Учителю обязана я верить,
А то бы волю я дала сомненьям.
Оставим это, Личио, прошу вас. —
Любезные наставники, простите,
Что с вами я обоими шутила.
Гортензиo
(к Люченцио)
Оставьте нас. Пойдите прогуляйтесь.
В три голоса я петь не собираюсь.
Люченцио
Вот строгости! Нет, я уж подожду.
(В сторону.)
Я послежу. Бьюсь об заклад, что наш
Любезный музыкант в нее влюбился.
Гортензиo
Синьора, прежде чем коснуться струн
И до того, как вам поставить пальцы,
Азы искусства с вами мы пройдем.
Я объясню вам построенье гаммы
Понятнее, успешнее и лучше,
Чем всякие другие музыканты.
Вот гамма — я ее переписал.
Бьянка
Но гамму я и так отлично знаю.
Гортензиo
Все ж ознакомьтесь с гаммою Гортензио.
Бьянка
(читает)
«Я гамма, всех аккордов основанье.
A, re — Гортензио пленен тобой,
В, mi — не отвергай его признанья!
С, fa — позволь тебя назвать женой.
Do, sol, re — ключ; две ноты в нем найдешь.
Е, la, mi — сжалься, иль меня убьешь».
И это гамма ваша? Нет, милей
Мне гамма старая, и я не стану
Ее менять на ваши измышленья.
Входит слуга.
Слуга
Синьора, ваш отец велит оставить
Занятья ваши и помочь сестрице:
Ведь завтра под венец она идет.
Бьянка
Наставники любезные, прощайте!
Бьянка и слуга уходят.
Люченцио
Тогда и мне нет смысла оставаться.
(Уходит.)
Гортензиo
А мне есть смысл за ним понаблюдать:
Он что-то на влюбленного походит.
Но если, Бьянка, помыслы твои
Столь низки, что любому прощелыге
Ты строишь глазки, — так ступай к нему.
Но, убедившись в низости такой,
Гортензио расплатится с тобой.
(Уходит.)
СЦЕНА 2
Падуя. Перед домом Баптисты.
Входят Баптиста, Гремио, Транио, Катарина, Бьянка, Люченцио и слуги.
Баптиста
(к Транио)
Синьор Люченцио, сегодня день
Венчанья Катарины и Петруччо,
А зятя и в помине даже нет.
Посмешищем в глазах людей мы станем!
Жених пропал, а в церкви ждет священник,
И все давно готово для венчанья.
Что скажете вы о позоре нашем?
Катарина
Позор лишь мне. Заставили насильно
И против воли сердца дать согласье
Заносчивому, грубому нахалу,
Шуту, который свататься спешил,
Да только не торопится жениться.
Я говорила вам, что он дурак
И прячет злость за наглостью своею.
А чтоб ему прослыть весельчаком,
Готов посватать тысячу невест,
Назначить свадьбу, пригласить друзей,
Не помышляя вовсе о женитьбе.
В лицо теперь мне пальцем будут тыкать:
Она, мол, стала бы женой Петруччо,
Когда б на ней изволил он жениться.
Транио
Баптиста, Катарина, успокойтесь!
Петруччо вас обманывать не станет.
Его случайность, видно, задержала.
Он хоть и груб немного, но разумен;
Хоть весельчак, да честный человек.
Катарина
Ах, лучше б я его совсем не знала!
Уходит плача; за нею Бьянка и другие.
Баптиста
Ступай, дитя! Не упрекну за слезы.
Святая не снесет такой обиды,
Не то что ты, с твоим строптивым нравом.
Входит Бьонделло.
Бьонделло
Хозяин! Хозяин! Новости, старые новости, такие новости, каких вы никогда не слыхали!
Баптиста
Что это за старые новости? Как это может быть?
Бьонделло
А разве не новость — прибытие Петруччо?
Баптиста
Он прибыл?
Бьонделло
Нет, синьор.
Баптиста
Так в чем же дело?
Бьонделло
Он прибывает.
Баптиста
А когда он будет здесь?
Бьонделло
Тогда, когда будет стоять на моем месте и глядеть на вас.
