Николай Морозов - Сборник стихотворений 1918 г.

Где это было? Когда это было?

Или случилось во сне?

Или всё это мечта породила?

Кто так писал на стене?

"Комнатки наши – пчелиные соты,

Где не вместиться двоим;

В них мы годами, без дел и заботы,

Словно личинки, сидим.

Здесь многолетнею пылью одето

Всё от окон до дверей:

Нет в этих камерах проблеска света,

Как в головах у властей!

Мы, как орехи под крепкой корою,

Нам обеспечен покой:

Сделались мы под своей скорлупою

Бодры как мухи зимой".

Где это было? Когда это было?

Кто этот выпил фиал?

Разве ты, сердце, уже позабыло

Тех, кто с тобою страдал?

1877 / 1918

Струйка журчала

Серой скале:

Я уж устала

Течь по земле.

Встречу я вскоре

Берег родной,

Близко уж море,

Близок покой.

С ним я рассталась

Слишком легко,

К небу умчалась

Я высоко.

Паром летала

Я в облаках,

Снегом упала

В дальних краях.

В почву спустилась

Ранней весной,

Долго сочилась

Я под землёй.

Вышла я в двери

Яркого дня, -

Люди и звери

Пили меня.

В людях текла я

В тёплой крови,

Страстно желая

Счастья, любви.

К истине жажду

Вечно тая,

Каплею каждой

Верила я.

Знала страданья,

Знала любовь:

В детском дыханьи

Вышла я вновь.

На землю пала

Яркой росой,

Снова я стала

Чистой струёй.

Всё я узнала!

Долог был путь!..

Время настало

Мне отдохнуть.

Буду я вскоре

Синей волной:

Близко уж море,

Близок покой!..

Как будто в волшебном, таинственном сне

Несётся минут бесконечность,

Рождает их Вечность в своей глубине

И вновь поглощает их Вечность.

Он в Вечности был заключён, без оков,

В ней счастье он знал и печали,

И медленно двигались стрелки часов

И Время ему отмечали.

В темницу навеки он был заключён

Врагом животворного света,

И долго он жил, как во сне, без времён,

Часы его спрятали где-то:

Негаданно день избавленья пришёл,

И с узника сняли оковы,

И снова, свободный, часы он нашёл,

И стрелки задвигались снова.

И вновь для него, как в таинственном сне,

Помчалась минут бесконечность:

Рождала их Вечность в своей глубине

И вновь поглощала их Вечность.

В глубине небес безбрежной

Даль светла и хороша,

И полна любовью нежной

Мира вольная душа.

Бесконечным обаяньем

Веет тихий лунный свет,

Звёзды трепетным мерцаньем

С неба шлют тебе привет.

Их любви, святой и чистой,

Власть сильна и глубока,

И она из мглы лучистой

Нас зовёт за облака.

Так умчимся ж оба смело

В мир волшебной красоты,

Где блаженству нет предела

В царстве света и мечты.

Унесёмся в переливы

Блеска огненных миров,

Пролетим сквозь все извивы

Междузвёздных облаков.

Пусть они гирляндой тесной

Окружают нас вдали,

Улетевших в мир небесный

С обездоленной земли.

В сарае я встречно

Амурился с Раей,

Но вышло к нам нечто

С зубами и с лаей.

О, призрак озорный!

С каких прецедентов

Бросаться так вздорно

На нас, декадентов!

Ведь хуже леонта

Зверище таковский!

Спаси ж нас от псонта,

Отец Тредьяковский!

Голые стены, тюремные думы,

Как вы унылы, темны и угрюмы!..

Горько в темнице без дела лежать,

Целые годы о воле мечтать:

Всё здесь так тихо, безжизненно, бледно:

Годы проходят бесплодно, бесследно,

Тянутся долго недели и дни, -

Скуку тупую наводят они:

Мысли слабеют от долгой неволи,

Тяжесть в мозгу от мучительной боли:

Даже минута, как вечность, долга

В этой каморке в четыре шага!

Душно под низким запачканным сводом,

Силы слабеют сильней год за годом,

Давит собой этот каменный пол,

Этот железный прикованный стол,

Эта кровать, этот стул, что прибиты,

К стенам, как будто могильные плиты!

