Жюль Верн - Михаил Строгов

Строгов. Да, ваше превосходительство.

Губернатор. Вот письмо, от которого зависит не только жизнь великого князя, но и благосостояние всей Сибири.

Строгов. Я передам это письмо его высочеству.

Губернатор. Может так случиться, что в безнадежных обстоятельствах тебе придется уничтожить письмо. Надо, чтобы ты познакомился с его содержанием и устно пересказал, если сможешь добраться до великого князя.

Строгов. Слушаю вас.

Губернатор (читает письмо).

«Полковник Иван Огарев бежал из Полстоцкой крепости. Он намерен пробраться в Иркутск и сдать город татарам. Нельзя доверять предателю. Если, как мы надеемся, это послание прибудет в благоприятный для его высочества момент, оно предупредит великого князя о том, что войска, идущие на помощь Иркутску, окажутся возле города 24 сентября, поэтому общая вылазка, предпринятая именно в этот день, поставит врага между двух огней…» (Запечатывает письмо. Строгову.) Ты все слышал, все запомнишь?

Строгов. Я все слышал и все запомню.

Губернатор. Ты пойдешь через татарские полчища. Несмотря ни на что, ты должен пройти!

Строгов. Я пройду или погибну!

Губернатор. Царю нужно, чтобы ты выжил.

Строгов. Я выживу… и пройду.

Губернатор. Поклянись, что никто не заставит тебя признаться, кто ты есть на самом деле и куда едешь!

Строгов. Клянусь.

Губернатор. Ступай и, когда тебе придется столкнуться с труднейшими препятствиями и жестокими опасностями, повторяй про себя священные слова: «За Бога, за царя…»

Строгов. «…и за отечество!»

Отдав по-воински честь, Строгов выходит направо за кулису. Занавеси поднимаются, гости возвращаются в салон.

Губернатор. Народный праздник вот-вот начнется. Дамы, занимайте места на балконе.

Все направляются на балкон.

Масса народа на площади, над которой возвышается балкон дворца. Балетное представление.

Факельное шествие гвардейцев Преображенского полка под звуки барабанов, флейт и труб.

Сцена представляет собой двор приграничной почтовой станции[16]. Направо — домик станционного смотрителя, служащий одновременно и трактиром, налево — дом полицмейстера.

В глубине сцены виден уходящий в горы почтовый тракт.

Станционный смотритель, полицмейстер[17], полицейский, проезжающие.

Смотритель. Уральские дороги переполнены! Я едва успеваю готовить лошадей!

Первый путешественник. А каких лошадей! Они хромают на все четыре ноги!

Полицейский. Ну же! Давайте! Паспорта! Паспорта! Вам их отдадут, после того как проставят визы![18] (Собирает паспорта проезжающих и уходит в левое здание.)

Полицмейстер. Ну и народищу!

Смотритель. Да, господин полицмейстер, и вам придется попотеть, чтобы всех их отправить… почти так же, как и мне, чтобы дать им лошадей. У меня осталась только одна упряжка, да и та минувшей ночью проскакала пятьдесят верст.

Полицмейстер. Только одна?

Смотритель. Ее сменил проезжий, прибывший час назад.

Полицмейстер. Что это за проезжий?

Смотритель. Да возвращающийся в Иркутск купец.

Полицмейстер. Пойду ставить визы, разрешающие всем этим людям отъезд. (Скрывается в доме слева.)

Смотритель. Даже если бы в конюшне стояла сотня лошадей, их бы на всех не хватило.

Станционный смотритель, Строгов.

Строгов. Моя лошадь?

Смотритель. Ей надо поесть и попить.

Строгов. Мне угодно, чтобы через полчаса ее запрягли в тарантас.

Смотритель. Будет сделано. А с полицмейстером ты все уладил?

Строгов. Да!

Смотритель. Ты мог бы отдать ему паспорт заранее. Тогда бы получил визу вместе со всеми.

Строгов. Нет, я хочу получить визу лично.

Смотритель. Как изволишь, папаша.

Строгов. Бутылку кваса.

Смотритель. Сию минуту!

Строгов садится за стол с правой стороны сцены, станционный смотритель уходит.

