Михаил Кузмин
Новый Гуль
489-500. НОВЫЙ ГУЛЬ
Посвящается Л. Р
ВСТУПЛЕНИЕ
Американец юный Гуль {*}
Убит был доктором Мабузо:
Он так похож... Не потому ль
О нем заговорила муза?
Ведь я совсем и позабыл,
Каким он на экране был!
Предчувствий тесное кольцо
Моей душою овладело...
Ах, это нежное лицо,
И эта жажда жизни смелой,
И этот рот, и этот взор,
Где спит теперь мой приговор!
Все узна_ю_... вот он сидит
(Иль это Вы сидите?) в ложе.
Мабузо издали глядит...
Схватились за голову... Боже!
Влюбленность, встречи, казино...
Но выстрел предрешен давно.
Конечно, Вы судьбе другой
Обречены. Любовь и слава!
У жизни пестрой и живой
Испив пленительной отравы,
Направить верно паруса
Под золотые небеса.
Но так же пристально следит
За Вами взгляд, упрям и пылок.
Не бойтесь: он не повредит,
Не заболит у Вас затылок.
То караулит звездочет,
Каким путем звезда течет.
Март 1924
{* Гуль и гипнотизер Мабузо - действующие лица в известной кинематографической картине "Доктор Мабузо". Взаимоотношения их отчасти выясняются из данного стихотворения.}
1
Ты слышишь ветер? Солнце и февраль!
Зеленый рай, Тристанов Irish boy {*}!
Крестильным звоном задрожал хрусталь...
Ленивых тополей теперь не жаль:
Взвился пузатый парус над тобой.
- Подобно смерти промедленье
Один восторг, одно волненье
Сулит летучее движенье,
Где радостна сама печаль.
Не писанная - мокрая река,
Не призрачный - дубовый крепкий руль,
Жасминный дух плывет издалека...
И разгорается заря, пока
Не перестанет улыбаться Гуль...
В любви расплавятся сомненья.
Одна весна, одно влеченье!
Протянута, как приглашенье,
К тебе горячая рука.
Февраль 1924
{* Ирландский мальчик (англ.). - Ред.}
2
Античность надо позабыть
Тому, кто вздумал Вас любить,
И отказаться я готов
От мушек и от париков,
Ретроспективный реквизит
Ненужной ветошью лежит,
Сегодняшний, крылатый час
Смеется из звенящих глаз,
А в глубине, не искривлен,
Двойник мой верно прикреплен,
Я все забыл и все гляжу
И "Orbis pictus" {*} нахожу.
Тут - Моцарт, Гофман, Гете, Рим,
Все, что мы любим, чем горим,
Но не в туман облечено,
А словно брызнуло вино
Воспоминаний. Муза вновь,
Узнав пришелицу-любовь,
Черту проводит чрез ладонь...
Сферически трещит огонь...
Февраль 1924
{* "Orbis pictus" - "Вселенная в картинах" - распространенные в старину альбомы - географическая, этнографическая, историческая и ремесленно-художественная наглядная энциклопедия. Особенно замечателен "Orbis pictus" Д. Ходовецкого с учениками.}
3
Я этот вечер помню, как сегодня...
И дату: двадцать третье ноября.
Нас музыка, прелестнейшая сводня,
Уговорила, ветренно горя.
Недаром пел я "Случай и Дорину" {*},
Пропагандируя берлинский нрав!
Мне голос вторил: "Вас я не покину,
Открой глаза, сомненья отогнав".
Вдруг стало все так ясно, так желанно,
Как будто в руку мне вложили нить.
И я сказал: "Быть может, это - странно,
Но я Вас мог бы очень полюбить!"
С каким слова приходят опозданьем!
Уж сделался таинственным свиданьем
Простой визит, судьбу переменив.
А дурочка Дорина с состраданьем
Нас слушала, про шимми позабыв,
Как будто были мы ее созданьем!
февраль 1924
{"Дорина и случай" ("Dorine und der Zufall") - оперетта Жильбера 1923 г.}
4
Разлетаются, как птицы,
Своевольные мечты.
Спится мне или не спится,
Но всегда со мною ты.
Притворяться не умею,
А всего сказать не смею,
И робею,
И немею
У пленительной черты.
От весеннего похмелья
Каруселит голова...
Сладость этого веселья
Мне знакома и нова!
Как должны быть полновесны,
Необычны, неизвестны,
И чудесны,
И прелестны
Легковейные слова!
И беру приготовишкой
Логарифмов толстый том.
Не поэтом, а воришкой
Чувствую себя во всем!
Но заминки, заиканья,
Неумелость, лепетанье,
И молчанье,
И желанье
Все о том, о том, о том!
Февраль 1924
5
К вам раньше, знаю, прилетят грачи,
И соловьи защелкают на липах,
И талый снег в канавах побежит...
