Наталья . Не знаю. Сарай. Или плита бетонная. Что мне делать?
Нина . Забудь! Сколько ты его знала? Десять дней? Ну вот десять дней и положи на обратную раскрутку. Тебя что, никогда не надували?
Наталья . Надували.
Нина . И ты что, каждый раз с ума сходишь? Неужели не привыкла?
Наталья . Я верю… Я каждый раз верю…
Нина . Ой, дуры бабы. Господи… Я десять лет со своим проваландалась. Не десять дней. Десять лет. И то ничего! Я его осудила своим судом! Своим военным трибуналом: расстрелять как предателя! Я его расстреляла и в землю зарыла! А теперь забуду. В больницу легла! Сделаю новокаиновую блокаду центра памяти.
Наталья . Как это?
Нина . Пятнадцать уколов через день.
Наталья . И что?
Нина . Все забудешь на какое-то время.
Наталья . А разве можно жить без прошлого?
Нина . У тебя бывает так, что тебе кажется, что когда-то это уже было? Точно такая же ситуация?
Наталья . Бывает.
Нина . Это память предков. А бывают предчувствия?
Наталья . Конечно. Только подумаю о человеке, а он позвонит.
Нина . Это память потомков. Первое время можно обойтись памятью предков и потомков. А потом уж наберешь свою память.
Наталья думает.
Наталья . А как же он? Он без моей памяти сразу станет старый.
Нина . А тебе-то что до него? Ты вон в больнице, а он к тебе даже не пришел ни разу. И не знает, что ты тут.
Наталья . Я не хочу его забывать. Я вообще ничего не хочу забывать.
Появляется новенькая. В руках у нее книжка и пакет с яблоками.
Новенькая . Здравствуйте.
Нина . Проходите.
Новенькая . А какая тут койка свободна?
Наталья . Хотите у окна?
Новенькая . Спасибо…
Начинает располагаться.
Нина . Тоже из-за любви?
Новенькая . Что?
Нина . Из-за любви с ума сошла? Тоже женатого полюбила?
Новенькая . Нет… У меня все хорошо.
Нина . А чего же в нервную палату попала?
Новенькая . Я все время плачу.
Наталья . Почему?
Новенькая . Я не знаю. У меня есть все, что нужно человеку для счастья. Но я все равно плачу.
Нина . Чего ж ты плачешь?
Новенькая . Врачи говорят, что это для баланса психики. Невозможно быть только счастливой. Это ненормально.
В углу палаты завозилась спящая больная.
Новенькая ( шепотом ). Мы мешаем…
Наталья . Не беспокойтесь. Она всегда днем спит.
Новенькая . А что с ней?
Нина . Обратная реакция. Днем спит, а ночью читает, гуляет, в общем – живет ночью.
Новенькая . А почему это получается?
Наталья . У нее квартира возле Курского вокзала и окна выходят на Садовое кольцо. Днем там очень шумно и угарно. А ночью тихо и воздух свежий. Она уже привыкла. И собаку свою приучила.
Новенькая . А зачем она лечится?
Нина . Это же ненормально.
Новенькая . А разве человек не может сам себе устанавливать нормы?
Нина . Нет. Не может. Человек живет в обществе и должен подчиняться его законам.
Во время разговора появляются Лариска и врач. На Лариске больничный халат, который ей непомерно велик. Лариска садится на свою постель. Врач присаживается рядом. Делает пометки в истории болезни.
Лариска . Что вы пишете?
Врач . Заполняю историю болезни.
Лариска . Мою?
Врач . Нет у тебя никакой болезни. Ты просто дура.
Лариска . Почему?
Врач . Ну разве можно ставить себя в такое дурацкое положение?
Лариска . Чем дурацкое? Тем, что я не разбилась?
Врач . Если бы ты разбилась, это было бы самое дурацкое положение.
Лариска . Я искала выход.
Врач . Но разве это выход? В окно?
Лариска . Я ничего не могла изменить. И не могла смириться.
Врач . Надо было потерпеть.
Лариска . Невыносимо. Каждый вздох так больно…
Врач . Но это же все равно не выход. Это грех.
Лариска . Кому от этого плохо, кроме меня?
Врач . Сколько людей больных и старых благословляют каждый день. А ты хотела уйти сама.
Лариска . Он мне сказал.
Врач . Он сказал, чтобы ты умерла?
Лариска . Он сказал, чтобы я его не любила.
Врач . Ты бы погибла, а он сел бы перед телевизором новогодний «Огонек» смотреть.
