Сезоны моей души - Олег Михеев

Морозное утро и дым из трубы,

Возносятся к небу прямые столбы.

На поле лазурном лишь точки грачей,

Им холод не страшен, ждут солнца лучей.

И льдинки на лужах, и иней на ветвях,

Нам всем повезло жить на чудной планете.

И озеро стало природным катком,

По глади застывшей летят кувырком

Девчата, мальчишки, забывшие школу,

Их хохот разносится эхом весёлым.

И всею душой тянет радостно втОрить,

И стать на минуту ледовым танцором.

Забыть на мгновенье про возраста ношу,

И просто деньком насладиться хорошим.

Забыть про все цепи и все якоря,

И полною грудью вдохнуть декабря.

Студеного воздуха жгучие струи,

Укусы которого как поцелуи.

И лица прохожих румянцем сияют,

Дыханье зимы щеки им украшает.

На солнце взгляну, что весь мир озарило,

Раскрасило землю и вмиг разбудило

Всех спящих, прокралось оно в чьи дома,

Нет времени лучше. Спасибо, Зима!

Разбужен ночью странным чувством

Словно о чем-то позабыл.

Покинув тёплый сон уютный,

Я в изумлении застыл.

Через холодное окно,

Чрез призму ледяных картинок,

Вдруг красотою неземной

Предстал калейдоскоп снежинок.

Лучик насмешливой луны,

Застывшей в дымке фиолета.

Проказник, что ворвался в сны,

Благодарю его за это.

Он резво прыгал по стеклу,

Сюжетам разным жизнь даруя.

То пляшут звезды на балу,

То водопада вижу струи.

Так продолжалось долгий час,

Театр света мне дарован.

Пришел рассвет и луч угас,

Но до сих пор я околдован.

Исчезла, скрыта ярким солнцем,

Луна — моих ночей волшебник.

И жду, когда опять в оконце,

Заглянет её милый вестник.

Сегодня заснеженный день,

И город увяз в белой каше.

И, кажется, выглядит краше.

Гуляет здесь белая тень.

Она припорошит деревья

И выстроит снеговиков.

Она — мастерица творенья,

Хозяйка морозных даров.

А после украсит домишки

Гирляндами белых цветов.

Гурьбою из школы мальчишки —

Не видно в сугробах носов.

И светлою шапкой укроет

Машины, людей и собак.

И всю черноту смело смоет,

Подняв над землей белый флаг.

Приятно любить непогоду

С дымящимся чаем в руках.

Декабрь берёт свою ноту,

Декабрь застыл на устах.

Оделся город мой в гирлянды,

И ели смотрят в вышину.

На них нарядны одеянья,

Они как я зовут зиму.

С её хрустящим белым снегом,

И льдом сосулек и катков,

Морозцем, приносящим негу,

До дна промёрзших берегов.

Фигурами зверей из сказки,

Из хрусталя застывших вод.

Катаньем с горок на салазках,

Пейзажей снежных и красот.

Декабрь близится к финалу,

Уж Новый Год, а снега нет.

Давно пора бы в одеяло

Лебяжье город мой одеть.

Ночной январь принёс метель,

Предтечу млечной красоты.

Кружится в вихре карусель

Из ветра, снега и фаты,

В которую зима одела

Деревьев голые персты.

Но вскоре вьюга ослабела,

Умчалась в дальние края,

И песнь свою она допела,

Так белоснежная змея,

Явила миру своё диво

Из известковых одеял.

Украсив ветви кропотливо

Глазурью неба невесомой.

Воздушной, нежной и красивой.

И прелестью её влекомый,

Явился царь зимы — мороз,

Мир погрузился в полудрёму.

На ветвях тысячи стрекоз,

Зимы изящное искусство,

Шедевр и апофеоз.

И посредь белого безумства,

Краснеет грудка снегиря.

И своим алым вольнодумством

Мир белый ярко озаря,

Клюет он весело рябину,

Сладкий подарок января.

Розовощёкий горизонт

Явился за морозной ночью.

И возложив свою ладонь,

Очистил неба уголочек.

Затем вступив в свои права,

И осознав скрытую силу,

Следом за ним пришла заря,

Прокладывая путь светилу.

И пусть не сможет божество

Согреть озябший мир лучами

И пусть не близко торжество,

Когда укрытая снегами

Земля от радости заплачет,

Слезами звонких ручейков.

Но не сейчас. Сейчас иначе:

Купаж из холода и льдов.

Над рекою туман, он неспешно плывёт,

Окуная мир в белую дымку.

Принимает бессчётное множество форм,

И лишь мост над водою — тропинка,

Что собою однажды связал берега,

На которых стоит этот город.

По проулкам змеёю ползёт пелена

Непрозрачная, цвета фарфора.

Отчим домом ему никогда мне не стать,

Но люблю я его обаяние.

Пирамид-тополей и каштанов парад,

Изменяют свои очертания,

Стоит лишь ветерку всколыхнуть их вуаль,

И во мгле мне мерещится шёпот.

И слышна в их словах, неподдельна печаль

И язык их совсем не эзопов.

Он понятен любому, кто духом открыт,

И кто шоры на сердце не носит.

В нём тоска и надежда, молчанье и крик,

В нём прощание, кончается осень.

Природа балует поэта,

Январским предрассветным чудом.

Он благодарен ей за это,

И за рассвет, что колоритом

Способен вызвать удивленье

Даже у самых искушённых.

За то короткое мгновенье,

Ветвей еловых озаренных

Розово-серой красотой,

Что на востоке зародилась.

Блеснула алой полосой,

И желтизной преобразилась.

Так солнце тучи дождевые

Окрасило в медовый цвет.

Небесных рос струИ шальные

Обрушились на белый свет.

Ирида в тот же миг явилась,

Неся богов забытых весть.

В Нептуна царстве отразилась,

Собой мир, озарив окрест.

И дальше в путь свой поспешила,

Под натиском растаяв дня,

Волшбы мне чувство подарила,

Ты в середине января.

Раннее утро, месяц безмолвный

Ярко стареет над головой.

А на востоке рассвет полусонный

Сладко зевает волной голубой.

Сил не набрался, только проснулся.

Черная синь небосвода видна.

Месяц кивнул мне и покачнулся,

Чувствует, служба завершена.

Звёздочка с юга ему подмигнула,

Друг полуночных долгих бесед.

«Близится отдых, время минуло,

Скоро исчезнем, добрый сосед».

День растекается алыми красками,

Тьма отступила, ему проиграв.

Солнца лучи теплыми ласками,

Обняли мир, нежно к сердцу прижав.

Белый месяц светит ярко, затмевая звёзд сиянье,

Ясным ликом разбавляя, синеву ночных небес.

Но от лунного огарка, лишь холодное касанье,

Мир извечный озаряя, он не дарит тех чудес,

Тех щедрот, что колесница Фаэтона нам приносит,

Как свеча, что