В душе моей ты будешь занимать по-прежнему место сына!
Эрнесто. Дон Хулиан!
(Обнимает его.)
Дон Хулиан. Ты согласен?
Эрнесто. Да. Делайте со мной что хотите.
Теодора (дону Хулиану). Наконец-то зверь укрощен!
Эрнесто (дону Хулиану). Для вас я на все готов.
Дон Хулиан. Итак, решено.
(Идет к первой двери направо.)
Я сейчас же напишу в Лондон, поблагодарю за хлопоты, но откажусь от услуг англичанина, которого мне рекомендовали, потому что у меня уже есть секретарь.
(Возвращается обратно и говорит с таинственным видом.)
Это на первых порах... А придет время, и ты станешь моим компаньоном.
Теодора. Ради Бога! Разве ты не видишь, что пугаешь его!
(Дон Хулиан уходит направо, добродушно улыбаясь и поглядывая на Эрнесто. К концу диалога начинает смеркаться.)
Эрнесто. Меня подавляет его доброта. Чем я могу отплатить?
(В волнении опускается на диван. Теодора подходит и останавливается около него.)
Теодора. Чем? Помнить, что мы питали, питаем и будем питать к вам искреннее расположение, что Хулиан считает вас сыном, а я братом.
(Мерседес и дон Северо появляются в глубине сцены и останавливаются. В гостиной темно. На балконе, куда направляются Теодора и Эрнесто, чуть светлее.)
Эрнесто. Как вы добры!
Теодора. Ребенок! Больше вы не должны печалиться!
Эрнесто. Никогда!
Мерседес (издали тихо). Как темно!
Дон Северо (также). Идем, Мерседес!
Мерседес (переступает порог). Никого!
Дон Северо (удерживая ее). Нет, кто-то есть.
(Они останавливаются и присматриваются.)
Эрнесто. Теодора, тысячу жизней я с радостью отдал бы за счастье, которое мне выпало. Не сердитесь на меня. Я не высказываю своих чувств, но, поверьте, умею любить и ненавидеть.
Мерседес (мужу). Что они говорят?
Дон Северо. Странные вещи!
(Теодора и Эрнесто продолжают тихо разговаривать на балконе.)
Мерседес. Это, кажется, Эрнесто?
Дон Северо. Понятное дело! Опять вместе! И такой разговор!
Мерседес. Правда, Северо, дело серьезное. Люди давно говорят.
Дон Северо (делает шаг вперед). Сегодня же объяснюсь с Хулианом начистоту.
Мерседес. Какое бесстыдство!
Дон Северо. Даю обет его святому и ее святой!
Мерседес. Несчастная! Еще так молода!
Теодора. Вы хотите уехать, покинуть нас? Нет, Хулиан не согласится.
Дон Северо (Мерседес). Ты слышала?
(Громко.)
Теодора! Разве так принимают гостей?
Теодора (входит с балкона). Дон Северо!.. Очень рада!..
Мерседес. Вы еще не обедали? Давно пора!
Теодора. А, Мерседес!
Мерседес. Да, это мы, Теодора.
Дон Северо (в сторону). Как притворяется!
Теодора. Я велю зажечь свет.
(Звонит в колокольчик, стоящий на столе.)
Дон Северо. Конечно. Люди не должны блуждать во мраке.
Лакей (входит). Что угодно?
Теодора. Свету, Хенаро.
(Лакей уходит.)
Дон Северо. Кто честно исполняет свой долг и хранит верность, не смущается при самом ярком свете.
(Входят слуги со свечами. Гостиная ярко освещается.)
Теодора (после маленькой паузы, весело и естественно). Вы совершенно правы.
(Идет навстречу Мерседес.)
Мерседес. Он прав!
Дон Северо (язвительно). Дон Эрнесто, что вы делали здесь с Теодорой?
Эрнесто (холодно). Я любовался видом.
Дон Северо. Но в сумерках ничего не видно!
(Подходит, подает ему руку и пристально смотрит на него. Теодора и Мерседес разговаривают в стороне. В сторону.)
Он не в себе, почти плачет, а плачут только дети и влюбленные.
(Громко.)
Где же Хулиан?
Теодора. Пишет письма.
Эрнесто (в сторону). Однако он испытывает мое терпение!
Дон Северо. Я пойду к нему. Обед как обычно?
Теодора. Чуть позже.
Дон Северо (потирает руки, глядя на Эрнесто и Теодору. Про себя). Ну, приступим к делу!
(Вслух.)
Прощайте!
Теодора. Прощайте!
Дон Северо (в сторону). Будь не я, если...
