Машина медленно тормозит, свет фонаря останавливается в паре метров от нее. Толик оборачивается со злым лицом в Владимиру Петровичу.
ТОЛИК. Ну? Идем или как? Киоск впереди. Лучше пешком дойдем, там фонарь светится.
ВАРЬКА. Держи пистолет, родненький. (Сует муляж Толику) Да грозно так махай, ладно? Ругайся не сильно, чего простую женщину-то пугать? И кнопку эту, кнопку сломай! Да ноги у ней не разглядывай, понял?! Хватай денежки и дёру, а уж Владимир-то Петрович и сам сообразит, он типа опытный. И по морде не бей!
ИНЕССА. Грабители! Киоск-то цветочный. Горшки своруете?
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Идем! Какой на хрен цветочный в три часа? Украшение такое, понятно? Водка, жвачка, всё путем.
Владимир и Толик выходят из машины и медленно, словно спотыкаясь, удаляются направо, во тьму. Варька выскакивает следом и напряженно, вытянув шею, смотрит в сторону киоска. Потом начинает, подпрыгивая и потирая себе плечи от холода, прохаживаться по обочине, все больше удаляясь от машины к невидимому киоску. Инесса, перегнувшись, достает из сумки сигарету и спички, спокойно закуривает. Внезапно раздаются звуки разбиваемого стекла, женские вопли.
ВАРЬКА. (прижав ладони к щекам) Господи! Убивают ее, типа, чё ли? Орет-то как! Чего она голосит-то, проклятая? Толенька!.. Ну выбегай же оттуда.
Толик с поцарапанной щекой и Владимир Петрович бегом появляются из тьмы. У Толика бутылка водки и муляж, у Владимира Петровича толстая пачка мятых купюр и тоже бутылка.
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Как мы ее, а?! Замесили торговку! Кассу вчистую взяли, ни копья не оставили! Эй, Толян, ты как? (поспешно рассаживаются по местам, Варька забирает у Толика муляж и прячет его в сумке) Вытри кровищу-то. На, водяры полей, а то у ней поди кактусы ядовитые.
ВАРЬКА. (выхватив у Владимира Петровича бутылку, открывает ее и поливает на ладонь, чтобы протереть щеку Толика) Бедненький, крови-то сколько! Не болит? Вот ведь дура какая, горшками драться! Больно? Ты езжай, езжай!
ТОЛИК. Дай сюда (шумно выпивает несколько глотков из горлышка, проливая часть на грудь, утирается и рывком трогает машину). Колючий, сволочь, попался!
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Налево, налево двигай! Уходить надо с этой дороги на хер! Ща менты нагрянут!
ВАРЬКА. Как менты? Ты же ей кнопку сломал, Толик? Как это менты?! Мы так не договаривались! Владимир Ильич, вы же обещали без милиции грабануть!
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Я обещаю, хе-хе, а бог располагает (открывает вторую бутылку и тоже пьет, но более аккуратно). А кнопку хрен сломаешь без динамита, едрена Мона. Будешь? (протягивает Инессе). Дерьмо, но сгодится. Дешевка. Толик, ты бы чего другого схватил, а то… (читает этикетку) «Буржуйская»! Что за хрень? Коньяк надо было брать, или мартини. Авек плезир!
ИНЕССА. (изящно отпивая большой глоток) Для начала сгодится.
ВАРЬКА. (отбирает у Толика водку и отпивает, закашливается и машет ладонью перед лицом) Тьфу ты! И правда дрянь! Самогон у бабки Матрены и то получше будет. Гони, Толик, добавь газу! Ой, сирена, или у меня в ушах звенит?
Машина резво виляет в сторону, и вообще Толик не слишком уверенно сидит за рулем. Кажется, что у него нервный припадок. Всех мотает на сиденьях. Мимо проносятся огни фонарей. Владимир Петрович отсчитывает две тысячи, остальное бросает под сиденье.
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Спокойно, Варвара, прорвемся! Тихо всё. (Инессе) Вот, держи бабки. Как один рубль! Можешь не считать!
ИНЕССА (пьяно заваливаясь на Владимира на повороте) Ты мой герой (ищет, куда пристроить пачку, и сует ее под себя). Не трогай! Куда грабли суешь?
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Но я заплатил! (слизывает у нее с подбородка струйку спиртного, спускается ниже и исчезает за рваным краем платья на груди Инессы. Тут же поднимает голову и оглядывается). Здесь направо! (Опять пристает к Инессе, оба хохочут, барахтаясь).
ИНЕССА. (взвизгивает) Оторвешь же нафиг!
ВАРЬКА. Ты куда едешь, Толик? Нам в другую сторону! Бобровка-то куда? Ты чего тут ездишь, вон фонарей сколько! Рекламы-то горят, блин, узна́ют же сейчас по машине-то! Поворачивай взад! (оглянувшись) Владимир Петрович! Что вы секс тут устроили? Надо же по сторонам глядеть, вдруг засада? Погоня опять же. Толик, скажи им!
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. (озираясь) Я и гляжу… Тормози, Толян! Моя остановка.
ИНЕССА. Ну Ильич, ну горазд!
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. То ли еще будет, киска! Ты еще мне деньги обратно будешь предлагать! Это уж пляс пигаль, без базара.
ИНЕССА. Хрен тебе, а не бабки.
