Меркаде. Мои векселя при вас?
Гуляр. Нет.
Меркаде. Зачем же вы приходили?
Гуляр. Да я зашел узнать, как вы поживаете.
Меркаде. Слава богу, как нельзя лучше!
Гуляр. Очень рад. До свиданья.
Меркаде следует за Гуляром и пытается его удержать.
Г-жа Меркаде (одна). Чудо, просто чудо!
Меркаде и Г-жа Меркаде.
Меркаде (возвращается смеясь). Никакими силами не удержишь. Бежит, как черт от ладана.
Г-жа Меркаде (тоже смеется). А вы правду ему сказали? Я уж не разбираюсь, где у вас правда, где ложь...
Меркаде. В интересах моего друга Верделена — посеять панику насчет акций «Нижней Эндры»; предприятие это до сего времени считалось сомнительным, но нежданно-негаданно оказалось превосходным. (В сторону.) Если Верделену удастся сорвать это дело — мне кое-что перепадет... (Вслух.) Вернемся же к самому важному делу: к замужеству Жюли. Чтобы пожать все, что я посеял, требуется второй Меркаде.
Г-жа Меркаде. Ах, сударь, если бы вы взяли меня в казначеи, у вас было бы уже тысяч тридцать ренты!
Меркаде. Как только у меня появятся тридцать тысяч ренты, я разорен. Судите сами: если бы мы по вашему совету забились куда-нибудь в провинцию с жалкими грошами, которые нам остались после того, как это чудовище Годо облегчил нашу кассу, что бы с нами сталось? Уж не там ли вы познакомились с Мерикуром, который вам так нравится и которого вы сделали своим рыцарем? Этот лев (а он действительно лев) поможет нам сбыть с рук Жюли! Бедная девочка, ее в актив никак не запишешь.
Г-жа Меркаде. Есть же разумные мужчины, они понимают, что красота недолговечна.
Меркаде. А есть еще более разумные: те понимают, что безобразие весьма долговечно.
Г-жа Меркаде. Жюли — сердечная девушка.
Меркаде. Я ведь не господин де ла Брив. Я и без вас знаю, в чем состоят отцовские обязанности. Я даже несколько встревожен внезапной страстью этого юноши; мне очень хотелось бы знать, чем он прельстился в Жюли.
Г-жа Меркаде. У Жюли прелестный голосок, она прекрасная музыкантша.
Меркаде. Может быть, он как раз из тех невежественных дилетантов, которых постоянно видишь в театре «Буфф»[6], хотя они ни слова не понимают по-итальянски.
Г-жа Меркаде. Жюли образованна.
Меркаде. Вы, очевидно, хотите сказать, что она почитывает романы; а доказательством ее ума служит то, что она сама их не сочиняет. Надеюсь, Жюли, хоть и начиталась книг, отнесется к браку так, как должно к нему относиться, то есть по-деловому. Последние два года мы предоставили ей почти полную свободу: теперь она совсем взрослая девица.
Г-жа Меркаде. Бедная крошка, она прекрасно поняла, в каком мы плачевном положении, и решила развить в себе какой-нибудь талант, научилась расписывать фарфор, лишь бы не быть нам в тягость.
Меркаде. Вы не выполнили своих обязанностей по отношению к дочери.
Г-жа Меркаде делает изумленный жест.
Надо было родить ее красивой.
Г-жа Меркаде. Она лучше любой красавицы: она добродетельна!
Меркаде. Умна и добродетельна! Своему мужу она будет очень...
Г-жа Меркаде. Сударь!
Меркаде. Очень приятна. Позовите ее. Надо ей разъяснить, с какой целью мы даем нынче обед, и предложить ей отнестись к господину де ла Бриву вполне серьезно.
Г-жа Меркаде. Из-за неприятностей с лавочниками я вчера не успела поговорить с ней об этом. Сейчас приведу ее к вам; она уже встала, — она ведь встает чуть свет и сразу садится за рисование. (Уходит.)
Меркаде один.
Меркаде. Выдать молоденькую, красивую девушку — я разумею, выдать удачно, — по нашим временам труднейшая задача. Но выдать девушку сомнительной красоты и с одними добродетелями взамен приданого... спросите у самой пронырливой мамаши, тут и сам сатана отступится. Мерикур, по-видимому, расположен к нам; жена моя пока что вертит им, как ей вздумается, — так что на сей счет я спокоен... Да, он, быть может, считает прямым своим долгом хорошо пристроить Жюли. А что касается господина де ла Брива — стоит только посмотреть, как в Елисейских полях он нахлестывает свою лошадь, стоит посмотреть на его грума, на весь его выезд, на его монокль в Опере, и даже самый требовательный отец будет удовлетворен. Мне довелось пообедать у него; прелестная квартира, превосходное серебро, позолоченные вазы с его гербами; и все это — собственное, не взятое напрокат. Кто же может заставить эдакого корифея нашей золотой молодежи жениться?.. Он, несомненно, пользуется большим успехом у женщин. Может быть, он устал от успехов?.. Кроме того, по словам Мерикура, он слышал Жюли у Дюваля, а в тот вечер она пела восхитительно... Как бы то ни было, моей дочери представляется хорошая партия. А он! Н-да-а, он...