Транио
Но расскажи нам твои старые новости!
Бьонделло
Ну как же! Петруччо едет в новой шляпе и старой куртке, в старых, трижды лицованных штанах; сапоги его служили свечными ящиками — один застегнут пряжкой, другой подвязан шнурком; старый ржавый меч из городского арсенала с изломанной рукояткой, отбитым острием и без ножен. На лошади — изъеденное молью седло, и стремена друг с другом в родстве не состояли. Вдобавок еще лошадь больна сапом, холка сбита, зубы шатаются, селезенка екает, кожа в болячках, суставы распухли; страдает желтухой и головокружением; ее грызут глисты, спина с изъяном, лопатки торчат, на передние ноги припадает, удила сломаны, а недоуздок из бараньей кожи, да его, видно, так часто натягивали, чтобы лошадь не свалилась, что он разорвался и теперь в нескольких местах связан узлами. Подпруга сшита из шести кусков, а подхвостник бархатный, с дамского седла; на нем именные буквы, красиво выложенные гвоздиками, и связан он бечевкой.
Баптиста
А кто едет с ним?
Бьонделло
Ах, синьор, его слуга, разукрашенный не хуже лошади. На одной ноге у него бумажный чулок, на другой шерстяная гетра, и подвязаны они синим и красным шнурками. Старая шляпа, а вместо пера воткнуто сорок пестрых лент. Чудовище, истинное чудовище по наряду, и не похож ни на христианского лакея, ни на человеческого слугу.
Транио
Не зря Петруччо так смешно наряжен,
Обычно он как принято одет.
Баптиста
Я рад, что он явился, в каком бы он виде ни прибыл.
Бьонделло
Нет, синьор, он не прибыл.
Баптиста
Разве ты не сказал, что он прибыл?
Бьонделло
Кто? Петруччо прибыл?
Баптиста
Ну да; Петруччо прибыл.
Бьонделло
Нет, синьор; я сказал, что его лошадь прибыла, а он сидит на спине у нее.
Баптиста
Да ведь это одно и то же.
Бьонделло
Где видано такое?
Тут дело не простое;38
Ведь конь и господин,
Хоть больше, чем один,
А все-таки не двое.
Входят Петруччо и Грумио.
Петруччо
Куда все подевались? Эй, кто дома?
Баптиста
Вы в добром здравии?
Петруччо
Куда там в добром!..
Баптиста
Но не хромаете?
Транио
Сказать по правде,
Одеты вы не так, как подобает.
Петруччо
И в лучшем платье я спешил бы так же. —
Где Кет? Где нежная моя невеста?
Как тут мой тесть? Друзья, что ж вы надулись?
Что на меня вы пялите глаза?
Я статуя диковинная, что ли,
Комета иль невиданное чудо?
Баптиста
Синьор, но ведь сегодня ваша свадьба.
Грустили мы, что вас так долго нет;
Теперь грустим сильней, таким вас видя.
Ведь ваш наряд — позор для жениха,
Долой его, он осквернит наш праздник.
Транио
Какие неотложные дела
С невестой разлучили вас, скажите?
И что это за необычный вид?
Петруччо
Рассказ не из коротких — скучно слушать;
Достаточно, что слово я сдержал,
Хоть и пришлось явиться с опозданьем.
Я на досуге оправдаюсь так,
Что, верьте, вы останетесь довольны.
Но где же Кет? Мы долго не видались,
Проходит утро — время в церкви быть.
Транио
Нельзя идти к невесте в этих тряпках,
Зайдем ко мне, наденьте мой костюм.
Петруччо
Нет, не надену; я явлюсь к ней в этом.
Баптиста
Но ведь венчаться так вы не пойдете?
Петруччо
Нет, только так, а не иначе! Хватит!
Она со мной венчается, не с платьем.
Когда бы мог я собственную душу,
Которую она мне поистреплет,
Сменить так просто, как лохмотья эти,
Ей лучше было бы, а мне подавно.
Но что же я, дурак, стою, болтаю,
Когда мне следует спешить к невесте,
С ней поздороваться и закрепить