Владимир Петровича и Инесса вылезают из машины.
ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Ну, Толик, ни пуха! Адрес мой помнишь, заходи за долей. Подыщу тебе местечко в своей компании. Считай, ты у меня в штате! Не забудь по пьяни-то! Квартиру тебе с Варькой снимем, заживете как фон бароны! А ты береги мужика, Варвара, нормальный он парень, не лох! Такие нам нужны.
ИНЕССА. Прощайте, Варвара Чеевна, не поминайте меня грешную лихом! Да хрен-то возьмите, он когда мытый – вполне приятен! Толик, потом отчитаетесь перед Владимиром Петровичем.
Толик смущенно кашляет и косится на сердитую Варьку. Смеясь, Владимир Петрович с «дипломатом» и Инесса уходят во тьму, их шаги постепенно стихают. Толик, хлебнув из полупустой бутылки, разворачивает машину и едет с прежней высокой скоростью, порой виляя.
ВАРЬКА. Ты правда, что ли, хочешь такого?..
ТОЛИК. Ну… Х… Дак что уж? Чистый же, после бани… Чего тебе стоит-то… Ты не думай, я не маньяк какой, просто пацаны рассказывают… Типа, кайфово. Девкам вроде тоже по кайфу… Ну, типа… И безопасно, опять же. Да не знаю я! Всё, забудь! Ни фига мне не надо, Варюха.
ВАРЬКА. Я согласна. Хорошо! Давай так и сделаем. Если ты хочешь, конечно, то я на все для тебя готова, даже… Короче, можно немытый, пускай! Хоть сейчас! За город только выедем! Если ты очень хочешь, для тебя… Мне не жалко, если тебе типа кайф будет. Что уж за кайф такой, не знаю, но раз ты так просишь… Почему тебе там лучше будет, чем… не знаю. Прямо секс какой-то, а не любовь.
ТОЛИК. Ладно, Варюха, я пошутил. Глупости все это, правда. Ты дорогу запомнила? У меня что-то в башке перепуталось.
ВАРЬКА. Ох, Толянчик… Вот это любовь… Тут налево вроде бы. Деньги-то покажь! Много ли схватил, посчитать надо. Так, сперва шуба мутоновая, потом сапоги потеплее да покрепче, чтоб наше дерьмо-то месить… Эх, погуляем! Утром к Матрене за самогоном сбегаю, отметить надобно. Шутка ли, такие обновки справлю! Век бы ждала, пока по рублику скопим. Этой-то шалаве – две тыщи как с куста! Проститутка, и деньги у ней грязные. (ощупывает его карманы) Короче, где бабки, Толик?
ТОЛИК. Петровичу оставил.
ВАРЬКА. (помолчав с открытым ртом) Чё? Какому Петровичу?
ТОЛИК. Владимиру, какому еще. Ты не думай, он мне отдаст, когда я к нему приеду! Слышала ведь, на работу обещал взять, квартиру снять поможет! Чего я с деньгами-то ночью мотаться будь? Неровен час, патруль тормознет, шмонать будет! Ты думай башкой-то, Варька!
ВАРЬКА. Да ты!.. Мудила ты, что ли? Такие бабки отдал! А шуба? Сапоги? В говномёсах китайских опять по селу ходить? Да меня девки обсмеют! Грабители, без денег приехали! Как машину-то не разбили еще! Недолго уж до столба-то осталось или там дерева! Пьянь ты, Толенька… (чуть не плачет, утирая рукавом глаза) На работу, говоришь? Трактористом, типа?
ТОЛИК. Какой тебе в городе тракторист? В конторе буду с бумагами работать, поняла? Петрович обещал. С этим, как его, компьютером научат.
ВАРЬКА В конто-оре? Ну, ежели так… А меня-то возьмут?
ТОЛИК. В институт пойдешь, образование будет экономическое. Удитор, едрена Мона. Говорю же, повезло с попутчиком – я его выручил, он меня! Бизнес! Тут мух не лови.
ВАРЬКА. В городе… Ну, девки обоссутся кипятком! В городе работа, это же надо! Институт! Слышь, а в театр сходим? Опера там, балет? Чтобы мне билеты покупал в театры! И телефон мобильный, типа как у Владимира Петровича, буду на почту Ленке звонить: «Але, это Бобровка? Как там ваши коровы, телятся?» Приеду к ним в шмотках от купюр! (отхлебывает из бутылки и приваливается к водителю) Толенька, ты молодец! Ведь правильно я тебя на дело вытащила? А то сидел бы у себя в тракторе как пень! Будем с тобой в городе жить, в кино ходить по вечерам, чтобы там это, по ушам долбало, а не то что в клубе. По телеку тридцать каналов глядеть… Галстук тебе куплю с пальмами, модный, себе тоже платье как у этой… Алсу, короче. Ванна теплая, прикинь. Ты оттуда выходишь голый, а я тебя на кушетке уже враскоряку жду, стенаю… А то щас пока по кустам-то пробежишь до постели, уже весь холодный. И трактором твоим от тебя не воняет, солярой этой. А потом, короче, ты включаешь на диске «Гусмеральду», и мы слушаем ее в темноте, на чистой кровати… (встрепенувшись) В ЗАГС сходим, ладно? Скромно так, чтобы только самые близкие, а то денег на них не напасешься! Заблюют еще квартиру-то, деревня!
