Фердинанд Фингер - Любовь и жизнь, похожие на сон

Жене Риточке, сыну Георгию, внучкам Юлии и Ксении посвящаю

Улыбайся-удивляйся, слыша звон колоколов,

Удивляйся, поражаясь красоте тетеревов.

Слушай, как поет синица, повторяясь вновь и вновь,

Что из Лукоморья птица, сказка детская из снов.

Удивляйся сердца стуку и биению в крови,

Посмотри – вдали сползают снеги белые с горы.

В голубом сосульки тают – и капели звонкой трель.

Удивляйся – улетела прочь колючая метель.

Удивляйся, час подходит, на подлете журавли,

В уши музыкой приходит зов весенний издали.

И подснежник расцветает в жухлой с проседью траве,

И на дудочке играет пастушонок на заре.

Веселись и наслаждайся – жизнь длинна и коротка.

И грустить не собирайся, далеко еще зима.

Не грусти, а ну-ка с печки попроворней, старина.

Посмотри, весна, как речка, бесконечно хороша.

Искупает, обласкает, может к счастью привести,

А весна как будто знает, что-то будет впереди.

Если б мог, в Весну, как в воду, окунулся, как в купель.

Звоном в душу проникает шаловливая капель.

Удивляйся – улыбайся, ведь еще не вышел срок,

В молодости искупайся, для весны конец далек.

Обнимай любовь-подругу, поднимай бокал с вином,

Пей до дна, пускай по кругу: живы будем – не помрем.

Я помню, как когда-то летом

Случайно нас судьба свела,

Она, проказница, при этом

В ржаное поле завела.

Зачем случайно оказались

Мы в том раю, по чьей вине?

Как в колыбели, мы купались

Под солнцем ярким в синеве.

Стена из ржи вокруг стояла

И охраняла нас с тобой,

Нескромный взгляд не допускала,

Когда шептала мне: «Ты – мой».

«А ты – моя», – вторило лето

Слова любви, что Бог послал,

В поклоне низком мы поэту,

Кто этот случай описал.

И проводя пером по строчкам,

Поэт, похоже, все прознал,

На пятьдесят вперед построчно

Он нашу жизнь живописал.

Упрека к сердцу не приму.

Зачем расстались, дорогая?

А как случилось? Почему?

Причины этого не знаю.

Не понимаю, как тогда

Решилась ты на расставанье,

Как бы играючи, меня

Лишила жизни основанья.

Оно опорой для меня

Служило долгими годами,

Теперь по льду средь лета я

Шагаю босыми ногами.

Как хорошо прожить здоровым и богатым.

Чем жизнь прожить и бедным, и больным.

Путь без грехов пройти ни в чем невиноватым,

И оставаться вечно молодым.

Но не бывает так – грешны порою,

Не нужно нам советов мудреца.

Когда «Она» нагрянет вдруг с «Косою» —

Отстреливаться будем до конца.

Ну, кажется, не происходит ничего,

А отчего я, просыпаясь утром, плачу?

От счастья плачу – только и всего.

Спасибо сну, принесшим мне удачу.

У желтой стенки дома детства я стою,

Увеличилкой я бумажку зажигаю —

И вдруг дымок горит, от счастья я пою,

А что мне дальше делать, точно знаю.

Какой восторг, я ночью в «классиках» была,

Попрыгала кузнечиком от счастья,

Я плачу – только что я девочкой слыла,

А утром мне за семьдесят, к несчастью.

Счастливый сон сумел мне счастье подарить,

Успела я через веревочки попрыгать,

Сумела я соседского мальчишку удивить,

Он не зловредничал и не мешал мне прыгать.

В четвертый раз сон вещий счастье подарил,

Вечерний, липовый, июньский желтый запах,

Когда в «колечко» и «садовники» играли мы,

Ну как мне, просыпаясь, не заплакать?

Я не хочу увидеть сон, где лишь экран

Миллионам заменяет радостное детство,

Где правда виртуально подается нам,

Ведь это дети наши сыновьям передадут в наследство.

Жене

Поутру, когда я просыпаюсь,

Рядом вижу я свою жену.

Спит, во сне чему-то улыбаясь,

Я ее сейчас не разбужу.

Спи, родная, в сновиденьях утопая,

А в мои глаза заходит грусть,

Как зашоренная лошадь, вспоминаю,

Ты тащила в гору неподъемный груз.

