Сэр Роберт Чилтерн. Гертруда, ты не имеешь права так говорить. Я уже объяснил тебе, что это просто разумный компромисс. Не больше.
Леди Чилтерн. Роберт, все это хорошо для других, для тех, кто в жизни ищет только корысти. Но не для тебя, Роберт, не для тебя! Ты не то что другие. Ты всегда стоял особняком. Грязь жизни до тебя не досягала. Для всех, как и для меня, ты был идеалом чести и благородства. Так останься же этим идеалом! Не отказывайся от этого высокого наследия, не разрушай эту башню из слоновой кости. Роберт, мужчина может любить женщину, даже если она ниже его, даже если она запятнана, опозорена, бесчестна. Но для нас, женщин, любовь — это преклонение; и если нет преклонения, нет и любви. Ах, не убивай мою любовь к тебе, не убивай!
Сэр Роберт Чилтерн. Гертруда!
Леди Чилтерн. Я знаю, есть люди с отвратительными тайнами в прошлом бывает, что человек когда-то совершил бесчестный поступок, а потом за это надо платить другим бесчестным поступком — о! не говори мне, что и ты такой! Роберт, есть в твоей жизни какой-нибудь тайный позор или бесчестие? Скажи, скажи мне сейчас же! Потому что тогда…
Сэр Роберт Чилтерн. Что тогда?
Леди Чилтерн (очень медленно). Тогда мы должны расстаться.
Сэр Роберт Чилтерн. Расстаться?..
Леди Чилтерн. Да. Совсем и навсегда. Так будет лучше для нас обоих.
Сэр Роберт Чилтерн. Гертруда, в моей прошлой жизни нет ничего такого, чего тебе нельзя знать.
Леди Чилтерн. Я это знала, Роберт, я была уверена. Но зачем ты сегодня говорил такие ужасные вещи, такие непохожие на тебя? Ну хорошо, не будем больше об этом говорить. Ты ведь напишешь миссис Чивли, что не станешь поддерживать этот мошеннический проект? Если ты ей обещал, так возьми обещание назад, только и всего.
Сэр Роберт Чилтерн. Непременно надо написать?
Леди Чилтерн. Как же иначе?
Сэр Роберт Чилтерн. Я могу повидаться с ней и сказать.
Леди Чилтерн. Ты не должен больше видеться с ней. Ни видеться, ни говорить. Она недостойна разговаривать с таким человеком, как ты. Нет, напиши ей — сейчас, сию минуту, — и напиши так, чтобы она поняла, что твое решение неизменно.
Сэр Роберт Чилтерн. Написать сию минуту!..
Леди Чилтерн. Да.
Сэр Роберт Чилтерн. Но уже поздно. Скоро двенадцать.
Леди Чилтерн. Это ничего не значит. Она должна сейчас же узнать, что ошиблась в тебе, что ты неспособен ни на что низкое, непорядочное, нечестное. Вот, сядь за этот стол. Напиши, что отказываешься поддерживать этот проект, за который она ратует, потому что считаешь его бесчестным. Так и напиши — бесчестным. Уж ей-то понятно это слово.
Сэр Роберт Чилтерн садится и пишет письмо.
(Берет его и читает.) Да, так будет хорошо. (Звонит.) А теперь конверт.
Он медленно надписывает конверт. Входит Mэсон.
Сейчас же отошлите это письмо в отель Кларидж. Ответа не надо.
Mэсон уходит.
(Опускается на колени рядом с мужем и обнимает его.) Роберт, любовь делает человека мудрым. Я чувствую, что сегодня спасла тебя от чего-то, что могло принести тебе страшный вред, из-за чего люди стали бы меньше уважать тебя. Мне кажется, ты сам не понимаешь, насколько, благодаря тебе, стала чище вся атмосфера нашей политической жизни — благодаря твоей неподкупности, твоему бескорыстию, твоему всегдашнему стремлению к серьезным целям и высоким идеалам! А я это понимаю, и за это я люблю тебя, Роберт!
Сэр Роберт Чилтерн. Люби меня, Гертруда, люби меня всегда!
Леди Чилтерн. Я буду всегда любить тебя, потому что ты всегда будешь достоин моей любви. Как не любить то, что безупречно! (Целует его и выходит из зала.)
Сэр Роберт Чилтерн некоторое время ходит взад и вперед; потом садится и закрывает лицо руками. Входит дворецкий и начинает гасить лампы.
Сэр Роберт Чилтерн (поднимает голову). Гасите свет, Мэсон, гасите свет!
Дворецкий гасит лампы. В комнате становится темно. Осталась только люстра над лестницей; свет от нее падает на гобелен, изображающий «Торжество любви».
