переехать от вас.
Лида. Он ни за что не согласится.
Мать. Согласится! Две женщины под одной крышей — это никогда не приводило к добру. (Смеется). Теперь вы для него важнее.
Лида. Ну, не говорите!
Мать. Так лучше, Лидушка. Я вечно баловала его, пора вам сменить меня. Ведь вы его любите так же сильно, как и я, не правда ли?
Лида. Можете не беспокоиться. (Роняет блюдце, оно разбивается. Быстро подбирает осколки, мать помогает ей). Не сердитесь.
Мать. За что? (Смеется). Все это уже ваше. Посуда бьется, девочка, к счастью, а я вам желаю много счастья!
Лида (растроганно). Спасибо…
Проекция погасла, исчезли и мебель и женщины. Входит Милан в черном костюме, с букетом. Он расстроен, поглядывает на часы. Отвечает машинально.
Человек в мантии. Хорошо с ней побеседовала ваша матушка.
Милан. Хорошо.
Человек в мантии. Что Лида об этом рассказывала?
Милан. Ничего. Они встретились тайно от меня, и Лида сдержала слово.
Человек в мантии. А мать проговорилась? Но вы куда-то торопитесь! На похороны?
Милан. У меня сегодня свадьба.
Человек в мантии. Простите, но по вашему виду этого не заметно.
Милан. Я не знаю, что с Лидой.
Человек в мантии. Как что с Лидой?
Стибор. Она должна была прийти с подругой к нам. И не пришла. Я послал за ними в общежитие такси, но их и там не было. И здесь нет.
Кинопроекция: уголок комнаты ожидания в отделе регистрации браков. Тихо звучит хор Дворжака «На дороге белые цветы». Негромкий голос в репродукторе: «Прошу войти брачащихся гражданина Стибора и гражданку Матисову». Входит взволнованная Мать.
Стибор. Нет их?
Мать. Нету.
Стибор. Что могло случиться?
Мать. Не знаю, но надеюсь — что-то серьезное.
Стибор. Мама!
Мать. Милан, ты не замечаешь, над нами уже смеются! Регистратор спрашивает, не я ли невеста. Я здесь единственная женщина!
Стибор. Может быть, она пошла за чем-нибудь… (Он облегченно вскрикивает). Майка! (Входит высокая, коротко остриженная девушка, ровесница Лиды). Это — ее подруга. Моя мать. Что с вами, где Лида? Скорей!
Майка. Разве Лиды здесь нет?
Стибор. Нет… Куда она пошла, когда?
Майка. Ее не было дома со вчерашнего вечера, я думала, она заночевала у вас…
Стибор. Ничего не понимаю…
Мать. А я, кажется, начинаю понимать.
Голос из репродуктора. Прошу войти брачащихся гражданина Стибора и гражданку Матисову.
Стибор (внезапно решился). Я иду в полицию.
Уходит. Мать бежит за сцену.
Мать. Простите, у нас произошло нечто серьезное…
Музыка умолкает. Проекция гаснет. На сцене стоит только пораженная Майка. Когда к ней подходит Человек в мантии, она делает движение в сторону кулис, но останавливается; отвечает недоверчиво, неохотно, погруженная в свои мысли.
Человек в мантии. Гражданка Грабетова?
Майка. Вы меня знаете?
Человек в мантии. Не более, чем нужно для дела. Где она может быть?
Майка. Понятия не имею.
Человек в мантии. Была ли она в последнее время нормальной?
Майка. Была нормально задумчива.
Человек в мантии. Готовилась к свадьбе?
Майка. Конечно!
Человек в мантии. Они с Миланом не поссорились?
Майка. Понятия не имею. Как будто нет.
Человек в мантии. Не замечали ли вы признаков… Не думала ли она о самоубийстве?
Майка. Что за глупости! (Уходит возмущенная).
Человек в мантии. Придется самой Матисовой разъяснить все это. Лида Матисова!
Кинопроекция: комната общежития, окно с видом на город. В полутьме видна двухспальная тахта, у которой застелена одна половина. Лида Матисова, в юбке и блузке, причесывается перед маленьким зеркалом. Ее жакет висит на спинке стула, туфли под стулом. Светает.
Человек в мантии. Кто вы такая и что здесь делаете?
Лида (вздрагивает, потом упрямо). Видите — причесываюсь!
Человек в мантии. В вашем положении, Матисова, я говорил бы спокойнее.
Тахта скрипит, проснувшийся Петр Петрус садится и протирает глаза.
Человек в мантии (неприятно удивлен). Кто этот мужчина?
Лида. Тс-с…
Не обращая больше на него внимания, старается быстро надеть туфли и жакет, чтобы уйти раньше, чем Петрус окончательно проснется. Но не успевает.
Петр. Лида!
Лида стоит, он сидит, оба не двигаются. Потом Петр протягивает к ней руки; Лида подходит, пожимает их, подсаживается. Сидят, прильнув лицом к лицу.
Петр. Лида, я видел страшный сон… Мне снилось, будто все это мне приснилось. Лидочка, что с тобой? Почему ты молчишь?
Лида (опомнилась, гладит его). Ничего… я думаю…
Петр. Сейчас… Нет, Лида, сейчас еще не надо. Подумать нам придется, хоть и не хочется, но времени впереди много. (Ложится на спину и привлекает ее к себе). Когда мы с тобой расстались? В октябре, кажется? Как это было в письме?
Лида. «Вычеркнуть друг друга из жизни…»
Петр. Зачем ты это написала?
Лида. Я знала — так будет лучше.
Петр. Знала — и не сказала мне. На вокзале ты говорила так… естественно, смеялась, даже прощаться не захотела!
Лида. Ненавижу прощаться!
Петр. Когда поезд ушел, я побрел по шпалам — далеко, за станцию, и там… Представь себе, поцеловал рельсы!
Оба счастливы и растроганы.
Проекция гаснет. Человек в мантии нетерпеливо ожидает подходящую к нему Матисову.
Человек в мантии. Я с нетерпением жду ваших объяснений.
Лида. Мне нечего объяснять. Петр был моей первой и самой большой любовью. Но мы оба были так молоды… я не хотела связывать его, не верила, что он тоже… и только поэтому порвала с ним, когда уезжала из Праги на пять лет. Иметь его и не иметь — это не жизнь! Уж лучше «вычеркнуть»!
Человек в мантии. Я имею в виду…
Лида. Вы имеете в виду то же, что и я. Но я уверена, что здесь все в порядке. Я его люблю, я все еще люблю его. Я это чувствовала. Когда я вчера встретила его, то поняла — он позовет меня. И я его не оттолкну. И когда шла, знала, что останусь с ним. Вероятно, я еще не могу себе представить всех последствий. Но знаю, что это было правильно, а для меня всегда главное — чувствовать себя правой. Впрочем, я никому не обязана давать отчет.
Человек в мантии. Де-юре, конечно, но де-факто? У нас есть много поводов предполагать, что гражданин Стибор вас любил со всей присущей ему искренностью. Кажется, вы не сдерживали его чувств, а наоборот, поощряли, что и привело к логическому завершению: к намерению узаконить ваши отношения с тем, чтобы он мог беспрепятственно, гм… осуществлять
