Лиза. Смотрите, Алексис, какая милая собачка! Погладьте ее, ничего, она не укусит. Какая у нее мягкая шерстка!
Подносит собачку к Львицыну. Собачка на него лает. Он отворачивается с неудовольствием.
Лиза (с удивлением). Что с вами, Алексис? Чем вы так расстроены?
Львицын. Я вас очень прошу, милая Лиза, не носить собачку на руках.
Лиза (хмурясь). Почему же мне не носить ее, ежели мне это нравится?
Львицын. Сделайте мне приятное, милая Лиза, и отпустите собачку. Вам это непристойно. Возясь с этой собачонкой, вы теряете то нежное очарование, которое влечет меня к вам, и от этого душе моей нестерпимо больно.
Лиза. Да зачем же мне ее отпускать! Ведь я же не делаю ей больно. Я ласкаю ее.
Львицын. Неприятно смотреть, когда девица вашего возраста возится с собаками. Это — неженственно и более идет охотнику, чем благовоспитанной барышне.
Лиза (с досадой). Папенька и маменька мне этого не запрещают.
Львицын. Но если я вас прошу, Лиза!
Лиза молчит, ласкает собачку.
Львицын. Милая Лиза, оставьте ее. Я вас очень прошу об этом.
Лиза (упрямо). Я люблю эту собачку, и вы, Алексис, должны полюбить ее, если любите меня.
Львицын. Не может быть, чтобы ваше расположение внезапное к этой собачке было столь сильно, чтобы вы не могли ее оставить, когда вас об этом просят. Поверьте, что этот вид весьма не идет к вам и весьма меня огорчает.
Лиза (с насмешкой). Разве это — грех?
Львицын. Кого любишь, того и слушаешь во всем с удовольствием, хотя не всегда бываешь одинаково расположен. Носить собаку на руках — не грех. Но это — неженственно.
Лиза упрямо молчит.
Львицын (с огорчением). Лиза, ты не уважаешь моей просьбы! Мои слова для тебя ничто! Ты относишься к моим словам небрежно и без всякого внимания. Но жизнь есть воспитание. Все в ней служит уроком.
Лиза (упрямо). Я не нуждаюсь в уроках.
Львицын (печально). Я не ожидал найти в тебе такого своенравия! Не хотеть пожертвовать таким вздорным удовольствием!
Лиза (обиженно). Вот вы какой! Вы ни в чем не хотите дать мне воли! Что же будет, когда я стану вашей женой? Вы будете жестоким тираном.
Львицын (с великим огорчением). Нет, Лиза, я не хочу быть вашим тираном. Я полагаю мое высшее счастье в вашей благосклонности, Лиза, — могу ли я при этом быть вашим тираном?
Лиза гладит собачку. Львицын вертит в руках алый цветок шиповника.
Львицын. Всякий твой недостаток, Лиза, удивляет меня потому, что я ценю тебя отменно много.
Лиза. Вам ничто не нравится, вы только немцев хвалите.
Львицын. Не скрою, Лиза, ты сегодня произвела надо мной неприятное впечатление.
Лиза (пылко). А вы хотели произвести надо мной неприятное тиранство. Ни папенька, ни маменька так со мной не обходятся. Я не привыкла к тому, чтобы меня обижали.
Львицын (стараясь казаться спокойным, но с трудом сдерживая проявления досады и огорчения). Я вижу, Лиза, что сегодня ты находишься в дурном расположении духа, и потому мне лучше удалиться. Надеюсь, что ты сама оценишь свой поступок, когда захочешь подумать о нем внимательно и спокойно.
Лиза молчит. Львицын кланяется холодно и уходит. Лиза, оставшись одна, скидывает с колен собачку.
Лиза. Противная, убирайся прочь!
И заливается слезами. Погода меняется. Дождь. Лиза бежит к себе. Является опять спальня. В стекла бьет сильный дождь, стучат ветки березок. Лиза дрожит под одеялом в своей постели.
Четвертый сон
Дворец короля Крысиного, соответствующий рассказу Лизы о ее сне. У дверей стоят арапы и кавалеры. На золотом кресле сидит Лушка. На ней корона, порфира, богатые уборы, золотом шитые башмаки. Пляшут ученые медведи. Арап ведет Лизу. Лиза в рваном сарафане.
Лушка (важничая, строго). Лизавета, красная краса, черная коса, возьми мою тявку-собачку, веди ее погулять да смотри, гляди за ней в оба, чтобы с нее шерстиночки не упало, а не то я отдам тебя драбантам, они тебя невежливо поучат.
Злая тявка-собачка норовит укусить Лизу. Глаз у нее не видно из белой пушистой шерстки, а зубки беленькие да острые. Лиза просыпается, кричит, вскакивает с постели. Уже светло, за окнами опять ясное небо. Входит нянька, вбегают Лушка и Степанида.
Нянька. Ой, девки ленивые! Худо смотрят за барышней. Что с тобой, Лизанька? Да никак ты занедужилась, моя ласточка?
Лиза (скучным голосом). Ничего, нянечка, это пройдет. Я полежу немного и потом тотчас встану. Няня, ты ничего не говори маменьке, чтобы ее попусту не расстраивать.
Нянька. Ахти, напасть какая! Потеплее барышню укрой, Лушка. (Проворно выходит.)
Степанида. Уж видно, что Лушка барышне приснилась, барышню испугала.
Лушка. А ты помолчала бы!
Степанида. Вишь ты, какая заказчица! Сама помолчи!
Лиза. Молчите вы обе.
Лушка и Степанида укладывают Лизу в постель, укутывают ее. Скоро возвращается Нянька с чашкой в дрожащих от старости и от усердия руках. В чашке дымится только что заваренный напиток. Степанида тихонько уходит.
Нянька (заботливо наклоняясь над Лизой). Выкушай, Лизанька, пропотеешь, и все как рукой снимет. Верно, простудилась как-нибудь. Вчера вечером сыренько было.
Лиза. Не хочу я, няня. Ничего ни есть, ни пить не хочу.
Нянька. Выпей, выпей, Лизанька. Горяченько, вкусненько.
Лиза. Да что это такое?
Нянька. Липов цвет. Только что заварила.
Лиза пьет. Нянька тщательно укутывает ее.
Нянька (Лушке). За барышней недосмотрели. Ну что за девки! Где же Степанида?
Входит Ворожбинина. За ней идет Степанида с видом сплетницы.
Ворожбинина. Что, Лизанька, как почивала? Сказывала Степанида, что беспокойно почивала, вскидываться изволила. Правда ли?
Лиза (хмуря брови). Опять мне Лушка приснилась.
Ворожбинина (гневно краснея). Рассказывай, сударыня, твой сон. Я чаю, опять пустяки видела.
Лиза. Совсем осмелела Лушка. Сидит на раззолоченном стуле, одета в богатые уборы, важничает необычайно и строго приказала мне взять тявку-собачку и вести ее погулять. А если что с тявкой случится, то она грозила отдать меня драбантам. А тявка-собачка злая-презлая, и глаз у нее не видно из белой пушистой шерстки, а зубки беленькие и острые. Так и норовит, как бы укусить.
Ворожбинина. Лушка, ты что ж это повадилась каждую ночь барышне сниться? Белены объелась, бесстыдная? Думаешь, что на тебя и управы не найдется?
Лушка (поклонившись барыне в ноги). Помилуйте, матушка барыня, но только я тому делу не причина. Хоть что хотите со мной делайте, а только я ни в чем не виновата.
Ворожбинина (с изумлением). Да ты дерзить!
Лушка. Дерзить я не согласна, а только и в уме у меня того не было, чтобы сниться барышне. Да нешто я училась, чтобы кому сниться? Да у нас и в роду никого не было, кто бы такие дела знал.
Степанида (стоя у дверей, злорадно). Яд девка! Как только господа терпят! Да я бы на месте господ такого ей жару задала — небось перестала бы барышне сниться!
Ворожбинина. А ты, подлиза, помолчи! Без тебя знают, что делать надобно. Уж не взыщи, Лушка, — раз простила, другой не прощу. Веди ее в девичью, Степанида.
Степанида подходит к Лушке и хватает ее за руку.
Лушка (грубо Степаниде). Ты не толкайся. Сама пойду.
Лушка и Степанида уходят.
Ворожбинина (Лизе). Голубушка, засни! Господь тебя храни. (Уходит.)
Лиза. Ах, зачем я не послушалась Алексиса!
Нянька. Да когда же, Лизанька, ты его не послушалась?
Лиза. Да и правда, нянечка, это мне тоже во сне приснилось.
Нянька. Что еще за сон?
Лиза. Будто я собачку на руках носила, а Алексису это не нравилось, и будто мы поссорились. Или все это было наяву, а, нянечка?
Нянька. Спи, спи себе с Богом. Никогда ты с ним не ссорилась.
Лиза. А я и собак-то вовсе не люблю, даже маминой болонки не ласкаю. А тут вдруг на меня каприз нашел.
Нянька. Спи, Лизанька, спи, — сном все пройдет.
