Киноджа. Ты — умная. Ты смотришь на человека и видишь его мысли и желания. Душа человека открыта перед тобою, и ты видишь, что он будет верен.
Ходжистэ, застыдившись от похвалы отца и улыбаясь, уходит за чертог.
Киноджа. Пусть этот человек служит мне. Да будет он стражем моего чертога.
Камру (падая ниц перед царем). Благодарю тебя, великий царь. Благоволение царя пламенно и страшно, но ты будешь доволен моею службою.
Киноджа уходит в чертог.
Халис (отцу). Я люблю царевну.
Камру. Что это за безумие! Разве возможно, чтобы нищий породнился с великим царем?
Халис. Не знаю, хорошо ли, что я утаил от нее… Но она дала мне плащ.
Камру. Что ты утаил от нее?
Халис. Я не сказал ей, что добрая женщина дала нам приют на эту ночь.
Камру. Зачем царевне знать об этом? Она только посмотрела на тебя, и ушла, и уже забыла.
Халис (любуясь подарком царевны, повторяет). Она дала мне свой плащ.
Камру. Иди к той доброй женщине, которая дала нам приют на эту ночь, и скажи матери, что я должен остаться здесь на страже у царского чертога. Спи спокойно и забудь о царевне.
Халис. Лучше мне умереть, чем забыть о ней.
Камру. Друг мой, я слышал, спросили однажды у великого мудреца: «Что такое любовь?» И мудрец ответил: «Любовь, это как бы смерть при жизни».
Халис. Сладостная смерть! Ах, лучше умереть любя, чем жить без любви.
Медленно уходит. Все гости уже ушли. Огни пиршества гаснут. Камру становится на стражу. Киноджа выходит на кровлю. Смотрит вокруг. В чертоге у двери стоит Ходжистэ, притаившись, и слушает.
Киноджа. Страж, скажи мне, отчего я не могу заснуть.
Камру (низко поклонившись царю). Если царь будет спать ночью, у него не останется времени для поклонения Богу.
Киноджа. Но я и днем не спал.
Камру. Если царь будет спать днем, то пострадают его подданные.
Киноджа. Когда я им нужен, они хотели бы, чтобы я судил их и днем, и ночью. И тогда они смотрят на меня и судят меня еще строже, чем я их сужу. Когда они мне нужны, они были бы рады, если бы я спал круглые сутки. Когда я тревожу их, они ропщут и готовы были бы усыпить меня навеки. Они не могут обойтись без людей, которые за них думают, сражаются и молятся. А для поклонения Богу иная минута святее целого дня. Нет, страж, я не сплю по иной причине.
Камру. Великий царь, ты ждешь того, кто приходит внезапно. Но не тревожься, — я на страже, никто не войдет в твой чертог и не похитит твоих сокровищ.
Киноджа. От приходящего внезапно никто не остережется.
Издали доносится угрожающий голос:
— Я иду! И кто из людей заставит меня вернуться?
Киноджа. Страж, ты слышишь этот голос?
Камру. Я слышал этот голос, когда с женою и с сыном шел в твой славный город. Жена и сын думали, что я знаю, чей это голос, и спрашивали меня. Кто знает хотя немногое, того спрашивают обо всем. Но я ничего не мог сказать им. Я знаю мой долг и не допытывался, что это за шум. Но если ты, царь, повелишь мне, я тотчас узнаю, кто это, и доложу об этом двору, населенному рабами святейшего закона.
Киноджа. Иди узнай и скажи мне. Только мне, — никому иному не надо знать.
Камру уходит. Киноджа окутывает тело и лицо черным покрывалом, поглощающим всякий свет. Становится незрим. Идет вслед за стражем. Ходжистэ выходит на кровлю. Слышен голос:
— Я иду! Кто меня задержит?
Входят Халис, несет в глиняной посуде пищу для отца, и Чундер, несет в глиняном кувшине воду для мужа.
Халис. Отец, где ты?
Ходжистэ. Твой отец ушел в пустыню прогнать духа, который тревожит великого царя.
Халис (испуганно и радостно). Здесь прекрасная царевна.
Халис и Чундер кланяются царевне.
Ходжистэ. И мой отец ушел в пустыню. Ушли сильные, остались женщины и дети.
Чундер. Царевна, сын мой заменит отца на страже. Он силен и верен, как и его отец, и пока отрок здесь, ты, царевна, ничего не бойся.
