здесь написано, что у тебя отгул по причинам здоровья на неопределённый срок. Ты не знаешь, что болеешь, или как?
Я уж чуть рот не открыл, а глаза так вообще начали вылезать, но успел взять себя в руки.
– Да нет, знаю, просто не знал, что у меня теперь есть отгул, – ответил я, отведя взгляд в сторону.
– Ну вот теперь будешь знать, – равнодушно ответил охранник и снова уставился в монитор, – Чеши уже отсюда.
Я вышел из школы и понял, что эта ситуация меня не особо радует. Во-первых, дядя обследовал меня без всяких записей, откуда в школе справка? Теперь и родители о ней оповещены? Вряд ли, подразумевается, что они об этой справке в курсе. Но есть ещё один момент. Если даже родители ничего не знают, то узнают, потому что мне надо где-то провести все эти четыре дня, иначе меня рассекретят. Четвёртый день то неполный, но вот три уж точно нужно где-то перекантоваться. Пойду в какой-нибудь фастфуд с бесплатным вай фай и буду там сидеть в телефоне.
Так я провёл два дня. Абсолютно ничего интересного за это время со мной не произошло. Но не зря говорят: – «Затишье перед бурей».
9 октября
Как раз приходило время, когда я возвращался домой со школы. Я вышел из супермаркета и направился домой. Он был не очень далеко от школы, а соответственно и от дома. Пройдя пол пути до школы (это минут пять) я остановился. Телефон, не умолкая, проигрывал один и тот же звук уведомления. Я разблокировал его и увидел кучу сообщений одноклассников, которые задавали одни и те же вопросы: где я, что со мной, почему не прихожу в школу. Написали чуть ли не одновременно, на что я в первую очередь обратил внимание. И как это понимать? Я хорошо общаюсь с классом, но не то, чтобы у меня там все друзья, кроме Ани. Да ещё и все сразу. Наверно, как-то спросил где я, им сказали, что я болею, и Аня решила собрать весь класс и пойти ко мне. Если это так, то это полный…
Додумать идеально подходящее нецензурное слово я не успел, так как мне позвонила Аня. Помяни чёрта…
– Алё? – ответил я на звонок.
– Алё, *****, тебя два дня не было в школе, а учительница наша сказала, что у тебя «отпуск на неопределённый срок» из больницы. Мы все волнуемся, что с тобой, всё в порядке? – а она и в правду волновалась, её голос не был спокойным. Да, Аня относится ко мне с той заботой, которую я никогда больше ни от кого не получу, и я ценю это. Сначала я планировал сказать, что занят и не могу говорить, но её голос меня переубедил. Её надо успокоить, это же Аня!
– Всё хорошо, ничего страшного. Чтобы ты понимала насколько я ерундого заболел, я приходил в понедельник в школу, но меня не пустил охранник. Я от него узнал о том, что у меня справка, а так я даже не был в курсе. Ну а я что? Я просто развернулся и пошёл домой, – постарался я как можно веселее закончить свой рассказ, чтобы наверняка убить всю грусть Ани. И вроде у меня это получилось.
– Ох, как хорошо, а то я себе надумала чёрти что, спасибо, что объяснил. Вот только твои родители тоже были не в курсе, что у тебя отгул. Мы только группой десять человек заглядывали в вашу квартиру. Твои родители сказали, что ты должен быть в школе, и что они не знают ни о каких справках. Папа твой прямо сейчас позвонил в больницу, а твою маму я убедила тебе не звонить, мол лучше мне это сделать, – спасибо, Аня! – Она согласилась. Что в итоге происходит то? Ты что-то скрываешь, или я тебе обламала твои планы на прогул?
– А сама ты сейчас где? – решил я уточнить, еле скрывая страх от понимая, что меня сейчас раскроют.
– Ну те, с кем я приходила, уже ушли, а я стою в коридоре с лифтами. Ну так что?
Решив, что чем дольше я молчу, тем менее убедительно будет звучать оправдание, я сказал первое, что пришло на ум. Положился на интуицию.
– Когда я сказал, что пошёл домой – это метафора, понимаешь? – полный бред несу, но лучше это. Так, главное дыхание выровнять и продолжить врать. Желательно, чтобы можно было сказать быстро и на одном дыхании, – а родители ни о чём не в курсе, потому что не хотел их по пустякам волновать. Говорю же – болезнь глупая до безобразия. А я всё это время сидел в кафешке. Помнишь ту самую?
– В которой ты тогда чуть не получил от старшеклассников, когда мы были пятиклассниками? – в телефоне прозвучал звонкий смех Ани. Я рад, что она снова весёлая.
– Вообще-то всё из-за тебя было, не помнишь?
– Ну да, они назвали меня мелкой, а ты полез заступаться, рыцарь мой, – снова засмеялась Аня.
– Вот помогай потом тебе, в следующий раз без меня будешь обходится, – я хотел сказать это как шутку, но последние слова были сказаны через чур грустно. Она это услышала.
– Ты чего, правда обиделся? Слушай, а ты далеко от кафе то? Давай я сейчас приду? Лично попрошу у тебя прощения. Возражения не принимаются, я уже иду.
Я хотел бы возразить, но не мог. На глазах навернулись слёзы, я даже не мог сбросить звонок. Благо, она сама его скинула. Меня обуяла такая грусть, что хотелось прямо сейчас броситься на дорогу под машины. Всё тело трясло, я не мог даже шевельнуться и просто стоял. Я понимал, что сюда идёт Аня, что нужно срочно уходить. Неважно куда, если она меня найдёт – это конец. Родители уже наверняка прямо сейчас слушают рассказ дяди о моей проблеме с сердцем, он не смог бы им наврать, тем более он и сам наверняка хочет им рассказать, я удивлён, как он так долго продержался. Видать держит слово. Мне нельзя возвращаться домой. Я даже с родителями попрощаться не смогу. А Аня? Господи, как же с ней быть? Мы у друг друга одни, больше друзей нет ни у неё, ни у меня. И ведь когда я сказал ту фразу по телефону. Что в следующий раз ей придётся обходиться без меня. Ведь это правда.
Я кое-как собрал всю волю в кулак и успокоил себя хотя бы внешне. По мне не было видно, что я сейчас готов на что угодно, лишь
