Труп усаживается на скамейку, крик не стихает, труп ждёт, когда ребята успокоятся, молчит, хихикает себе под нос.
Труп: Ну, что, может, хватит?
Андрей: Он жив-жив-жив! Он – жив! А-а-а-а!!!
Труп протягивает Николаю газету.
Труп: Ваше?
Николай пересатаёт кричать.
Николай: Да… спасибо…
Труп: Поаккуратнее надо… там всё-таки личное…
Андрей: Может, это тот, а мы выкинули нашего?
Игорь Игоревич: Нет… нет… это наш…
Все вдруг окунаются в беззвучный ужас, – каждый тихо пугается чего-то своего, личного, встретившись вот так с трупом.
Труп: Ваш-ваш… да, Игорёк?
Игорь Игоревич: Да… папа…
Николай: Как… папа, а как же…
Андрей: М-да…
Труп: Доигрался?..
Игорь Игоревич: Папа, прости, папа, – я не знал, что делать, как в таком случае поступают…
Труп: Конечно, проще всего мёртвого отца под линолеум закатать… Где ты хоть жил-то?
Игорь Игоревич: Я квартиру снял, а нашу этим сдал… ребятам…
Папа: Ребятам… а они в чём виноваты?!
Игорь Игоревич: Я думал, они тебя не найдут, зачем они ремонт начали делать?! Никто их не просил!!!
Папа: Ох, Игорёк…
Игорь Игоревич: Я думал… думал так всё устаканится… сам я не мог там жить, с тобой…
Папа: Что за время пришло? Вот в чём-то вы глотку рвёте, – самостоятельные! А как до дела настоящего дойдёт, – всё – в кусты! Ничего сами не можете! Вот сейчас, ты хоть понял, что с тобой произошло, а?!
Игорь Игоревич: Что… мне стыдно, папа… ну, хочешь пойдём, я тебя предам земле?!
Папа: Да дурак ты! Я сам о себе позабочусь! С тобой что, – я спросил, – с тобой и вот с ними?!.
Игорь Игоревич: А что? Это друзья…
Андрей: Спасибо – друг…
Игорь Игоревич: А что такое… я так поступил… я не мог иначе, у меня так всё, – импульс и всё, а потом сам не знаю, почему так сделал!
Папа: Игорь… Игорь… сейчас ведь не о том, Игорь! Ведь вы все отъехали, все, втроём! Как вы ещё не допёрли-то! Тут даже и то мне подсказывать приходится, что за поколение!..
Андрей: Подождите, уважаемый, вы что?! Совсем уже что ли?!
Папа: Я-то – совсем, – две недели, как совсем, а вы – вот-вот…
Андрей: Ага, конечно, щас-с!
Папа: Я с вами спорить не буду… вы просто спокойно вспомните, что с вами сегодня происходило, а?! И почему вы меня, мертвеца, слышите и видите, почему, – не догадываетесь? Потому что сами…
Андрей: Сами с усами, папа! Не надо тут весь этот экзольтированный оккультизм разводить! Игорь Игоревич, что вообще происходит?! Как вы всё нам объясните?! Мы кого под шасси выкидывали?! И что здесь делает ваш батенька?!
Игорь Игоревич: Он здесь… я не знаю, но ещё недавно он был… вернее, его уже не было… совсем недавно…
Папа: Мальчик к вам приходил?
Андрей: Ну, допустим…
Папа: Вопрос задавал… надо было отвечать, когда такой мальчик спрашивал… сами виноваты…
Андрей: Да кто он такой, – сфинкс что ли?!.
Игорь Игоревич: Да, действительно!..
Папа: Ладно… мне с вами тут некогда, пока до вас допрёт… я и так задержался…
Игорь Игоревич: Задержался?
Папа: Задержался, сынок… сначала ты меня замуровал… потом таскали меня, придурки, щас хоть всё, – я свободен, могу сам о себе позаботиться…
Игорь Игоревич: А как?
Папа: Как… пойду в самолёт… он же в небо летит… мне туда и надо, щас-то – через две недели – за мной никто сам не прилетит, поздно, придётся самому до неба добираться, и всё из-за тебя, сынок…
Игорь Игоревич: А мы?.. нам как, в смысле, куда? Что делать-то…
Папа: Можете со мной…
Игорь Игоревич: А билеты?
Папа: Ты чё, ты не понял, придурок?! Всё – теперь можно без билетов, по особой льготе и в кино, и в солярий!
Андрей: Здорово…
Папа: Здорово, только смысла теперь в этом нет… впрочем, это же было и в жизни… я когда рос, так женщин хотел, а когда вырос – они мне разонравились… казалось бы всё готово, – аппарат, возраст, социально приемлемый для половых актов, а уже не то, пропало желание… да, ну что, кто со мной?
