Гафур Гулям - Стихотворения и поэмы

В 1930 году двадцатисемилетний Гафур Гулям писал:

(«Готов стать знаменосцем»)

Многие из сверстников поэта рядом с отцами и старшими братьями отстаивали завоевания революции: вспомним Гайдара, Павку Корчагина — Николая Островского. Но в Туркестане — вчерашней колонии, только что пробудившейся от тысячелетнего сна, подобная судьба выпала немногим. Однако если не на огненных дорогах гражданской войны, то и в «мирные» годы, когда победу добывали в классовых битвах, отыскать свое место в первом ряду борцов за революционную новь родной узбекской земли было непросто. Гафур Гулям сумел стать одним из таких знаменосцев. Именно этим он снискал любовь и уважение как современников, так и потомков.

Гафур Гулям (Гафур Гулямович Гулямов) родился 10 мая 1903 года в Ташкенте. Семья жила в махалле (квартале) Курган-Таги в Шейхантаурской части «Старого города», по тогдашнему административному делению. «Старого» — значит, населенного местными жителями, насчитывавшего долгие века существования, в отличие от «нового», появившегося в конце прошлого столетия. «Старый город», пережив революцию, войны, землетрясение 1966 года, исчезает с лица земли только сегодня. Нет больше квартала, улицы и того дома, где родился поэт. Среди современных многоэтажных зданий по-прежнему ютится лишь подновленный островерхий мавзолей святого шейха Хавенди-Тахура, давший в былые годы название этому району. Древность и новизна не просто соседствуют — взаимопроникают, соперничают в архитектуре, в быту, нередко в духовном складе и мышлении людей.

Отец поэта, Гулям-мирза Ариф, горожанин уже не в первом поколении, владел за чертой города небольшим «клином» пахотной земли, за счет урожая с которого семья, по-видимому, и существовала. Занимался ли отец только земледелием — Гафур Гулям в свои зрелые годы затруднялся сказать, тем более что отец ушел из жизни, когда мальчику исполнилось всего девять лет.

Существенно другое: Гулям-мирза Ариф был не только грамотным человеком («мирза» — прозвище, означающее: «писец», «грамотей»), но и знатоком классической поэзии Востока. Человек от природы одаренный, он сам написал немало стихов (правда, не печатал их). Поэзию любила и его жена Ташбиби — она нередко импровизировала, складывала стихи, иные из которых запечатлелись в памяти сына. Дом Гулям-мирзы Арифа посещали местные поэты. Родной дядя Гафура пользовался как стихотворец некоторой известностью (под псевдонимом «Мирза» он издал книжку своих произведений). А еще раньше, судя по рассказам старших, здесь бывали гостями прославленные поэты, уроженцы Ферганской долины: Мукими, Асири, Фуркат, Мухи… Детство Гафура Гуляма прошло, таким образом, в среде, проникнутой литературными интересами, что в немалой степени предопределило его духовный склад и устремления в будущем. Неудивительно, что мальчик, едва достигнув десятилетнего возраста, овладел грамотой настолько, что свободно читал классиков восточной поэзии — Навои, Хафиза, Саади. Следует заметить, что вообще в крупных городах того времени, в среде сколько-нибудь обеспеченной, уровень грамотности был по традиции сравнительно высоким.

С преждевременной кончиной отца материальное положение семьи резко ухудшилось, весь уклад ее жизни был нарушен. Единственным кормильцем сделался старший брат, сам несовершеннолетний, а у него на руках — мать и четверо сирот. Именно эти годы, от 1912-го и до первых пореволюционных, оказались в жизни Гафура Гуляма самыми тягостными и мрачными. Он пытался учиться — сперва в мактабе (низшей мусульманской школе), затем в русско-туземном училище. К слову сказать, таких училищ на территории нынешних Средней Азии и Казахстана было немного, с незначительным контингентом учащихся, но знания они давали прочные, и прежде всего знание русского языка (учениками и учителями были как представители местных национальностей, так и русские). Из числа их выпускников многие впоследствии прославились как общественные деятели — борцы за Советы, мастера литературы и искусства, педагоги. Хорошее знание русского языка вынес из училища и Гафур Гулям, хотя закончить курс обучения ему помешала нужда. Чтобы помочь брату прокормить семью, Гафур, совсем еще подросток, берется за любую работу, подчас непосильную. Не только в городе — поиски заработка уводят его далеко от родного дома. Пришлось ему тогда изведать столько горького, что запомнилось до конца дней. Вот еще одно «слагаемое» натуры будущего поэта — сиротское полуголодное отрочество, тяготы, унижения. Юноша постигал жизнь с «низов», с изнанки, на своей трудной доле познал волчьи законы мира эксплуататоров и эксплуатируемых, притом нашел в себе силы не сломиться, не уронить достоинство. Испытания закалили его, заставили повзрослеть до срока, научили распознавать добро и зло.

