Ли Бо - Дух старины

Уж боле нет былых Великих Од,
Кто их создаст теперь, когда я стар?
Как пали «Нравы»!
Лишь бурьян растет
На тех полях, где были битвы царств,
Друг друга пожирали тигр, дракон,
Покуда не сдались безумной Цинь.
В стихах давно утрачен чистый тон,
Лишь Скорбный человек восстал один,
Ян Сюн и Сыма Сянжу в те года
Поддерживали вялую волну,
Но взлетов и падений череда —
И вновь канон стиха пошел ко дну,
А с завершеньем времени Цзяньань
В узорах слов и вовсе гибнет смысл.
Воспряла Древность только в доме Тан,
Все снова стало ясным и простым,
Талантам многим к свету путь открыт,
Резвятся рыбками в кипенье волн,
Созвучьем тела с духом стих звенит,
Как полный звезд осенний небосклон.
«Отсечь и передать» высокий смысл
Обязан я, чтоб гаснуть свет не мог.
Мечтаю, как Учитель, кончить мысль
Лишь в миг, когда убит Единорог.

Большая Жаба в Высшей Чистоте
Набросилась на Яшмовый Чертог,
Душа златая гаснет в черноте,
Бледнеет в небесах лучей поток.
В Пурпурных таинствах — зловещий Змей,
Зарю восхода поглотила мгла,
Нам тучи обещают сумрак дней,
И темень вещный мир обволокла.
Та, что в «Глухих вратах» заточена,
Теперь одна, ее глава седа.
Тля ест цветы, и гибнут семена,
Небесным хладом снизошла беда.
Гнетуща ночь, ее конец не близок,
И слезы грусти увлажняют ризы.

Правитель Цинь собрал все шесть сторон,
Могуч, как тигр, непобедим герой!
Мечом пронзает тучи в небе он,
Вассалы все спешат к нему толпой.
Ниспосылает Небо свет идей,
И льется мудрых замыслов поток:
Перековал мечи в «Златых людей»,
Открыл врата заставы на восток,
Воздвиг на Гуйцзи знак высоких дел,
С террас Ланъе на мир воззрился сам,
А каторжанам строить повелел
Себе гробницу на горе Лишань;
Послал за Эликсиром вечных лет —
Во мгле сокрытое родит печаль;
На берег моря взял свой арбалет —
Убить кита, что на пути лежал:
Как пять святых вершин, тот вдруг возник,
Громоподобные подъяв валы,
Уходит в небеса его плавник,
Сокрыв Пэнлайский холм в морской дали.
Взял на корабль Сюй Фу веселых дев…
Не отыскал он Зелья в тех морях,
И в глубь тяжелую земных слоев
Лег саркофаг златой и хладный прах.

С Посланьем Высшим Феникс прилетел,
Небесной глубины прорезав синь,
Но был отвергнут — вот его удел,
Не приняли посланье в Чжоу-Цинь.
Отчаявшись, брожу по свету я,
Бездомный, одинокий человек.
Мне так нужна Пурпурная ладья —
Мирскую пыль отрину я навек.
В дали морей, на крутизне вершин,
У Чистой речки сурик бы найти,
На пик Далоу восхожу один,
Откуда в высь бессмертных сонм летит.
Их тени исчезают в вышине,
Вихрь-колесница не вернется в мир…
Боюсь, с мечтой расстаться надо мне,
Я опоздал принять сей Эликсир,
Смотрю в зерцало, вижу — седина.
Простите, те, кто взмыл на Журавлях,
Давно меня покинула весна,
Ушла в тот край, где персики в цветах.
В Град Чистоты бы вознестись — туда,
Где, как Хань Чжун, останусь навсегда.

Зеленых кущ Великой Белизны
Не покидает сонм ночных планет.
Три сотни ли до неба пройдены —
И ты отбросил этот мир сует.
Черноволосый старец под сосной
В снегах, укрывшись тучей, возлежит,
Словам, улыбкам чужд его покой,
В пещере скальной — сокровенный скит.
Я припадаю к праведным стопам,
Молю раскрыть мистический секрет.
Уста раздвинув, наконец, он сам
Мне говорит про Зелье вечных лет.
Запечатлев слова в моей душе,
Исчез, как огнь небесный, в вышине.
Смотрю наверх — и не узреть уже,
Все чувства всколыхнулись вдруг во мне.
Теперь приму волшебный Эликсир
И навсегда покину этот мир.

Степной скакун не любит горный юг,
А южной птице — север край чужой.
Там, где рожден, — твоих привычек круг,
Твоя порода и обычай твой.
Заставу миновав Гусиных врат,
К Дракону устремив свой тяжкий бег,
Не видит света средь песков солдат,
А с варварского неба сыплет снег.
В фазаньих перьях поселилась вошь,
Бойца ведет на бой пурпурный стяг.
Но в этих битвах славы не найдешь
И преданность не выразишь никак.
Вот так же Ли «Летучий» — до седин
Сидел в глуши окраинных глубин.