Те же, Жоливе.

Жоливе появляется в глубине сцены. Он выглядит очень уставшим и держит в каждой руке по чемодану.

Жоливе. Уф!.. Еще сотня шагов, и я бросил бы свои чемоданищи прямо на дороге… особенно тот, чужой! (Относит один из чемоданов в угол сцены, смотрит на другой и усаживается за стол напротив Строгова.) Простите меня, сударь… Э! Да я же вас узнал… Вы…

Строгов. Николай Корпанов, купец!

Жоливе. Купец… Да вы летите как молния!..[19] Это именно вы часа два назад обогнали меня. Вы ехали на тарантасе, а я в телеге… Впрочем, все это уже в прошлом, теперь телеги у меня нет, и крошечное местечко в вашей повозке удовлетворило бы меня, потому что сейчас я просто-напросто брошен на произвол судьбы.

Строгов. Простите, сударь?…

Жоливе. Альсид Жоливе, корреспондент французских газет.

Строгов. Итак, месье Жоливе, я очень сожалею, что не заметил вас. Путешественники должны оказывать друг другу мелкие услуги.

Жоливе. Должны, но так случается не всегда. Я прошел двадцать версг пешком, и — поделом мне! Глупые поступки никогда не приносят пользы. Небо наказало меня, надоумив нанять телегу вместо тарантаса.

Станционный смотритель возвращается с кувшином и стаканами.

Строгов. Кружку пива, сударь?

Жоливе. С удовольствием.

Смотритель (обращаясь к Жоливе). Могу я предложить вам комнату и отнести туда ваши чемоданы?

Жоливе. Не этот!.. Он не мой.

Смотритель. А чей же?

Жоливе. Моего врага, собрата по профессии Блаунта. Он вот-вот прибежит вслед за мной!.. Только я очень надеюсь уехать, прежде чем он доберется до станции. Кстати, приготовьте мне в течение часа экипаж и лошадей.

Смотритель. На станции больше нет свободных лошадей и экипажей.

Жоливе. Этого еще не хватало! Ладно, дайте мне первую вернувшуюся на станцию упряжку.

Смотритель. Договорились!.. Только это произойдет не раньше завтрашнего дня. Я приготовлю для вас комнату.

Жоливе (уходящему направо станционному смотрителю). К счастью, я намного опередил Блаунта!

Строгов. Он ваш враг?

Жоливе. Враг и соперник! Английский репортер, стремящийся опередить меня на пути до Иркутска и состарить мои сообщения. Представляете, месье Корпанофф, мне удалось опередить его, только похитив его экипаж, уже готовый к отправлению, когда я прибыл на станцию! Другого там не оказалось, и, пока он строчил свою заметку, я положил пачку рублей в карман его кучера, — скажем так: емскика[20], это местный колорит… И — в путь!.. Конечно, пришлось увезти и чемодан англичанина, но я верну его нетронутым. Да! Но вот экипаж-то я не смогу ему возвратить!

Строгов. Это почему же?

Жоливе. Потому что он… точнее — она, ибо это была телега… Знаете, телега… ну, такая повозка на четырех колесах?

Строгов. Конечно!.. Только я не понимаю…

Жоливе. Сейчас поймете. Мы поехали… емскик на переднем сиденье, а я сзади. Три добрых лошадки в упряжке. Мы мчались, как ураган! Этих великолепных животных почти и не надо было подбадривать хлыстом. Только время от времени мой емскик бросал им пару ласковых словечек. Летите, голуби! Летите, ангелочки мои! Уп, мой несуразный папашка!.. Но вот прошлой ночью телегу хорошенько тряхнуло… крак! Два колеса покатились в сторону, а емскик… не слыша моих криков, продолжал лететь на передке. Я же остался один-одинешенек посреди дороги! Вот почему мне пришлось пройти двадцать верст пешком, с собственным чемоданом в одной руке, да еще и с поклажей англичанина в другой. Поэтому я могу вернуть ему только половину телеги!

Смотритель (возвращаясь). Ваша комната готова, сударь.

Жоливе (направляясь к двери). Прекрасно… До свиданья, месье Корпанофф.