Джон Донн - Стихотворения и поэмы

Джон Донн (1572–1631) – один из самых известных поэтов в истории английской литературы. Хотя его талант, возможно, и уступает по своему масштабу фигурам самой первой величины – Шекспиру и Чосеру, но при всей неповторимости вполне сопоставим с дарованием таких прославленных художников слова, как Филипп Сидни, Уильям Блейк или Т.С. Элиот, которые в общепринятой поэтической иерархии стоят чуть ниже Шекспира и Чосера. Стихи Донна поражают смелым новаторством, аромат которого можно почувствовать и сегодня. Нет никакого сомнения в том, что его талант повернул английскую поэтическую традицию в новое русло. И вместе с тем он был художником очень сложным, а подчас и немного загадочным. Его стихи совершенно не умещаются в рамках готовых определений и словно нарочно дразнят читателя своей многозначностью, неожиданными контрастами и поворотами мысли, сочетанием трезво-аналитических суждений с всплесками страстей, постоянными поисками и постоянной неудовлетворенностью.

Донн прожил бурную и яркую жизнь, полную взлетов и падений, которая в чем-то напоминает авантюрный роман его эпохи с несколько неожиданным для такого жанра грустно-благополучным финалом. Будущий поэт родился и был воспитан в католической семье, и это воспитание давало о себе знать в течение почти всей жизни Донна, хотя он впоследствии и сменил вероисповедание, став членом англиканской церкви. (Реформация началась в Англии за несколько десятилетий до рождения поэта, и для католиков в период его юности были закрыты все двери.) Донн учился и в Оксфорде, и в Кембридже, но как католик не получил диплома. Учился он также и в лондонской юридической школе, которая считалась в те годы третьим университетом, не менее известным, чем два первых. Поэт изучал языки, юриспруденцию и богословие. Он также весьма активно интересовался поэзией и театром. В молодости Донн много путешествовал по Европе и принял участие в двух военно-морских экспедициях. В 1598 году он получил пост секретаря влиятельного вельможи сэра Томаса Эджертона, что предоставило честолюбивому молодому человеку шанс сделать карьеру при дворе. Казалось бы, все складывалось вполне удачно, пока в 1601 году Донн не вступил в тайный брак с племянницей своего покровителя Анной Мор. Молодые люди, обвенчавшись, бежали, вызвав скандал в обществе. После этого все надежды поэта на светскую карьеру рухнули, и около десяти лет его семья жила в крайней бедности. Еще в 90-е годы XVI века Донн перешел в англиканскую церковь, а в десятые годы ХVII века он привлек к себе внимание памфлетами, направленными против католиков, прежде всего иезуитов. В 1615 году поэт не без настояния короля Иакова принял сан священника и вскоре прославился как один из лучших проповедников во всей Англии. В 1621 году он стал настоятелем Собора апостола Павла в Лондоне, к тому времени уже давно отвергнув, по его собственным словам, «возлюбленную моей юности Поэзию» ради «жены моей зрелости Богословия». Настоятелем Собора Донн оставался вплоть до самой своей смерти.

Рубеж XVI–XVII веков в Англии был временем радикальных перемен, всколыхнувших всю страну и коснувшихся каждого англичанина. Это был период брожения умов и постепенно обострявшихся социально-политических и религиозных конфликтов, которые привели страну в середине XVII века к революции. Социальные конфликты, облекшиеся в одежды религиозных разногласий, сопровождала и интеллектуальная революция. Если в 90-е годы XVI века сознание образованного англичанина и его взгляды на мир, по свидетельству историков, были еще наполовину средневековыми, то к середине XVII века они стали более чем наполовину современными. Большую роль в этой перемене сыграла эволюция европейской мысли, новая рационалистическая философия и экспериментальная наука. Открытия Коперника и Галилея в астрономии, Гарвея – в физиологии, скептицизм Монтеня и политическая философия Макиавелли заставили многих англичан усомниться в привычных ценностях. Первый крупный философ этого периода Френсис Бэкон, отделивший экспериментальную науку от богословия, еще во многом разделял ренессансное мифопоэтическое представление о мире. Его младший современник Томас Гоббс, обосновавший рационалистический метод мышления, в своей ассоциативной теории познания уже предвосхищал Джона Локка и философов Просвещения.

