Булат Шалвович Окуджава
- Арбатский дворик - Ах, война, что ж ты сделала, подлая... - Быстро молодость проходит... - Всю ночь кричали петухи... - Дерзость, или Разговор перед боем - Дунайская фантазия - Ехал всадник на коне... - Кричат за лесом электрички... - Лениградская элегия - Мне не хочется писать... - Музыка - На белый бал берез не соберу... - На полотне у Аллы Беляковой... - Надежда, белою рукою... - Не вели, старшина, чтоб была тишина... - Не сольются никогда... - Новое утро - Ночной разговор - Песенка кавалергарда - Песенка о пехоте - Песня о московском муравье - По какой реке твой корабль плывет... - Почему мы исчезаем... - Примета - Сколько сделано руками... - Сто раз закат краснел, рассвет синел... - Хочу воскресить своих предков... - Чаепитие на арбате - Человек - Черный ворон сквозь белое... - Читаю мемуары разных лиц... - Эта женщина! Увижу и немею... - Я вновь повстречался с Надеждой... - Я никогда не витал, не витал... - Я пишу исторический роман
НОЧНОЙ РАЗГОВОР - Мой конь притомился, стоптались мои башмаки. Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры. - Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки, До Синей горы, моя радость, до Синей горы.
- А как мне проехать туда? Притомился мой конь. Скажите, пожалуйста, как мне проехать туда? - На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь, Езжай на огонь, моя радость, найдешь без труда.
- А где же тот ясный огонь? Почему не горит? Сто лет подпираю я небо ночное плечом... - Фонарщик был должен зажечь, да, наверное, спит, фонарщик-то спит, моя радость... А я ни при чем.
И снова он едет один, без дороги, во тьму. Куда же он едет, ведь ночь подступила к глазам!.. - Ты что потерял, моя радость? кричу я ему. И он отвечает: - Ах, если б я знал это сам... Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * На белый бал берез не соберу. Холодный хор хвои хранит молчанье. Кукушки крик, как камешек отчаянья, все катится и катится в бору.
И все-таки я жду из тишины (как тот актер, который знает цену чужим словам, что он несет на сцену) каких-то слов, которым нет цены.
Ведь у надежд всегда счастливый цвет, надежный и таинственный немного, особенно когда глядишь с порога, особенно когда надежды нет. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * По какой реке твой корабль плывет до последних дней из последних сил? Когда главный час мою жизнь прервет, вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом голова в огне, а душа в дыму... Моя родина - мой последний дом, все грехи твои на себя приму.
Средь стерни и роз, среди войн и слез все твои грехи на себе я нес. Может, жизнь моя и была смешна, но кому-нибудь и она нужна. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Почему мы исчезаем, превращаясь в дым и пепел, в глинозем, в солончаки, в дух, что так неосязаем, в прах, что выглядит нелепым,нытики и остряки?
Почему мы исчезаем так внезапно, так жестоко, даже слишком, может быть? Потому что притязаем, докопавшись до истока, миру истину открыть.
Вот она в руках как будто, можно, кажется, потрогать, свет ее слепит глаза... В ту же самую минуту Некто нас берет под локоть и уводит в небеса.
Это так несправедливо, горько и невероятно невозможно осознать: был счастливым, жил красиво, но уже нельзя обратно, чтоб по-умному начать.
Может быть, идущий следом, зная обо всем об этом, изберет надежный путь? Может, новая когорта из людей иного сорта изловчится как-нибудь?
Все чревато повтореньем. Он, объятый вдохновеньем, зорко с облака следит. И грядущим поколеньям, обоженным нетерпеньем, тоже это предстоит. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
АРБАТСКИЙ ДВОРИК ...А годы проходят, как песни. Иначе на мир я гляжу. Во дворике этом мне тесно, и я из него ухожу.
Ни почестей и ни богатства для дальних дорог не прошу, но маленький дворик арбатский с собой уношу, уношу.
В мешке вещевом и заплечном лежит в уголке небольшой, не слывший, как я, безупречным тот двор с человечьей душой.
Сильнее я с ним и добрее. Что нужно еще? Ничего. Я руки озябшие грею о теплые камни его. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
МУЗЫКА Вот ноты звонкие органа то порознь вступают, то вдвоем, и шелковые петельки аркана на горле стягиваются моем. И музыка передо мной танцует гибко, и оживает все до самых мелочей: пылинки виноватая улыбка так красит глубину ее о 1000 чей! Ночной комар, как офицер гусарский, тонок, и женщина какая-то стоит, прижав к груди стихов каких-то томик, и на колени падает старик, и каждый жест велик, как расстоянье, и веточка умершая жива, жива... И стыдно мне за мелкие мои старанья и за непоправимые слова. ...Вот сила музыки. Едва ли поспоришь с ней бездумно и легко, как будто трубы медные зазвали куда-то горячо и далеко... И музыки стремительное тело плывет, кричит неведомо кому: "Куда вы все?! Да разве в этом дело?!" А в чем оно? Зачем оно? К чему?!! ...Вот черт, как ничего еще не надоело! Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Мне не хочется писать Ни стихов, ни прозы, хочется людей спасать, выращивать розы.