Революция, поначалу не внеся существенных перемен в жизненный уровень бедняков «Старого города», открыла перед ними новые горизонты. Гафур Гулям, перепробовав уже с десяток профессий, поступает наборщиком в типографию. Поступает с благоговейным чувством — ведь он знает волшебную силу печатного слова, к «сотворению» которого приобщается сам. Еще с детских лет он пробовал писать стихи, вполне традиционные как по форме, так и по содержанию, несовершенные, однако получившие одобрительные отзывы отца и дяди-поэта. Теперь же, в типографии, Гафур набирает строки революционных декретов, статьи, зовущие к переустройству жизни. Все, что происходит во взбудораженном революцией Ташкенте, расширяет кругозор юноши, побуждает его искать свою судьбу. По совету наставника, типографского рабочего Абдурахмана Саиббаева, Гафур записывается на только что открывшиеся курсы учителей и уже 23 марта 1919 года проводит в новой советской школе свой первый урок. За месяц до этого Гафура Гуляма принимают в комсомол.

Период работы учителем — до середины 20-х годов — оказался для будущего поэта коротким, но знаменательным. Новая школа учила детей и взрослых далеко не только грамоте. Это был своего рода фронт, где революционная новь в тяжелых, зачастую не бескровных битвах преодолевала все то, что в душах людских посеял и укоренил старый строй, основанный на неравенстве, угнетении, забитости трудовой массы. Так и понимали свою жизненную роль первые советские учителя, среди которых, рядом с безусыми юношами, трудились наиболее честные из интеллигентов былого времени, — назовем хотя бы Хамзу Хаким-заде Ниязи, выдающегося поэта и замечательного педагога.

В начале 20-х годов, когда со всей остротой встала проблема борьбы с беспризорностью, в Ташкенте начали создаваться специальные школы-интернаты. Организовать одну из них поручили Гафуру Гуляму. Ведь он на собственном опыте знал, что такое сиротство, голодное и бесприютное. Однажды, как позже вспоминал сам поэт, к ним в интернат привезли новичков. Ночью, оберегая сон ребятишек, натерпевшихся лиха, и размышляя над их судьбой, уже не горестно-сиротской, какая выпала ему, молодой учитель сложил стихотворение «Дети Феликса» (работу по ликвидации беспризорности в стране возглавлял Ф. Э. Дзержинский). Это произведение, правда не увидевшее света, Гафур Гулям считал первым, открывающим зрелый период его поэтического творчества.

Второе стихотворение — «В чем красота?» — было написано тогда же, в 1923 году, его напечатал учительский журнал. Путь в литературу был проложен.

В последующие годы Гафур Гулям на руководящей профсоюзной и комсомольской работе, он активный пропагандист в массах всего нового, что принесла им революция. Вся его деятельность проходит в гуще трудовых людей, с их заботами и чаяниями, горестями и радостями. Отсюда, от сопричастности всему, что составляет народную жизнь, все сильнее стремление осмыслить ее в главном и выразить поэтическим словом. Стихи Гафура Гуляма появляются в печати одно за другим. В это время он постоянный сотрудник газет и журналов то в Самарканде (тогдашней столице Узбекистана), то в Ташкенте, то в Фергане. Годы эти были также периодом напряженной литературной учебы у мастеров слова — не только узбекских, татарских, но прежде всего у русских, чьи произведения Гафур Гулям узнал и полюбил еще в детстве. Своими главными, любимыми учителями он всегда называл Горького и Маяковского, влияние которых на его творчество в самом деле громадно. От внимательного чтения стихов и прозы русских собратьев по перу Гафур Гулям естественно перешел к переводу их на родной язык. И это, как для многих и многих его коллег, стоявших у истока национальных советских литератур, явилось и превосходной школой литературного мастерства, и высоким примером писательского служения народу, воплощения передовых общечеловеческих идеалов.