Владимир Маяковский - Стихотворения (1925)

Эй,
      Роста,
                  давай телеграммы
                                                   во все концы!
Сегодня
                со всех союзных мест
красной
               учительской армии бойцы
сошлись
                на первый
                                   учительский съезд.
На третьем фронте
                                   вставая горою,
на фронте учебы,
                                на фронте книг,—
учитель
              равен
                         солдату-герою —
тот же буденновец
                                  и фронтовик.
Он так же
                  мёрз
                            в окопах школы;
с книгой,
               будто с винтовкой,
                                                пешком
шел разутый,
                        чуть не голый,
верст за сорок
                           в город
                                         с мешком.
С краюхой черствой,
                                     с мерзлой луковкой,
он,
      слушая
                   вьюги шрапнельный рой,
сражался,
                  бился
                             с каждой буковкой,
идя
       в атаки
                    со всей детворой.
В ОНО
             и в ВИКе
                             к общей благости
работай
               не за страх, а за совесть,
а плату
             за май
                         получишь в августе —
вот
      шкрабовских дней
                                      печальная повесть.
Пошла
            всесоюзная
                                  стройка да ковка.
Коль будем
                     сильны
                                  и на третьем фронте —
Коммуну
                тогда
                          ни штыком,
                                             ни винтовкой —
ничем
            с завоеванных мест не стронете.
И шкраб,
                как ребенка,
                                      школу вынашивал,
пока
         сменялась миром гроза.
И вот
          со всего
                         Союза нашего
на шкраба
                   с вниманьем
                                           поднялись глаза.
У нас
          долгов
                       пред учителем
                                                 много,
на весь ССР
                       сегодня
                                      звучите:
идущий
              со своей коммуною в ногу,
да здравствует
                           красный
                                          народный учитель!
Но каплю и грусти
                                прибавим к этому:
учитель,
               чеши виноватое темя, —
каб раньше
                     учитель
                                   пошел за Советом,
мы,
       может быть,
                             были бы
                                            сплошь грамотеями.

«Ключи счастья»
                              напишет какая-нибудь дура.
Это
       раньше
                     и называлось:
                                               л-и-т-е-р-а-т-у-р-а!
Нам этого мало —
                                 не в коня корм.
Пришлось
                   за бумагу
                                    браться рабкорам.
Работы груда.
                          Дела горы.
За что ни возьмись —
                                        нужны рабкоры!
Надо
         глядеть
                       за своим Пе-Де —
не доглядишь,
                          так быть беде.
Того и гляди
                      (коль будешь разиней)
в крестины
                    попа
                            привезет на дрезине.
Покрестит
                   и снова
гонит вон —
в соседнем селе
                              закупить самогон.
Пе-Че пропиши,
                            чтоб не брал Пе-Че
казенный кирпич
                              для своих печей.
С Те-Че
               и с Ше-Че
                                 не спускайте глаз,
а то,
        разозлясь,
                           изорвут стенгаз.
Пиши!
           И пусть
                         не сходит со стен
сам
       совпревосходительный
                                                  эН!
С своих
              высоких постов,
                                          как коршуны,
начальства
                    глядят
                                на работу рабкорщины.
Позеленев
                    от пяток до носа,
грозят
            — Уволим! —
                                     пишут доносы.
Да у рабкоров
                          не робкий норов,
и взять на пушку
                             нельзя рабкоров.
Знаем
           печатного слова вес,
не устрашит
                      ни донос,
                                       ни обрез.
Пишет рабкор.
                          Рабкор —
                                             проводник
ленинских дел
                          и ленинских книг.
Пишет рабкор.
                         За рабкорами
                                                  скоро
в селах
             родится
                            селькор за селькором.
Пишет рабкор!
                          Хватает стенгаз
лучше, чем пуля,
                             чем штык,
                                               чем газ.
И от того,
                 что пишет рабкор,
сохнет
            белогвардеец и вор.
Вперед, рабкоры!
                                Лозунг рабкорин:
— Пишите в упор!
                               — Смотрите в корень!

Лбом
          пробив
                       безграмотья горы,
сразу
          за перья
                          засели рабкоры.
Тот — такой,
                      а этот —
                                      этакий,—
каждого
               надо
                        взять под заметки.
Спецы,
             замзавы
                            и завы,
                                         как коршуны,
злобно
             глядят
                         на работу рабкорщины.
Пишет:
            «Поставили
                                 скверного спеца,
с ним
          ни в какой работе не спеться».
Впишет,
              подумает:
                               — Кажется, здорово? —
Радостью
                  светит
                              улыбка рабкорова.
Пишет:
            «Петров
                           подозрительной масти,
лезет к бабью,
                          матершиниться мастер».
Белым
             и ворам
                            эта рабкорь
хуже, чем тиф,
                          чем взрослому корь.
Сжали кулак,
                       насупили глаз,
рады б порвать
                            и его
                                      и стенгаз.
Да у рабкоров
                          не робкий норов,
голой рукой
                     не возьмешь рабкоров.
Знают
           печатного слова вес,
не устрашит рабкора
                                      обрез.
Пишут рабкоры,
                             лозунг рабкорин:
— Пишите в упор
                               и смотрите в корень!