В вечном молчанье суровом, немом,

Даже себя сознаёшь мертвецом!

Наглухо рамы двойные забиты,

Грязью и пылью все стены покрыты,

Муха заснула на грязной стене,

Лапки скрестивши на тёмной спине:

Полночь пришла:

Бой часов раздаётся,

Резко их звук в коридоре несётся:

Давит, сжимает болезненно грудь,

Гложет тоска:

Не удастся заснуть:

Некуда деться от муки и боли!..

Порча какая случилася, что ли,

Желчь ли во мне разлилась в эту ночь?

Право, не знаю!.. Но только не в мочь!

Против любимой недавно отчизны

Льются из сердца слова укоризны:

Русская жизнь! Из веков темноты

Как неуклюже сложилася ты!..

Русский радетель о благе народном!

Мнишь ты народ и нагим и голодным,

Только причины несчастья не те:

Горе в духовной его нищете!

Скуден народ наш не кровом, не пищей!

В слабости знаний его гноевище,

Косность властей и беспечность глупцов

Создали целое племя рабов.

Русская мысль! Ты была беззаступна,

Творчества радость рабу недоступна,

Раб променяет тебя на мошну,

В знаньи увидит наживу одну!

Ты же в низину сошла с пьедестала,

Править собою слепых призывала,

И среди русской огромной земли

Труженик мысли валялся в пыли!

Что ж ты не свергнешь кумиров из глины?

Мира не сдвинут твои властелины,

Узки умы их и тесны сердца,

И не создашь ты вождя из слепца!

Русская мысль! Разверни свои силы!

Вызови жизнь из гниенья могилы,

Некогда плакать, не время стонать:

Надо ошибки отцов поправлять!

Встаньте ж, грядущего верные стражи!

Мыслью свободной развейте миражи,

И, обездоленных братьев любя,

Люди идей, уважайте себя!

Съезжалися гости на виллу, на бал,

Под виллой внизу океан бушевал.

На вилле, как звёзды, горели огни,

Под виллой чернели утёсы одни.

Был грозен в полуночной мгле океан,

И голос природы звучал, как орган.

Вся вилла была оживленьем полна,

О вечном гудела морская волна!

Всё новые гости съезжались на бал,

На новые танцы оркестр призывал,

Кружилися дамы в своих кружевах, -

А в море лишь пена вилась на камнях,

На гребни ложилась полночная мгла,

И хрупки казались людские дела!

Под законами Панургскими

За стенами Шлиссельбургскими

Жил астролог в одиночестве

И молил он о пророчестве

О себе и об отечестве

И о целом человечестве.

На мольбы его всечасные

Отвечали звёзды ясные:

"Скоро, скоро всю Вселенную

Облекут парчой нетленною,

К золотым отрогам месяца

Серьги яркие привесятся!

Скоро, скоро куртку куцую

Перешьют вам в конституцию,

Снова выкроят заплатушку

На Россию, вашу матушку!"

И сбылося предвещание:

Шлиссельбург ушёл в предание,

Пошатнулось православие,

Расползлось самодержавие,

И Россию всю плакатами

Облепили, как заплатами.

Лишь светила поднебесные

Не попали в куртки тесные,

Как взялись всё идеальное

Превращать в материальное,

И пошли взамен республики

Без конца печатать рублики:

Полна участья и привета

Среди безмолвия и тьмы,

Она сошла, как ангел света,

Под своды мрачные тюрьмы.

Была чарующая сила

В душе прекрасной и живой,

И жизнь она нам обновила

Своей душевной чистотой.

В глухой тюрьме она страдала

Среди насилия и зла,

Потом ушла и не узнала,

Как много света унесла.

Есть в мире души, – их узнаешь

Лишь в дни гонений и утрат,

Но мир за них благословляешь

И жизнь за них отдать бы рад!

Много лет

Прожил свет,

Одряхлев при этом.

Глух и стар

Стал Пиндар

И запел поэтам:

"Мой адепт!

Вот рецепт

Звучного искусства:

Нужно вам

Мысли грамм,

Да полдрахмы чувства!

А потом

Хоть ведром

Или всей бадьёю,

Через край

Доливай

Чистою водою!