взяла зонт, стоящий в углу. Раскрыла) Чудный! Спасибо! (Целует Ирину в щеку) Ты не представляешь: кто кооператив строит, кто с юга приехал. Не могу же я у них брать деньги себе на сапоги.
Она. Ты ведь мне их хотела купить.
Подруга. Да. Тебе и себе. Там ведь две пары. А у меня как раз такой тулупчик есть. Специально к этому делу. Когда ты у меня будешь богатая?
Молчание.
Что-нибудь произошло?
Она. Ничего.
Подруга. А я чувствую, что ты куда-то торопишься.
Она. Да. Меня, кажется, должны сегодня бросить в семь часов.
Подруга. Ну куда же с такой головой «бросаться»? Для такого дела надо быть в порядке.
Она. Это не тот случай. И вообще я не хочу. Я решила не идти. Все.
Звонок.
Меня нету.
Подруга (взяла трубку). Алло!