Меркаде, Г-жа Меркаде и Жюли.
Г-жа Меркаде. Жюли, мы с отцом должны поговорить с тобой о предмете, всегда приятном для девушки: тебе представляется партия. Возможно, что ты выйдешь замуж, деточка...
Жюли. Возможно?.. Нет, только наверняка.
Меркаде. Девушки на выданье не ведают сомнений.
Жюли. Значит, господин Минар уже говорил с вами, папенька?
Меркаде. Господин Минар?.. А? Что такое господин Минар? Могли ли вы, сударыня, предполагать, что господин Минар завладеет сердцем вашей дочери? Уж не тот ли это мелкий чиновник, Жюли, которого неоднократно рекомендовал мне на разные должности мой бывший кассир, господин Дюваль? Бедный малый, из его родителей известна лишь мать... (В сторону.) Незаконный сын Годо... (Жюли.) Отвечайте.
Жюли. Да, папенька.
Меркаде. Вы в него влюблены?
Жюли. Да, папенька.
Меркаде. Любить мало, надо быть любимой.
Г-жа Меркаде. Он тебя любит?
Жюли. Да, маменька.
Меркаде. «Да, папенька. Да, маменька». Почему бы вам не говорить «па-ап», «ма-ам». Перезревшие девы всегда присюсюкивают, словно только что вышли из пеленок... Проявите же любезность в отношении матери и называйте ее «сударыней», дабы отметить ее свежесть и красоту.
Жюли. Хорошо, сударь.
Меркаде. Меня можете звать отцом — я-то не обижусь. А какие у вас доказательства, что он вас любит?
Жюли. Но... это само чувствуется...
Меркаде. Какие доказательства?
Жюли. Да лучшее доказательство — что он хочет на мне жениться.
Меркаде. Вот, вот! Девушки, что малые дети, такое ответят, что только руками разводишь.
Г-жа Меркаде. А вы где с ним виделись?
Жюли. Здесь, дома.
Г-жа Меркаде. Когда?
Жюли. По вечерам, когда вас не бывало дома.
Г-жа Меркаде. Он моложе вас...
Жюли. О, всего на несколько месяцев...
Г-жа Меркаде. А я-то считала, что вы достаточно рассудительны и не станете мечтать о двадцатидвухлетнем повесе, который к тому же совершенно не способен оценить ваши достоинства.
Жюли. Он первый обратил на меня внимание: если бы я его полюбила первая, он никогда бы об этом не узнал. Мы виделись с ним как-то вечером у госпожи Дюваль.
Г-жа Меркаде. Только госпожа Дюваль может принимать у себя людей, не имеющих никакого общественного положения.
Меркаде. Она решила создать салон и хочет во что бы то ни стало привлечь танцоров. Но у завзятых танцоров нет будущего. В наше время все честолюбивые юноши напускают на себя важный вид и не танцуют.
Жюли. Адольф...
Меркаде. И зовут к тому же Адольфом! Вот он, наш мир! Топчется на одном месте, а еще находятся дураки, которые верят в прогресс и считают, что любая перемена к лучшему. Дети теперь менее, чем когда-либо, доверяют опытности своих отцов! Знайте же, милая барышня, что чиновник, получающий тысячу двести франков в год, не умеет любить, ибо ему некогда заниматься любовью, он должен работать. Только собственники, люди, разъезжающие в тильбюри, — словом, только праздные люди могут и умеют любить.
Г-жа Меркаде. Но, бедная девочка...
Меркаде (жене). Позвольте мне докончить. (Жюли.) Согласен, Жюли, я выдам тебя за твоего Минара...
Радостное движение Жюли.
Погоди! У тебя, как ты знаешь, нет ни гроша. Что станется с вами наутро после свадьбы? Подумали вы об этом?
Жюли. Да, отец.
Г-жа Меркаде. Она с ума сошла.
Меркаде (жене). Нет, она просто влюблена, бедняжка. Пусть выскажется. (Жюли.) Говори, Жюли, перед тобой не отец, а твой наперсник. Слушаю тебя.