Лариска . Дело же не в том, где он будет сидеть. Дело в том, о чем он будет думать.
Врач . И о чем он будет думать?
Лариска . А знаете, почему я не разбилась?
Врач . Потому что ты упала в большой сугроб.
Лариска . Вовсе нет. Потому что я полетела не вниз, а вверх. К звездам. Я еще успела подумать: а правда, что любовь поднимается вверх и плавает в высоких слоях атмосферы. Там же нет света. Поэтому я влетела во мрак.
Врач . Между прочим, ты могла оттуда и не вернуться.
Лариска . Ну и что? Поговорили бы и забыли. Мертвые скоро забываются.
Врач . Ты говоришь так, будто твоя жизнь сама по себе ничего не значит.
Лариска . Мне не нужна жизнь, в которой нет его.
Врач . Ты сейчас не должна об этом думать.
Лариска . Хорошо, я не буду думать. Но вот скажите…
Врач . Не скажу.
Лариска . Но знаете, он…
Врач . Не знаю.
Врач поднимается. Выходит из палаты. Лариска сидит, прислонившись к стене. У нее такой вид, будто из нее вытащили позвоночник. Нина подходит к ней. Смотрит с осуждением.
Нина . Ну и видочек у тебя. Как будто размазали по стене. Жаль, что ты себя не видишь. Лариска . Больно жить.
Новенькая заплакала. Спящая засмеялась.
Нина . Ну что мне с вами делать! Надо взять себя в руки! Понимаете, вам никто не поможет, если вы сами себе не поможете! Я сегодня утром проснулась. Тошнит, руки дрожат. Посмотрела на себя в зеркало – зеленая, под глазами синее. Я сказала себе: «Нина, ну кто тебе поможет, если ты сама себе не поможешь?» Сделала гимнастику. Открыла форточку, подышала по йоге. Все, буду мальчика рожать.
Наталья . От кого?
Нина . От себя. Я сама – и отец и мать. Как это называется, когда и мужик, и баба вместе?
Новенькая . Евнух.
Нина . Да нет. Евнух – это ни то и ни другое. А когда и то и другое?
Наталья . Гермафродит.
Нина . Ага. Точно. Вот так и я. Сама за себя замуж выйду. Сама себя содержать. Сама себя развлекать. А что? Не мы первые, не мы последние…
Новенькая . А как вы думаете, что-нибудь переменится?
Нина . Конечно. Нам сейчас тридцать. Будет сорок. Потом сорок пять.
Новенькая . А в сорок пять чего?
Нина . Надо у Натальи спросить.
Наталья . Все то же самое. Только морщин побольше и скорее устаешь. И волосы красить каждые десять дней. А так то же самое.
Лариска . А что же делать?
Спящая проснулась.
Спящая . Танцевать.
Нина . О! Проснулась.
Лариска ( тихо ). Я серьезно спрашиваю.
Спящая . И я серьезно отвечаю. Когда человеку весело, он танцует и через движения выплескивает радость. А можно наоборот. Начать танцевать, и тогда радость извне проникает внутрь. Как бы инъекция радости. Это мое собственное открытие.
Нина . А ну поднимайтесь!
Нина подошла к Лариске.
Нина . Вставай!
Лариска поднялась, но тут же качнулась к стене.
Нина . Ноги не держат! Совсем с ума сошла!
Нина отдернула Лариску от стены. Та сделала несколько шагов и опустилась на колени. Нина потащила ее вверх.
Нина . Вставай! Мне нельзя тяжести поднимать!
Лариска встала.
Нина . Пой!
Лариска . «Ночевала тучка золотая…»
Нина . Ну вот, завыла, как баптист. Другую. Веселую!
Наталья . Отстань от нее!
Нина . Не отстану! А ну выходите все!
Сгоняет больных на середину палаты. Достает из тумбочки кассету. Заряжает в кассетный магнитофон. Простенький вальс просочился в палату.
Нина . Джон Ласт. У меня дома его пластинка есть. С длинными волосами и с белым цветком. Педераст, наверное…
Наталья . Почему ты так думаешь?
Нина . Они там все педерасты. Там тоже свои проблемы. Танцуйте!
Больные начали кружиться с раскинутыми руками. Лариска чертила какой-то угловатый рваный рисунок, как замученная бабочка. Потом нежный простенький вальс приласкал ее. Движения стали осмысленнее. Они кружили в тесной палате, сталкиваясь, как бабочки крыльями.