Но ласточки, что делают весну
И вечера жемчужные пророчат,
Уж прочертили небеса мои,
И если легкой рябью ваших глаз
Коснулися - то было отраженье
Моих зрачков, упорных и смущенных.
Февраль 1924
6
Он лодку оттолкнул. На сером небе
Заметил я неясную фигуру.
Высокий, плоский берег только тучи
Давал мне видеть да пучки травы.
Его лицо наклонено ко мне...
Я пристально старался угадать,
Не тот ли он, о ком мне говорили.
Глаза смотрели смело и легко,
Прелестный рот, упрямый подбородок,
И ожидание далеких странствий,
Друзей, завоеваний и побед...
Но в юности такое выраженье,
Пытливое и нежное, встречаем
Довольно часто... Вдруг он улыбнулся.
Я посмотрел еще раз и сказал:
"Мне говорили... нас предупреждали,
Что в этом месте, в этот день и час
Мы встретим человека, по приметам
Похожего на Вас. Он - тайный друг
И уготован для любви и славы,
Быть может, это Вы? Тогда садитесь,
Поедемте, - нам надо торопиться.
Но может быть... Я слышу запах роз...
Высокий берег этот так нелепо
Устроен, что никак нельзя узнать,
Что дальше там находится. Наверно,
Там - поле, сад и Ваш отцовский дом,
Невеста и шотландская овчарка...
Пожалуй, все это придется бросить,
Коль не хотите, сидя Вы на месте,
Скончаться мирно мировым судьей.
А если, мистер, Вы - простой прохожий
И просто так мою толкнули лодку,
Благодарю Вас и за то. Услуги
Я не забуду Вашей... Добрый путь!..
А очень жаль!.."
Март 1924
7
Слова - как мирный договор:
Параграфы и пункты,
Но прозвенел веселый взор,
Что к плаванью весна.
Взлетит волна, падет волна...
Мы не боимся качки!
Кому Голконда суждена,
Тому - не гладкий путь.
Люби одно, про все забудь!
За горизонтом звезды...
В единый вздох вместила грудь
И море, и поля.
Стою у смуглого руля,
Безлюдно в плоском блеске,
Но с мачты, пристани суля,
Любовь кричит: "Земля!"
Март 1924
8
Я мог бы!.. мертвые глаза
Стеклянятся в прорезах узких,
И ни усмешка, ни слеза
Не оживят их отблеск тусклый...
Целую... ближе... грудь тепла...
Ни содрогания, ни пульса...
Минута в вечность протекла...
Непререкаемо искусство!
Я мог бы!.. в комнате своей
Встаете Вы. Луна ущербна.
Сомнамбулических очей
Недвижен взгляд. Утихло сердце
Проспект, мосты, и сад, и снег
Все мимо... Незаметно встречных...
Автоматический свой бег
Остановили... Дверь и свечи...
Я мог бы, мог!.. Напрасный бред!
Надежде верить и не верить,
Томительно ловить ответ
В твоих глазах прозрачно серых,
Взлетать и падать... Жар и лед...
Живое все - блаженно шатко.
Таких восторгов не дает
Каббалистическое счастье.
Март 1924
9
Уходит пароходик в Штеттин,
Остался я на берегу.
Не знаменит и незаметен,
Так больше жить я не могу!
Есть много разных стран, конечно,
Есть много лиц, и книг, и вин,
Меня ж приковывает вечно
Все тот же взор, всегда один.
Ведь не оставишь сердца дома,
Не запереть любви на ключ...
Передвесенняя истома,
Хоть ты остановись, не мучь!
Ну вот и солнце, вот и тает...
Стекло блестит, сверкает глаз...
Любовь весенними считает
Лишь те часы, что подле Вас.
Мы ясновидим не глазами,
Не понимаем сами, чем,
А мне весь мир открылся Вами,
Вдали от Вас я - слеп и нем.
Без Вас и март мне не заметен,
Без Вас я думать не могу...
Пусть пароход уходит в Штеттин,
Когда и Вы - на берегу.
Март 1924
10
Я имени не назову...
Ни весел, ни печален,
Посеял садовод траву
На выступе развалин.
Свирель поет,
Трава растет,
А время быстрое не ждет.
Прогулкой служит старый вал,
Покрыт травою юной.
Влюбленный всякий повидал
И башенку за дюной,
И дальний бор,
И косогор,
И моря плоского простор...
Пришел и прежний садовод:
- Ого, как луг-то зелен!
Не думал я, что проживет
Зерно в сени расселин!
Медвяный дух,
Жужжанье мух,
Да вдалеке дудит пастух.
Находит сладкий, теплый сон...
Вдруг голос, прост и тонок,
Поет: "Ты спишь, Эндимион,
Магический ребенок!
Меня взрастил,
Себя пленил,
Прими ж приток взаимных сил".
Март 1924
11
Держу невиданный кристалл,
Как будто множество зеркал
Соединило грани.
Особый в каждой клетке свет:
