Вахазар. Господин Рыпман, я посрамлен. Это моя первая в жизни настоящая ошибка.
Женщины молча возятся с о. Унгвентием. Свинтуся проходит налево, садится в кресло и, взяв куклу Вахазара, укачивает ее как ребенка. Симпомпончик все это время, не шевелясь, сидит в кресле в глубине сцены.
Рыпман. Ничего удивительного, Ваша Единственность: отравление птомаинами [16] как следствие переутомления.
Вахазар. Господин Рыпман, скажите им, чтоб они меня отпустили. Я слаб как ребенок.
Рыпман (перпендикуляристам). Прошу отпустить Его Единственность. Я отвечаю за все.
Перпендикуляристы отпускают Вахазара и стоят в молчании.
Вахазар. До чего я несчастен! Неужели меня так никто и не поймет? А мне ведь всего и нужно-то – немного тепла, совсем чуть-чуть участия, какую-то капельку чувства. Раз в год, ну пусть хоть раз в два года. Ведь я работаю, как каторжник на галерах, как негр на кофейной плантации. Да – я один такой, и мое величие в том, что я не имею себе равных. Но разве из-за этого я не имею права требовать того, что выпадает на долю любого, самого распоследнего лоботряса и попрошайки?
Любрика, бросив лежащего как труп о. Унгвентия, вскакивает и бежит к Вахазару.
Любрика. О Дюбал! Я всегда… Я с тобой!
Симпомпончик. Мама! Мама! Оставь ты его! Я член мужского блока, но этого не потерплю.
Вахазар. Да не о том я. Я хочу, чтоб и у меня, черт возьми, была какая-нибудь мать или сестра! Ведь это невыносимо!
Любрика. Я и хотела стать для тебя матерью или сестрой. Твоя роковая ошибка – что ты вообразил, будто я в тебя влюблена. Ничего подобного. Поверь мне.
Вахазар. Тю-тю-тю. Уж я-то в этом кое-что понимаю. Посмотрим, что скажут списки Комиссии Сверхъестественного Отбора.
Скаброза, бросив о. Унгвентия, тоже подходит к Вахазару.
Скаброза. Ваша Единственность, Мачей, умоляю тебя, сожги эти бумаги и никого из нас не делай. Дай нам жить спокойно.
Вахазар. О, почему никто никогда не может меня понять! Как жестоко все надо мной глумятся!
Любрика. Кто? Мы? Мы только хотим, чтоб ты немного передохнул.
Скаброза. Мы ничего не хотим. Только чтоб ты иногда зашел к нам на чашку чая – поболтать, развеяться.
Вахазар (закрыв глаза рукой). О боже, боже мой! Как же мне все надоело!
Свинтуся, бросив куклу, становится между матерью, Любрикой и Вахазаром.
Свинтуся. Мама! Тетя! Не трогайте его. Он такой бедненький.
Скаброза (Свинтусе). Ничего ты не понимаешь, глупая девчонка. Мне начинает казаться, что ты сошла с ума. Пожалуйста, оставь нас в покое!
Вахазар погружен в размышления. Скаброза пытается оттеснить Свинтусю, та отбивается. Снова входят четверо палачей во главе с Морбидетто. Никто не обращает на них внимания. Палачи останавливаются у двери, снимают треуголки и, поклонившись, берут их под мышки, после чего стоят, спокойно наблюдая за происходящим.
Свинтуся. Мама! Мама! Эта минута – единственная. Вы хотите все испортить. А ведь все еще может перемениться. Прошу тебя, отойди, умоляю тебя! Мама!
Вахазар (Свинтусе, злобно, ударив ее кулаком по спине). Оставь мать в покое! Ты же видишь, она ничего не понимает. (Женщинам, тоном весьма официальным.) А теперь я займусь вашим делом. (Достает из кармана бумаги, читает.) «Донна Скаброза Макабреску:
тридцать процентов – женщины,
шестьдесят пять процентов – бабетона,
пять процентов – несущественных
психических отходов».
Bon! (Читает дальше.) «Донна Любрика Террамон:
сорок три процента – женщины,
пятьдесят пять процентов – бабетона,
два процента – несущественных психических…»
Отлично. Господин Рыпман, займитесь этими дамами.
Рыпман кланяется.
Индекс женственности в норме.
Донны в отчаянии закрывают лица руками.
Вахазар (вопит). Что-то нынче маловато настоящих механических матерей! Но зато через пару лет демонических женщин не будет вовсе!
О. Унгвентий, очнувшись, тихо стонет, поддерживаемый Лидией.
Скаброза (в ярости). Да уж, демонических женщин не будет, останутся только такие гермафродиты, такие монстры, как эта каналья!
Указывает на Морбидетто, тот снисходительно и иронически усмехается. Вахазар замечает его.
