Валерий Брюсов - Меа

Были лемуры, атланты и прочие…

Были Египты, Эллады и Рим…

Варвары, грузы империй ворочая,

Лишь наводили на мир новый грим…

Карты пестрели потом под феодами,—

Чтоб королям клочья стран собирать…

Рушились троны и крепли… И одами

Славили музы борьбу, рать на рать…

Царства плотились в Союзы, в Империи,

Башнями строя штыки в высоту…

Новый бой шел за земные артерии…

Азию, Африку, все — под пяту!..

Труд поникал у машин и над нивами…

Армии шли — убивать, умирать…

Кто-то, чтоб взять всю добычу, ленивыми

Пальцами двигал борьбу, рать на рать.

Было так, длилось под разными флагами,

С Семирамиды до Пуанкаре…

Кто-то, засев властелином над благами,

Тесно сжимал роковое каре.

Небо сияло над гордыми, зваными…

Жизнь миллионов плелась в их руках…

Но — ветер взвыл над людскими саваннами,

Буря, что издавна тлела в веках.

И грань легла меж прошлым и грядущим,

Отмечена, там, где-то, дата дат:

Из гроз последних лет пред миром ждущим,

Под красным стягом встал иной солдат.

Мир раскололся на две половины:

Они и мы! Мы — юны, скудны, — но

В века скользим с могуществом лапины,

И шар земной сплотить нам суждено!

Союз Республик! В новой магистрали

Сольют свой путь все племена Европ,

Америк, Азии, Африк и Австралии,

Чтоб скрыть в цветах былых столетий гроб.

20—25 января 1924

Не только здесь, у стен Кремля,

Где сотням тысяч — страшны, странны,

Дни без Вождя! нет, вся земля,

Материки, народы, страны,

От тропиков по пояс льда,

По всем кривым меридианам,

Все роты в армии труда,

Разрозненные океаном,—

В тревоге ждут, что будет впредь,

И, может быть, иной — отчаян:

Кто поведет? Кому гореть,

Путь к новой жизни намечая?

Товарищи! Но кто был он? —

Воль миллионных воплощенье!

Веков закрученный циклон!

Надежд земных осуществленье!

Пусть эти воли не сдадут!

Пусть этот вихрь все так же давит!

Они нас к цели доведут,

С пути не сбиться нас — заставят!

Но не умалим дела дел!

Завета трудного не сузим!

Как он в грядущее глядел,

Так мир сплотим и осоюзим!

Нет «революций», есть — одна;

Преображенная планета!

Мир всех трудящихся! И эта

Задача — им нам задана!

28 января 1924

Кто был он? — Вождь, земной Вожатый

Народных воль, кем изменен

Путь человечества, кем сжаты

В один поток волны времен.

Октябрь лег в жизни новой эрой,

Властней века разгородил,

Чем все эпохи, чем все меры,

Чем Ренессанс и дни Аттил.

Мир прежний сякнет, слаб и тленен;

Мир новый — общий океан —

Растет из бурь октябрьских: Ленин

На рубеже, как великан.

Земля! зеленая планета!

Ничтожный шар в семье планет!

Твое величье — имя это,

Меж слав твоих — прекрасней нет!

Он умер; был одно мгновенье

В веках; но дел его объем

Превысил жизнь, и откровенья

Его — мирам мы понесем.

25 января 1924

По снегу тень — зубцы и башни;

Кремль скрыл меня, — орел крылом;

Но город-миф — мой мир домашний,

Мой кров, когда вне — бурелом.

С асфальтов Шпре, с Понтийских топий,

С камней, где докер к Темзе пал,

Из чащ чудес, — земных утопий,—

Где глух Гоанго, нем Непал,

С лент мертвых рек Месопотамии,

Где солнце жжет людей, дремля,

Бессчетность глаз горит мечтами

К нам, к стенам Красного Кремля!

Там — ждут, те — в гневе, трепет — с теми;

Гул над землей метет молва,

И, зов над стоном, светоч в темень,—

С земли до звезд встает Москва!

А я, гость лет, я, постоялец

С путей веков, здесь дома я;

Полвека дум нас в цепь спаяли,

И искра есть в лучах — моя.

Здесь полнит память все шаги мне,

Здесь, в чуде, я — абориген,

И я, храним, звук в чьем-то гимне,

Москва! в дыму твоих легенд.

11 декабря 1923

Шестой! да, шестой! вновь за черными красные цифры,

Кричит календарь — межевать вдохновенье но дням,

С тех пор как от устали уст (мандолины и цитры!)