Андрей: Я остаюсь… мне никуда не нужно, я лучше тут… и вообще, всё гоны', – всё! Я никому не верю, вы чё, не-е-е-т!..
Николай: Я тоже…
Игорь Игоревич: Папа, ты там не говори, что я так тебя… под линолеум…
Папа: Да кому там какое дело, – всё ведь от тебя зависит, тебе если стыдно – мучайся, а нет, – живи… всё равно мучаться придётся, не от этого, так от другого, просто так легче… знать, что ты нигде ни при чём, но это непросто, очень непросто… Понимаешь, в принципе, пока мы живём, у нас есть право на всё… человек имеет право на всё… Просто многое зависит от того, как ты сам к этому относишься… ладно… Ты, я понял, с друзьями остаёшься?..
Игорь Игоревич: Да, пожалуй…
Папа: Ну, гляди, я своё дело сделал, – информацию довёл, а дальше сами…
Труп встаёт со скамейки, уходит. Андрей смеётся, глядя, как очень искренне Игорь Игоревич прощается с отцом. Николай ещё не понял, как вести себя в этой ситуации, поэтому просто улыбается.
Николай: Подождите, я что-то не всосал,– отец твой на что намекал щас, что мы как… трупы?
К скамейке подходит старичок, смотрит в упор на ребят, снимает шапку, что-то бормочет.
Андрей: Да вы что, я же молодой!!! Уменя кровь с молоком! У меня!..
Дедушка не отвечает, как-будто не слышит, вздыхает, одевает шапку, уходит.
Игорь Игоревич: Да, в кино как-то это всё по-другому, как-то как событие, что ли… а тут, я даже ничего не почувствовал… не то, что, там, боль или страх, а вообще ничего…
Андрей: Подождите, бред какой-то, даже если так, – когда мы успели-то? Что, нас кто-то убил? Или нас задавило? Как? Где? Никто ведь не помнит!
Игорь Игоревич: Вот именно… погибли и не заметили, потому что были увлечены… делом… знаете, такое выражение, – сгорел на рабочем месте, – такое, обычно, сослуживцы говорят, когда человек работает-работает, ничего не замечает… увлечённо так… несмотря ни на что… и дальше бы работал, если б добрые коллеги некролог не вывесили… на первом этаже… родного предприятия… на доске объявлений…
Николай: Мы, наверное, на свадьбе умерли… я когда салат попробовал, мне сразу поплохело…
Игорь Игоревич: Ага… только я салаты не ел… я вообще сегодня не ел…
Андрей: Вы, Игорь Игоревич, молчали бы, уж вам-то с вашими привязанностями и удивляться, что вдруг отъехали!
К скамейке подходят двое милиционеров. Один из милиционеров ест хот-дог. Игорь Игоревич, Андрей и Николай стихают, внимательно смотрят на людей в форме. Тот из милиционеров, кто ел хот-дог, оборачивается на сидящих друзей, долго смотрит им в глаза, неожиданно кривится, как-будто увидел что-то отвратительное, выплёвывает откусанный хот-дог на землю, отворачивается, второй достаёт рацию.
2-й милиционер: Гарвард, Гарвард, приём, Гарвард… Я Кембридж, приём, Гарвард! Ситуация три пять перед входом в аэропорт, приём!.. Высылайте машину, приём… Трое Гарвард, приём, трое, три товарища, приём… совсем никакие, нет, Гарвард, это ваши клиенты, мы таких не принимаем, нам за это не платят, ну, всё – на западном фронте без перемен…
Второй милиционер подходит к первому, нежно вытирает кусочки еды с его скривлённых от омерзения губ.
2-й милиционер: Ну, что ты, Анатоль, совсем испачкался…
1-й милиционер: Я не могу, Антон… не могу привыкнуть к этому ко всему…
2-й милиционер: Ну-ну-ну… пойдём, пойдём, я приведу тебя в порядок…
Второй увлекает первого в здание аэропорта.
Андрей: Так, нужно что-то делать, – слышали, он вызвал машину, сейчас приедут и загребут нас…
Игорь Игоревич: Кинут в общую могилу, вместе с бомжами, никто и документов не проверит, сволочи!
Николай: А у меня и нет документов… у меня только письмо… к маме…
Игорь Игоревич: Ладно, други, ладно, надо найти выход…он должен быть… раз мы способны анализировать ситуацию, значит вполне реально найти выход даже в нашем случае!..
Андрей: Нет, ну, как так?!.
Игорь Игоревич: Это не продуктивно! Ещё идеи?
Николай: Слушайте, передвигаться же мы можем, – давайте возьмём и уедем!..
Андрей: Да, и везде нас будут принимать как трупов, не здесь, так где-нибудь ещё подберут и зароют…
Николай: Тогда надо, я не знаю… спрятаться…