Занавес
Малая гостиная в доме сэра Роберта Чилтерна. Лорд Горинг, одетый по последней моде, полулежит в кресле. Сэр Роберт Чилтерн стоит перед камином, прислонившись спиной к каминной доске. Он, по-видимому, в сильном волнении и тревоге. В течение разговора он несколько раз принимается ходить по комнате.
Лорд Горинг. Дорогой мой Роберт, это очень неприятная история. Очень. Надо было все рассказать жене. Иметь тайны от чужих жен — это в наше время необходимая роскошь. Так, по крайней мере, мне не раз объясняли в клубе умудренные опытом старцы с лысиной во всю голову — уж они-то должны знать. Но пытаться что-нибудь скрыть от своей жены — это непростительное легкомыслие. Она же все равно узнает. У женщин на этот счет поразительный нюх. Они все видят, кроме очевидного.
Сэр Роберт Чилтерн. Артур, я не мог сказать жене. Когда я мог сказать? Вчера? Это значило бы разлучиться с ней навсегда, потерять любовь единственной женщины, которую я боготворю, единственной женщины, которая пробудила любовь в моем сердце. Нет, вчера это было невозможно. Она с ужасом отвернулась бы от меня… с ужасом и презрением.
Лорд Горинг. Леди Чилтерн до такой степени добродетельна?
Сэр Роберт Чилтерн. Да, моя жена до такой степени добродетельна.
Лорд Горинг (снимает перчатку с левой руки). Очень жаль. Простите, дорогой, я не то хотел сказать. Гм! Но если так, то мне очень хотелось бы серьезно поговорить с леди Чилтерн. О жизни.
Сэр Роберт Чилтерн. Это бесполезно.
Лорд Горинг. А можно попробовать?
Сэр Роберт Чилтерн. Пожалуйста. Но ничто не заставит ее изменить свои взгляды.
Лорд Горинг. Ну что ж, на худой конец это будет психологический эксперимент.
Сэр Роберт Чилтерн. Такие эксперименты очень опасны.
Лорд Горинг. Все, милый мой, опасно. Кабы не так, не стоило бы и жить… Да. По-моему, Роберт, вы должны были давным-давно все ей рассказать.
Сэр Роберт Чилтерн. Когда? При нашей помолвке? Так неужели вы думаете, что она вышла бы за меня замуж, если бы знала, откуда пошло мое богатство и с чего началась моя карьера, — если бы знала, что я совершил поступок, который большинство людей назвали бы постыдным и бесчестным!
Лорд Горинг (медленно). Да. Люди именно так его и назовут. В этом можно не сомневаться.
Сэр Роберт Чилтерн (с горечью). Те самые люди, которые каждый день совершают еще худшие поступки. У которых есть тайны еще похуже моей.
Лорд Горинг. Потому-то они так и любят разоблачать чужие тайны. Это отвлекает внимание от их собственных.
Сэр Роберт Чилтерн. Да кому я, в конце концов, сделал зло этим поступком? Никому.
Лорд Горинг (пристально глядя на него). Только себе, Роберт.
Сэр Роберт Чилтерн (после молчания). Ну хорошо. У меня были неофициальные сведения о некоторых действиях, которые тогдашнее правительство собиралось предпринять. Я их использовал. Но точно так же слагались почти все нынешние крупные состояния. Неофициальные сведения их обычное начало.
Лорд Горинг (постукивая тростью по своему башмаку). И публичный скандал их обычный конец.
Сэр Роберт Чилтерн (ходит по комнате). Артур, и вы считаете, что это справедливо — ставить мне сейчас в упрек то, что я сделал восемнадцать лет тому назад? Справедливо, чтобы вся моя карьера рухнула из-за того, что я сделал, когда был чуть ли не мальчишкой? Мне тогда было двадцать два года, я был знатного происхождения и беден — две вины, которых в нашем обществе не прощают. Разве справедливо за ошибку или пусть даже грех молодости — если уж люди желают называть это грехом, — разве справедливо за одно это разбивать такую жизнь, как моя, уничтожать все, ради чего я столько трудился, разрушать все, что я с такими усилиями создал?
Лорд Горинг. Жизнь никогда не бывает справедливой, Роберт. И пожалуй, так оно и лучше для большинства из нас.
Сэр Роберт Чилтерн. Всякий, в ком есть честолюбие, вынужден бороться оружием своего времени. Оружие нашего времени — деньги. Кумир нашего времени — деньги. Для того чтобы в наше время чего-нибудь добиться положения, власти, — нужны деньги. Деньги, деньги — во что бы то ни стало!