(Уходя, бросает взгляд украдкой.)
(Дамы сидят на диване. Эрнесто стоит.)
Мерседес (к Эрнесто). Вы к нам сегодня не заходили?
Эрнесто. Нет.
Мерседес. И к Пепито тоже?
Эрнесто. И к Пепито не заходил.
Мерседес. А он там один.
Эрнесто (в сторону). И пускай!
Мерседес (Теодоре таинственно и серьезно). Мне нужно с тобой поговорить наедине...
Теодора. Наедине?
Мерседес (так же, как и раньше). Да, об очень серьезных вещах.
Теодора. Так говори.
Мерседес. Это не простой разговор.
Теодора (тихо). Не понимаю.
Мерседес (в сторону). Смелее!
(Нежно пожимает ей руку. Теодора смотрит на нее с недоумением.)
Вели ему уйти.
Теодора. Изволь.
(Громко.)
Эрнесто, окажите мне услугу.
Эрнесто. С величайшим удовольствием!
Мерседес (в сторону). Более чем с удовольствием.
Теодора. Зайдите к Пепито... Но может быть, я вас затрудняю своим поручением?
Эрнесто. Ничуть.
Мерседес (в сторону). Какая готовность!
Теодора. Спросите... возобновил ли он абонемент на нашу ложу в Королевском театре.
Эрнесто. Я иду.
Теодора. Благодарю вас, Эрнесто.
Эрнесто. Не стоит!
(Идет в глубину сцены.)
Теодора. Прощайте!
(Эрнесто уходит.)
Какое-то важное дело? Я встревожена, Мерседес. Эта таинственность... Что случилось?
Мерседес. Нечто серьезное.
Теодора. Кого же это касается?
Мерседес. Вас.
Теодора. Нас?
Мерседес. Хулиана, Эрнесто и тебя.
Теодора. Всех троих?
Мерседес. Да, всех троих.
(Теодора изумленно смотрит на Мерседес. Пауза.)
Теодора. Ну, говори скорее!
Мерседес (про себя). Наживешь неприятности!.. Но надо взять себя в руки, хотя положение щекотливое.
(Вслух.)
Видишь ли, Теодора, наши мужья — братья. Мы все носим одну фамилию и должны помогать друг другу делом и советом... Это понятно. Сегодня я предлагаю тебе поддержку, а завтра, если понадобится, мы прибегнем к вашей.
Теодора. На это можешь всегда рассчитывать, Мерседес. А теперь говори.
Мерседес. До сих пор, Теодора, я не решалась, но сегодня Северо сказал мне: «Так не может продолжаться. Задета честь моего брата, которая мне так же дорога, как моя собственная, и мне тяжело. Я слышу намеки, вижу улыбочки, опущенные взоры. Надо положить этому конец, слухи повергают меня в отчаяние!»
Теодора. Дальше!
Мерседес. Я продолжаю.
(Пауза. Мерседес пристально смотрит на Теодору.)
Теодора. Что за слухи?
Мерседес. Знаешь, нет дыма без огня.
Теодора. Есть или нет — не знаю. Но я с ума схожу...
Мерседес (в сторону). Бедняжка! Мне ее жаль.
(Вслух.)
Неужели ты еще не поняла?
Теодора. Нет.
Мерседес (в сторону). Как недогадлива.
(Громко и выразительно.)
Он сделался посмешищем.
Теодора. Кто?
Мерседес. Твой муж!
Теодора (порывисто вскакивает). Хулиан? Чушь! И негодяй тот, кто это говорит.
Мерседес (успокаивает ее и снова усаживает рядом с собой). Значит, в Мадриде много негодяев. Все так говорят!
Теодора. Это клевета! Но почему? Почему об этом говорят?
Мерседес. Тебя это тревожит?
Теодора. Конечно. Я не понимаю...
Мерседес. Теодора, ты очень молода. В твои годы легко оступиться. А после приходится каяться. Ты все еще не понимаешь? Неужели?
Теодора. Нет. Да и как понять, когда речь не обо мне.
Мерседес. Речь идет об одном негодяе и об одной даме.
Теодора (тревожно). Как ее зовут?
Мерседес. Ее зовут...
Теодора (останавливает). Впрочем, что нам до ее имени?
(Теодора отодвигается от Мерседес, а Мерседес придвигается к ней. Следует подчеркнуть чувство отвращения у Теодоры и назойливое покровительство Мерседес.)
Мерседес. Мужчина — негодяй и изменник, он требует, чтобы женщина из-за часа блаженства разбила всю свою жизнь. Позор мужа, несчастье семьи, всеобщее презрение... А Бог карает голосом совести!