Плещется июльский жар, воском оплывает, первый розы красный шар в небо уплывает.
Раскрываются цветы сквозь душные травы из пчелиной суеты для чести и славы.
За окном трещит мороз дикий, оголтелый расцветает сад из роз на бумаге белой.
Пышет жаром злая печь, лопаются плитки, соскользают с гордых плеч лишние накидки.
И впадают невпопад то в смех, а то в слезы то березы аромат, то дыханье розы. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Ах, война, что ж ты сделала, подлая: стали тихими наши дворы, наши мальчики головы подняли, повзрослели они до поры, на пороге едва помаячили и ушли за солдатом солдат... До свидания, мальчики! Мальчики, постарайтесь вернуться назад. Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими, не жалейте ни пуль, ни гранат и себя не щадите вы... И все-таки постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала: Вместо свадеб - разлуки и дым! Наши девочки платьица белые Раздарили сестренкам своим. Сапоги... Ну куда от них денешься? Да зеленые крылья погон... Вы наплюйте на сплетников, девочки! Мы сведем с ними счеты потом. Пусть болтают, что верить вам не во что, Что идете войной наугад... До свидания, девочки! Девочки, Постарайтесь вернуться назад! Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Надежда, белою рукою сыграй мне что-нибудь такое, чтоб краска схлынула с лица, как будто кони от крыльца.
Сыграй мне что-нибудь такое, чтоб ни печали, ни покоя, ни нот, ни клавиш и ни рук... О том, что я несчастен, врут.
Еще нам плакать и смеяться, но не смиряться, не смиряться. Еще не пройден тот подъем. Еще друг друга мы найдем...
Все эти улицы - как сестры. Твоя игра - их говор пестрый, их каблуков полночный стук... Я жаден до всего вокруг.
Ты так играешь, так играешь, как будто медленно сгораешь. Но что-то есть в твоем огне, еще неведомое мне. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Эта женщина! Увижу и немею. Потому-то, понимаешь, не гляжу. Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю и к цыганкам, понимаешь, не хожу.
Напророчат: не люби ее такую, набормочут: до рассвета заживет, наколдуют, нагадают, накукуют... А она на нашей улице живет! Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Кричат за лесом электрички, от лампы - тени по стене, и бабочки, как еретички, горят на медленном огне. Сойди к реке по тропке топкой, и понесет сквозь тишину зари вечерней голос тонкий, ее последнюю струну.
Там отпечатаны коленей остроконечные следы, как будто молятся олени, чтоб не остаться без воды... По берегам, луной залитым, они стоят: глаза - к реке, твердя вечернии молитвы на тарабарском языке. Там птицы каркают и стонут. Синеют к ночи камыши, и ветры с грустною истомой все дуют в дудочку души... Булат Окуджава. Избранное. Стихотворе 1000 ния. "Московский Рабочий", 1989.
* * * Сто раз закат краснел, рассвет синел, сто раз я клял тебя, песок моздокский, пока ты жег насквозь мою шинель и блиндажа жевал сухие доски.
А я жевал такие сухари! Они хрустели на зубах, хрустели... А мы шинели рваные расстелем и ну жевать. Такие сухари!
Их десять лет сушили, не соврать, да ты еще их выбелил, песочек... А мы, бывало, их в воде размочим и ну жевать, и крошек не собрать.
Сыпь пощедрей, товарищ старшина! (Пируем - и солдаты и начальство...) А пули? Пули были. Били часто. Да что о них рассказывать война. Русская советская поэзия 50-70х годов. Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов. Минск, "Вышэйшая школа", 1982.
ЧЕЛОВЕК Дышит воздухом, дышит первой травой, камышом, пока он колышется, всякой песенкой, пока она слышится, теплой женской ладонью над головой. Дышит, дышит - никак не надышится.
Дышит матерью - она у него одна, дышит родиной - она у него единственная, плачет, мучается, смеется, посвистывает, и молчит у окна, и поет дотемна, и влюбленно недолгий свой век перелистывает. Русская советская поэзия 50-70х годов. Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов. Минск, "Вышэйшая школа", 1982.