Донн был всего на восемь лет моложе Шекспира, но он принадлежал уже к иному поколению. Если верить словам могильщиков, Гамлету в последнем акте шекспировской трагедии 30 лет; таким образом, возраст датского принца очень близок возрасту Донна. Исследователи часто подчеркивают этот факт, обыгрывая гамлетические моменты в творчестве поэта. И действительно, для Донна, как и для шекспировского героя, «вывихнутое время» вышло из колеи, и место стройной гармонии мироздания занял неподвластный разумному осмыслению хаос, сопровождающий смену эпох истории. В ставшем хрестоматийным отрывке из поэмы «Первая годовщина» поэт так описал свой век:

О себе же самом в одном из сонетов Донн сказал:

Болезненно чувствуя несовершенство мира распавшегося, по его словам, на атомы, поэт всю жизнь искал точку опоры. Внутренний разлад – главный мотив его поэзии. Именно здесь причина ее сложности, ее мучительных противоречий, сочетания фривольного гедонизма и горечи богооставленности, броской позы и неуверенности в себе, неподдельной радости жизни и глубокого трагизма.

Как и большинство поэтов эпохи, Донн не предназначал свои стихи для печати. Долгое время они были известны лишь по спискам, которые подчас сильно отличались друг от друга. В первый раз поэзия Донна была опубликована только после его смерти, в 1663 году. Поэтому сейчас достаточно трудно решить, когда именно было написано то или иное его стихотворение. Тем не менее текстологи, сличив сохранившиеся рукописи и изучив многочисленные аллюзии на события эпохи, доказали, что Донн стал писать уже в начале 90-х годов XVI века. Его первую сатиру датируют 1593 годом. Вслед за ней поэт сочинил еще четыре сатиры. Все вместе они ходили в рукописи как «книга сатир Донна». Кроме нее, из-под пера поэта в 90-е годы также вышло довольно много стихотворений в других жанрах: эпиграммы, послания, элегии, эпиталамы, песни и т. д. Все эти свои стихи Донн писал, как бы намеренно соревнуясь со Спенсером, Марло, Шекспиром и другими поэтами-елизаветинцами, что делает его новаторство особенно очевидным.

В сатирах Донн взял за образец древнеримскую традицию Горация, Персия и Ювенала и преобразил ее в духе собственного видения мира. Уже первая его сатира была написана в непривычной для елизаветинцев форме драматического монолога – сатирик, условная фигура «от автора», сначала беседует с «нелепым чудаком», а затем рассказывает об их совместном путешествии по улицам Лондона. Отказавшись от привычной для его старших современников стилизации под аллегорию или пастораль, Донн обращается к изображению реальной жизни елизаветинской Англии. При этом его интересуют не столько отдельные личности и их взаимоотношения (хотя и это тоже есть в сатирах), сколько определенные социальные явления и типы людей. Зрение Донна гораздо острее, чем у поэтов старшего поколения. Всего несколькими штрихами он весьма точно, хотя и с гротескным преувеличением, рисует портреты своих современников: капитана, набившего кошелек жалованьем погибших в сражении солдат, бойкого придворного, от которого исходит запах дорогих духов, рядящегося в бархат судьи, модного франта и других прохожих, а едкие комментарии сатирика, оценивающего каждого из них, помогают воссоздать картину нравов столичного общества. Здесь царят легкомыслие и тщеславие, жадность и угодничество.

В форме драматического монолога написаны и другие сатиры поэта. Во второй и пятой он обращается к судейскому сословию, нравы которого прекрасно изучил за время учения в лондонской юридической школе Линкольнз-Инн. Тема лживости, крючкотворства, продажности и жадности судей, занявшая вскоре важное место в комедиях Бена Джонсона и Томаса Мидлтона, впервые возникла в поэзии Донна. Не щадит поэт и придворных (четвертая сатира). Идеал придворного как гармонически развитой личности в духе Кастильоне и Сидни не существует для него. В отличие от Спенсера, не видит он его и в далеком прошлом. Донн всячески развенчивает этот идеал, высмеивая тщеславие, глупость, похотливость, гордость, злобу и лицемерие придворных. В сатирах Донна можно уловить даже и нотки разочарования в самом монархе. Ведь в реальности всемогущая королева ничего не знает о несправедливости, царящей в Лондоне, а потому и не может ничего исправить. Постепенно объектом сатиры становится вся елизаветинская Англия 90-х годов. В отличие от поэтов старшего поколения, воспевавших это время как новый «золотой век», который принес стране после разгрома Непобедимой армады (1588) счастье и благоденствие, Донн снимает всякий ореол героики со своей эпохи. Он называет ее веком «проржавленного железа», то есть не просто железным веком, худшей из всех мифологических эпох человечества, но веком, в котором и железо-то проела ржавчина. Подобный скептицизм был явлением принципиально новым не только в поэзии, но и во всей английской литературе.