Хоть пиши десяток фолиантов,

Не опишешь в них твои труды,

Те, которые ты с лаской и вниманьем

Каждый день дарила для семьи.

По дороге жизни длинной, пыльной,

Пятьдесят со мною ты прошла,

Где в сердечной связи неразрывной

Половину всех трудов переняла.

Этим самым ты меня освобождала

От грехов, которые наделал я,

Мной разброшенные камни собирала

Из грязи, что за спиной остались у меня.

Не нарушу дивных сновидений,

Может, в них сейчас цветут цветы,

Может быть, в чудесных устремленьях

В те минуты пребываешь ты.

На губах с улыбкой безмятежной,

Спи под покровительством небесных сил,

Мне прощая, в доброте душевной,

Всю ту боль, что в жизни причинил.

И за это я уже полвека

В восхищении стою перед тобой,

Знаю, что такого человека

Нет, хоть обыщи весь шар земной.

Что другая есть – не допускаю,

В бриллиантах предо мной твоя рука,

Это крошечная малость, знаю,

В благодарность сделанная для тебя.

Жене

Почему ты грустишь в тишине, дорогая?

Не грусти, эта грусть для тебя ни к чему,

Понимаю – печаль по веселомоу маю,

Не грусти, он придет вопреки ноябрю.

Мы с тобою вдвоем понесемся с пригорка,

Пробежим сквозь ноябрь-сентября листопад,

И найдем, где запряталось сладкое «Горько»,

Что кричали нам гости 50 лет назад.

Соловьиная песня вдруг утро разбудит,

Нам подарком от Бога донесется с реки,

Мы не будем вдвоем – с нами молодость будет,

Радость мая подарит, ноябрю вопреки.

Если время придет, где ноябрь есть ноябрь,

Из него в месяц май только через зиму,

Я любовью согрею тебя, дорогая,

И пришедшую зиму сердцем я не приму

Мы мечтою о мае нашу душу согреем,

Нашу Душу бессмертную – ведь она на века —

Это то, что у нас никогда не стареет.

Побежали в весну, дорогая моя!

Жене

В щемящей дали вдруг исчезли пятьдесят,

Что мучили и радовали наши души.

Они ушли, года ведь не вернуть назад,

Ушли, любовь оставив, не разрушив.

Как были молоды и трепетны они,

Доверчивы в наивных устремленьях!

И мы не сомневались – солнечные дни

Пребудут вместе с нами без сомненья.

Но наша жизнь, ведомая с небес,

Дарила часто нам такие бури,

Которые зачем-то посылает Бес,

Наверное, затем, чтобы его упомянули.

Соблазны часто уводили в никуда,

В такие тупики, что можно заблудиться.

И было трудно выход нам найти тогда,

Хотя хотели б мы в том прошлом очутиться.

О! Если б волшебство произошло опять!

Вернуло нас туда, где раньше были,

Мы стали бы моложе лет на сорок пять,

Нам нашей юности грехи на небесах простили.

Опять обнявшись перед выходом из тупика,

В слезах прощения стоим мы, дорогая.

Полвека позади – с грехом и без греха…

Пойдем туда, куда мы знаем и не знаем.

Жене

Юною, летящею походкой,

Подлетевшей стрекозой ко мне,

Ты была счастливою находкой,

Прикоснувшейся к моей душе.

Это было так невероятно,

Как и бриллиант найти в земле,

Драгоценность в тысячу каратов,

Сам Господь прислал в подарок мне.

Ограненный, он явился не алмазом,

Этот найденный бесценный бриллиант.

Он предстал Божественным заказом,

Тем, в котором был Божественный талант.

И в кольце бессмертной нашей жизни,

Бриллиантом вечным будешь ты,

Бриллиантом из Божественной Палитры,

Символом Божественной Любви и Красоты.

Жене Риточке

Жена моя – какое счастье и какое горе.

Что встретил я тебя и так давно люблю.

Я не хочу, чтоб жизненное море

Нас разлучило на своем бегу.

Я не хочу, чтоб в счастье и несчастье

Дороги наши разлучила круговерть.

Я очень бы хотел, чтоб в одночасье

Обоих приняла нас Матерь Смерть.

Я так хочу, чтоб ни один из нас не мучился Судьбою,

Не доживал один оставшийся порог.

С небес отпущенный подарок – жизни наши —

По справедливости на небесах судил бы бог.

Тебя люблю, всем сердцем понимая.