Позвал барабан — ветерану винтовку поднять.

Шестой! да, где правит счет, вровень векам, за тринадцать,

Где славит лад праздничных дат: день коммун, Первый

май;

Дежуря под бурей, воль красным знаменам трепаться;

Клинок в мякоть века их древко, — попробуй, сломай.

Шестой! да, и вихрем (так около праздных пампасов)

Гладь памятей смятых обшарена; взморье она,

Чтоб к полюсам, пятым, девятым, плыть с новым

компасом;

А в селах, где мысли ютились, пусть мор и война!

Шестой! да, и поздно о прошлом! там — девятьсот пятый!

Так поздно, что звезды мертвы и луна отжила.

Но чу! бьют часы, и бегут, жгут гурьбой, и от пят их

Пыль, полымя в небо, заря! — и земля тяжела.

Шестой! да, шестой, тысяча девятьсот двадцать третий!

Шестой, новый год! Новой мерой мерь эру всех эр!

Медь метит двенадцать; грань сглажена — гимнами

встретить

Би-люстр: новый свод в твой дворец миру, Ресефесер!

5 декабря 1922

Эй, звезда, отвечай, на потеху ли

Ты навстречу солнцу летишь?

Не к созвездью ль Геракла доехали

Мы чрез миро-эфирную тишь?

Мимо — сотнями разные млечности,

Клубы всяких туманностей — сквозь!

Ну, а эти кометы, — им меч нести

Вдоль Земли, вдоль Земель, на авось!

Ах, ее так ли Египты, Ассирии,

Римы, Франции, всяческий бред,—

Те империей, те утлее, сирее,—

Всё — в былое, в запруду, в запрет!

Так в великом крушеньи — (давно ль оно?)—

Троны, царства, империи — вдрызг!

Где из прежнего моря дозволено

Доплеснуть до сегодня лишь брызг.

Иль напрасно над хламом изодранным

Знамя красное взвито в свой срок?

Не с покона ль веков эта хорда нам

Намечала наш путь поперек?

Эй, Европа, ответь, не комете ли

Ты подобна в огнях наших сфер?

Не созвездье Геракла наметили

Мы, стяг выкинув — Эс-эс-эс-эр?

4 июля 1923

Планеты и Солнце: Союз и Республики строем.

Вождь правит ряды, он их двоит и троит.

Вот на дальней орбите сбираются в круг сателлиты.

Не малые ль зерна в могучий шар слиты?

Где уже притяженье иных, нам почти чуждых сфер,

Новый мир засветился: Зэ-эс-эф-эс-эр.

Как много в немногом! От отмелей плоских, где Каспий

Вышкам с нефтью поет стародавние сказки,

За скалы Дарьяла, где, в вихре вседневных истерик,

О старой Тамаре рыдальствует Терек,

До стран, где, былыми виденьями тешиться рад,

Глядит к Алагязе седой Арарат!

Как много! И сколько преданий! От дней Атлантиды

Несут откровенья до нас яфетиды;

Здесь — тень диадохов! там — римских провинций

границы!

Там длань Тамерлана и бич его снится!

И снова тут сплочен, в проломе всемирных ворот,

К труду и надеждам свободный народ.

Привет племенам, что века и века враждовали,

Но вызваны к жизни в великом развале

Империй и царств! Вы звездой загорелись на сфере!

Вы — силы земли! Вы — кровь нови! И верим;

Путь один держат к свету из древних пещер и трясин

Абхазец и тюрк, армянин и грузин!

19 января 1924

Сдвинь плотно, память, жалюзи!

Миг, стань как даль! как мир — уют!

Вот — майский день; над Жювизи

Бипланы первые планируют.

Еще! Сквозь книги свет просей,

Тот, что мутнел в каррарском мраморе!

Вот — стал на скат, крылат, Персей;

Икар воск крыльев сеет на море.

Еще! Гуди, что лук тугой,

Любимцев с тьмы столетий кликая!

Бред мудрых, Леонард и Гойи:

«Вскрылит, взлетит птица великая…»

Еще! Всех бурь, вcex анархий

Сны! все легенды Атлантидины!

Взнести скиптр четырех стихий,

Идти нам, людям, в путь неиденный!

И вдруг — открой окно. Весь день

Пусть хлынет, ранней мглой опудренный;

Трам, тротуар, явь, жизнь везде,

И вот — биплан над сквером Кудрина.

Так просто! Кинув свой ангар,

Зверь порскает над окским берегом;

И, где внизу черн кочегар,

Бел в синеве, летя к Америкам.

Границы стерты, — с досок мел!