По народной песне
То не буря лес колышет,
То не волки воют,
Не разбойники проходят
Буйною толпою,—
На Украине пан Потоцкий,
Из Канева родом,
С бандою своей лютует
Над бедным народом.
Где попало он пирует,
Пьет и угощает
И ни старым и ни малым
Шуток не прощает.
Если же краса девичья
Пану попадется,
Обесславит, обесчестит,
Вдоволь насмеется.
Стоном стонет Украина,
Пана проклинает,
Но Потоцкого богатство
От беды спасает.
По сегодня у людей он
Проклят при вспомине
На родной на Беларуси
И на Украине.
В селах как его прокляли,
Так и проклинают,
И его в палатах панских
Только вспоминают.
О пригожей Бондаровне
И о пане этом
Песня с той поры далекой
Разнеслась по свету.
Жил в то время в Берестечке
Славный Бондаренко.
У него дочь Бондаровна.
Поглядеть — паненка.
Красоты такой на свете
Не было, не будет:
О ней люди говорили,
Словно бы о чуде.
Как малина ее губы,
А лицо — лилея,
Словно звезды ее очи,
Взглянет — свет милее.
С плеч спадают ее косы,
Золотые косы,
И искрятся, как на солнце
Алмазные росы.
Всем взяла: красивым станом
И высоким ростом,
В люди выйдет — загляденье,
Королевна просто!
Вот в корчме она сегодня,
Сердцу лишь послушна,
Шутки шутит с казаками,
Вся, как тень, воздушна.
В пляску первою выходит,
Хороша, нарядна,
Всех собою удивляет,
Как заря — отрадна.
Ой, красуйся, Бондаровна,
От зорьки до зорьки!
Тебя враг подстерегает,
Будет тебе горько.
Той порою в Берестечко
К дружине казачьей
Прикатил сам пан Потоцкий
С бандою пропащей.
Как прослышал, что в корчме той
Звон звенит чудесный,
Он пошел туда с недоброй
Славою бесчестной.
Он пирует с казаками,
Льется мед рекою,
К молодицам и девчатам
Липнет пан смолою.
Пуще всех он к Бондаровне
Пристает, — всем видно,
Целовать, обнять он хочет,
А девчине стыдно.
Осторожно, пан каневский!
Будет плохо, будет,
Не забудь, имеют совесть
И простые люди!
Не дадут они в обиду
Славу и свободу,
Хоть ты сильный, и богатый,
И панского роду.
Ой, порой народ умеет
За себя вступиться,
Осветить пожаром землю,
Местью насладиться.
Пристает пан к Бондаровне,
Не дает покоя,—
Бьет она его при людях
По лицу рукою.
Страшно-страшно дым пожара
Заклубился ночью.
А страшней того у пана
Задымились очи.
Яро машет кулаками,
Угрожает люто:
«Вся родня ее в ответе
С этой вот минуты!»
«Ты угрозами, вельможный,
Не грози своими!» —
Старики так отвечали,
Молодежь — за ними.
Выбегает пан Потоцкий
Звать свою дружину,
И жалеют люди, учат
Бедную девчину:
«Убегай, пока есть время,
Дочка молодая,
Не настал пока день ясный,
Сил пока хватает!
Не помилует пан лютый
Красоты девичьей,
Не щадить ее вовеки —
Вот его обычай».
Бежит в поле Бондаровна
Прочь из теплой хаты,
Обнимала ее ночка,
А ветер крылатый
Расплетал льняные косы,
Ласкал ее груди;
Он жалел девчину больше,
Чем иные люди.
Убегала Бондаровна
Как можно скорее,
Трое кинулись в погоню
Гайдуков за нею.
Пробежала так два поля,
Вот уже и третье,
Только силы не хватает
Дальше так лететь ей.
Ой, голубка Бондаровна,
Отдохни, коль можешь,
За себя здесь помолись ты,
За Украину тоже!
На сырой приляг землице,
Стан накрой косою,
Пусть тебе девичье сердце
Даст хоть миг покою.
Думай думки, что же делать
В злой беде нежданной,
Когда слуги пана схватят
И притащат к пану!
Но недолгий отдых выпал
Милой Бондаровне,—
Налетела, отыскала
Дикая погоня.
С диким смехом ухватились
За косы и руки,
Потащили к лиходею
На позор и муки.
Ночка темная глядела
И темнее стала,
Одна звездочка мерцала,
Да и та пропала.
Кто спасти голубку сможет,
Смерть уйти заставит,
Коль голубку схватит коршун
И к земле придавит?
Вырвет сердце у несчастной,
Насладится стоном,
И останутся лишь кости
На земельке сонной.
И останется лишь память
В стае сизокрылой
О лихой беде кровавой,
О голубке милой.
Притащили Бондаровну
К пану во светлицу,
Как преступницу какую
Или чаровницу.
Наряд девичий изорван,
В беспорядке косы,
И в глазах искрятся слезы,
Словно летом росы.
Слезы то ли от обиды,
То ль от страшной злости,
Что ее к лихому пану
Притащили в гости.
И стоит она пред паном,
Словно та калинка,
Что в лугу за речкой ветер
Гнет, как сиротинку.
Думы в голове теснятся
И не затихают,
И она в глаза пустые
Смотрит, не мигая.
Посадил пан Бондаровну
В красный угол хаты,
Как в чести невесту, в славе
На свадьбе богатой.
Ставит пан на стол дубовый
Вино дорогое,
Стол от яств обильных гнется,
Льется мед рекою.
Музыкантов пан вельможный
В хату призывает,
По всему видать, пирушка
Предстоит большая.
Не прельщает Бондаровну
Панская потеха.
Панской милости не верит
И не верит смеху.
Она свесила головку,
Руки заломила,
Пан из горницы выходит —
Здесь ему не мило.
Тотчас он ружье приносит,
Пулей заряжает
И последний Бондаровне
Выбор дать решает:
«Ну, что хочешь себе выбрать,
Пышная паненка:
То ль беседовать со мною
Вот у этой стенки,
Коротать со мною ночки,
Пить, гулять в светлице,—
То ль навеки кости парить
Во сырой землице?»
Закипело местью сердце,
И глаза зажглися,
Нахмурились черны брови
И совсем сошлися.
Не такую, пан вельможный,
Видишь пред собою,
Что захочет честь и славу
Продавать с тобою.
Свое золото, палаты
Оставь, пан, себе ты,
Сам вино пей дорогое,
В бархат разодетый.
Пей, гуляй с родней своею,
Пока ваша сила,—
Чем с тобою обручаться,
Лучше лечь в могилу.
Честь девичья неподкупна,
Совесть непродажна,
Не боится Бондаровна
Лютой смерти даже.
Перед паном тем каневским
Девчина стояла
И в глаза глядела смело,
Смело отвечала:
«Ты силен своим богатством,
Знатностью своею,
За мной правда и народ мой,
Я тебя сильнее!
Чем с тобою дни и ночи
Коротать в светлице,
Лучше вечно кости парить
Во сырой землице!»