Любрика (Скаброзе). Зачем ты это говоришь? Разве не видно, что и так все пропало? (Падает в кресло.)
Вахазар (Морбидетто). Ах, это ты, мой единственный друг! Спаси меня. Я пережил минуту страшной слабости. Мне нужен хоть кто-нибудь – совсем обыкновенный, кто погладил бы меня по голове и исчез как минимум на несколько лет.
Морбидетто (внезапно сворачивается в клубок, как змея, и бросается между Вахазаром и женщинами. Повернувшись к Вахазару). Что? Ты посмел иметь подобные мысли? Да я же тебя убью! (Последние слова произносит писклявым, сдавленным голоском. Медленно приближает свое лицо к лицу Вахазара, тот пятится.)
Скаброза (указывая на Морбидетто). У него одного не трясутся поджилки перед этим чудовищем! Вахазар любит этого подонка.
Вахазар и Морбидетто перемещаются влево. Свинтуся встает между ними и матерью.
Свинтуся. Мама! Перестань. Слишком поздно. Вы все испортили.
Морбидетто (обернувшись к женщинам). Вот именно – слишком поздно. Можете отправляться в клинику. Господин Рыпман, возьмите этих баб.
Рыпман (холодно). Я привык подчиняться приказам только Его Единственности.
Морбидетто (в порыве бешенства едва не бросается на него, но овладевает собой. Вахазару, который замер в безумном напряжении). Вахазар! В последний раз заклинаю тебя во имя нашей дружбы – ты ведь знаешь, что я единственный, кто может тебя убить. А случится это, когда ты изменишь самому себе.
Вахазар (вдруг рычит, Пуская пену). Хааааааааа!!! И ты возомнил, что ты?… Нет, это они меня вынуждают, и они ответят за все. Хааа!!! А ты такая же мразь, как все. Ко мне примазывается разная сволочь, чтоб опорочить мои дела! Но мыслей мне никто не осквернит, потому что я их не формулирую! Меня возвышает над всеми то, что я создаю реальность, а не убогие бредни. Ты призрак, Морбидетто, как и все эти, рядом с которыми мне приходится жить. Я хотел бы вытесать дьявольский замок из порфира, но весь материал, которым я располагаю, только поганая вязкая слизь! Что за мерзость!!!
Морбидетто. Ты сам хотел этого. И этих баб сам довел до того, что они сюда пришли. Ты ведь жаждешь собственной слабости. Это твой последний наркотик после того, как ты исчерпал все виды воздержания, которое для тебя тоже наркотик. Тебе не хватило материала в тебе самом – чтоб над собой куражиться, и от избытка сил ты искусственно создал собственную слабость. Опережающее слюнтяйство Дюбала Вахазара на почве отцовских псевдосантиментов! Что за чудовищное падение. А этот лжечародей со своим абсолютным знанием! Ведь всем известно, что без внутренне противоречивых и пограничных понятий ничего сформулировать невозможно. А если хоть раз допустить противоречие – где критерий, чтоб отличить истину от лжи?
Вахазар. Похоже, ты прав. Скверно только, что я в этом не уверен. Как быть?
Свинтуся (бросается к Вахазару). Дедуля, верь только мне. Я выведу тебя из лабиринта. Сейчас ты просто не можешь этого понять.
Морбидетто. Чистотой помыслов я посрамляю даже детей. Я не лгу и потому могу говорить даже с детьми. Я законченная, преднамеренная, сознательная гиперканалья. Я стою перед вами, потому что знаю, в чем суть Бытия: в метафизическом свинстве.
О. Унгвентий (стонущим голосом). Да, это правда. Но я знаю, как избежать этого свинства в реальности, а не только в отвлеченных умствованиях.
Свинтуся (Морбидетто). Я тоже знаю. Не только знаю, но и сделаю это.
Морбидетто (гладя ее по головке). Ничего ты не понимаешь, детка. Успокойся и пойди поиграй со своей куклой. Она тебя научит большему, чем ты нас или мы тебя.
Свинтуся (с отвращением отшатывается). Теперь я знаю, ты умен, потому что хочешь быть умным, – так же, как он (указывает на о.Унгвентия), или как дедушка – если бы он того пожелал. Только он не хочет и в этом прав. Вы слишком умны, но при этом так глупы! (Взяв куклу с кресла.) Вы глупей, чем эта кукла, и даже глупей меня. Сегодня я с вами играть не буду. Мама, иди ко мне, пошепчемся тихонько, а потом простимся – очень, очень надолго.
Скаброза. Разве ты не понимаешь, Свинтуся: такая умница, а не понимаешь – он хочет превратить меня в бабетона!
Свинтуся (хлопая в ладоши). В бабетона! В бабетона! Отец Унгвентий, ты один можешь понять, что это значит.
Вахазар (рычит). Хааааааааа!!! Довольно – я один!! (Первому палачу.) Да будет ночь!