Ходжистэ. Я никогда не боюсь. Меня не научили страху. (Халису.) Милый отрок, иди за твоим отцом и помоги ему охранять в пустыне великого царя. Ужасны и неодолимы тайные силы, но страхи бегут от того, кто чист и непорочен.
Халис кланяется царевне до земли и уходит. Чундер садится на ступени. Ходжистэ смотрит вдаль.
Ходжистэ. Кто за себя не боится, тот вдвое боится за другого. Я боюсь за отца и за милого, ты — за мужа и за сына. Одна тоска в наших сердцах.
Чундер. Царевна, а кто же твой милый и где он?
Ходжистэ. Все дальше, все дальше уходит.
Чундер. А кто же он?
Ходжистэ. Женщина, ты слишком любопытна. Скажи мне лучше утешительную сказку.
Чундер. Если хочешь, милая царевна, я расскажу тебе о том, как один…
Луна восходит над чертогом, полная и ясная. Серебристый туман заволакивает все предстоящее, и не слышно слов утешительной сказки. Отходит от чертога действие и влечется в пустыню.
Пустынное поле. Перекресток двух тихих дорог. Полная луна светит ярко и смотрит, любопытная, как беременная женщина. Див с темным, но прекрасным лицом стоит в тени цветущего и благоухающего истомно дерева и кричит страшным голосом:
— Я иду! Кто заставит меня вернуться?
Входит Камру. За ним Киноджа в черном плаще, поглощающем всякий свет.
Камру. Прекрасный и великий Див, почему ты говоришь эти страшные слова?
Див. Я — ангел смерти.
Каиру, мгновенно ужаснувшись, падает на лицо свое, кланяясь Диву. Но мужество воина тотчас же возвращается к нему. Он поднимается и говорит с Дивом, как человек, всегда готовый встретить смерть.
Камру. Путь перед тобою свободен. Отчего же ты медлишь на этом перекрестке и с кем ты споришь?
Див. От многих душ исходящие незримые нити держат на земле того, к кому я послан, но и эту сеть я разрушу, как легкую паутину.
Камру. Чем же ты умерщвляешь?
Див. Взором моим и голосом я зову душу, которой настал срок расстаться с телом.
Камру. Куда ты идешь?
Див. Я иду в чертог царя Киноджи.
Камру. Чертог великого царя охраняется крепко.
Див. Дни царя истекают, и я иду, чтобы взять его душу и отнести ее к превысокому престолу.
Камру. Я должен вернуть тебя обратно. К господину моему не пущу тебя, страшный.
Див. Никакою силою меня не вернешь и не остановишь.
Камру. Дам тебе многоценный выкуп за душу господина моего.
Див. Ты слишком смело обещаешь. Когда ты узнаешь, чего я требую, ты откажешься.
Камру. Я дам все, чего ты потребуешь.
Входит Халис.
Халис. Отец, что ты делаешь в этом мрачном месте? В первую же ночь ты оставил порог высокого чертога! Ты забыл о царе, и царевна в тревоге и в страхе. Что подумает царь, если узнает, что ты ушел?
Камру. Я спорю с этим духом о душе моего великого господина.
Див. Разве есть еще верность на земле? Везде, куда я приходил, я видел, что люди торопятся пасть к ногам нового господина. Один только ты хочешь сохранить сочтенные дни и умножить дни обреченного моему мечу.
Камру. Скажи, какой ты возьмешь выкуп.
Див. Чтобы я оставил душу твоего господина в его теле, ты хочешь принести великую жертву. Подумай, — если царь умрет, тебя и другой царь не прогонит. Тот, кто служит, ни о чем ином не думая, нужен каждому властелину, как бы тот ни именовался. Тебе, нищему, не все ли равно, кому ты служишь? У тебя нет дома и нет родины.
Камру. Я верен моему господину, потому что я верен моему слову. Я должен вернуть тебя обратно.
Див. Если ты за душу великого царя отдашь мне душу твоего сына, я вернусь, и царь избегнет смерти.
Киноджа (радостно). Я избегну смерти.
Среди лунного сияния над безлюдными дорогами и над пустынею он один окутан мраком, и слова его поглощены окружающим его молчанием и тьмою.
Камру (радостно). Великий царь избегнет смерти!
Халис. Царевна для меня недоступна. Лучше мне умереть за великого царя, ее отца, чем жить вдали от прекрасной царевны Ходжистэ.
Камру (Диву). Я отдам тебе и мою жизнь, и жизнь моего сына.
Див. Твоей жизни мне не надо. Довольно одной. Избыток жертв уменьшает их цену. Отдай мне только жизнь Халиса.
