Над цветком горенья нездешнего, кружит вдохновлённый шмель.
Я хотела бы знать поэта в каждом, где бы не радел,
О, душе за занавеской
Раздобыть б, да раздобыть
Вдохновения, вдохновения, неисказанную
Быль.
* * *
Банальное стихотворение
о войне
Он рассказывал про фронт. Я помню… Лежишь, говорит, в траве, а сверху самолёты бомбы бросают, а ты смотришь и думаешь: Твоя, или нет?
Он рассказывает про фронт
Помню.
Лежишь, говорит, в траве,
Сверху бомбы бросают, а ты смотришь и думаешь:
Твоя, или нет?
Масса, бывшая человеком, скоро превратится в скелет,
Серебром столовым луна мелькнула
А ты смотришь и думаешь:
Твоя, или нет?
О, что сделает солнце с ним
сегодня?
Мертв. У него дома мама, мамочка,
Ведь,
И та… за туманностью розовых
Тканей -
А ты смотришь
и думаешь: Твоя, или нет?
Пахнет резедой утро, груша
Надкушена, помню
В саду чудом удалось съесть,
Отвлёкся. Не думать, не думать
Не думать…
Мной или нет?
Красное зарево.
Кровь ли? Пожарище?
В поле безлюдном
Так высоко
Плещется крона
Красным огнём.
* * *
К горю, пожарищу?
Всепожирающе
Пламя драконово,
Выведать б у кого?
Дерево ветками — спящее детище,
Пламя
Драконово
плещется,
Сделано
к пагубе? К голоду?
Зайцеву
Норову!
Вьётся и вьётся, и вьётся полымя,
Только беззлобно, только
красиво.
Тихо, И
эта страшная тишина.
И кошмары, которые снятся
в ней
Одолеете ли, как я умею?
Если бы видели лицо её
Тотчас, вы
умерли бы, застигнутые ею.
* * *
Темно и тихо.
Сигарет
По дому фимиам
Скандальный.
Зашторено окно
В просвет — глядят,
Глядят, гадают,
Тает
разочарованный
вздох, гарь
В пути б лучу не заблудиться, вам, легковерным, вам -
Слезе отдавшим волю, вам нездешним,
О, вам шагнувшим
в тишину, мою,
Доверившимся
вою
Я вас люблю, я вас люблю,
Я никому дверь не открою.
И только девичье колечко блестит на сморщенной руке,
И только эти два сердечка,
без
сожаленья по реке.
Что соль по жаровне, сплочённый
Злой смех ему, и взгляд во тьму,
Что
в той, что громче всех смеётся
Я узнаю
Себя
Саму.
* * *
И смех — отмах руки -
— не внове!
Змея
ребенок твой по крови.
Но ужас так затмил мой разум, что стал почти что осязаем.
За то, что милая,
Что возле, её подобье.
Смех — надгробье.
У окна сидит старуха думу думает свою, навострив к соседям ухо,
Солнечному рада
Дню,
Вот и вся её забота, с пользой
Время скоротать,
веселее было
чтобы
Тягой печку забавлять.
Цифры часов, как колени старух
Кашель и смех, кухонный дух,
В свет облекусь
и окутаюсь им,
Ночь переход, утро за ним
О, скорбь священная,
С первым лучом ты перешла, всё
Нипочём.
И маленькая ты, средь закопченных стен
Тебя б
обнять
И сны б твои смотреть,
И волосы разгладить.
Где сил взять, чтобы стать нежней, кто ране
Здесь вылюбил бы всех?
И лепесткам твоим здесь чахнуть,
Мне гореть
Огарком никудышным
Слышишь?
Смерть
Кого мы ищем
Тот далеко разглаживает книги забытой угол
И стыдно, стыдно, слышишь,
Ужас, что посещает утром,
Что не развить мне нежности такой
О, уголок блокнота, локон тонкий
Не уложить мне на твоей головке,
Где сил мне взять?
И чахнешь ты и смотришь куда-то вдаль.
* * *
Небо гулльиво, небо свинцово -
голубо, кабы поднять глаза бы, не холода бы, не суета бы.
На остановке стоим и ждём студеным днём
Глаза устали глядеть вперёд -
Устам черед.
И умирает дневной фонарь, и темен май.
Темное небо, тёмная комната,
Плачется и засыпается здорово,
Время как масло.
Хлещут дожди. Спится.
Яр ясный, будит
в пути
* * *
Ничего не хочется — ничего, ничего не можется, ничего, сон кладётся
Сон, сон,
Кружит голову, сон, сон,
Разорвать бы, да не могу нитку бус
Житейских обуз.
Дождь, растравила твоя отрава,
Меня ждёт мама, там — далеко,
Застыли веси там — высоко,
Собака воет мордою вверх, Тоска
такая у всех.
И что было важным, вдруг стало второстепенным,
Но ты отстранён
И жесток. Или
Ослепли глаза твои?
Страшный скоро зажил ожог?
Метель, апрель, вспугнула
птиц,
Вскричали воды.
Была Богом наказана ходила и говорила бессвязное,
И тебе стыдно до темна, что тебя выбрала она.
Как ты жила во сне!
и я
уснула днём,
И вижу облака, себя саму,
и воздух пах полынью,
Но стало более чем на одну весну,
что было жизнью.
Воздух пахнет арбузом,
Грузы, гузна, чую
Посередь молчанья, слабое дыханье
Дождь — мыслям — отдельным…
будто мак на сером.
Ты пришёл в мир усталым стариком.
Глаза — колодцы.
Голуби
Прилетели, утки на берег вышли
Шустрая, пестрая смесь, запах сырых небес
Вдруг закричало небо хмурое от дождя,
Чайки крыльями режут
Латекс небес погодя.
* * *
Тяжёлое, вязкое небо, весенняя стынь и хлябь,
Деревья спросонку мне бы иные каб.
И будто недвижно, серо, какое солнце ожгло, веселье, веселье бедной, а
Мне то
Что?
И все, более не слова, пусть твой восход — тихий пляж и радость твоя,
И вот он
Пейзаж.
Нет, странное, древнее манит,
Полощет по стеклам живей
В субботу ветрами
Ни скуки, ни слова о ней.
* * *
Откуда взялось?
Нет ответа, лишь холод
Ютится
У ног
Вот ветер, вот голос от ветра продрог.
Душа явилась нищей, обняла
Была всея неба сухарь.
Всего-то мне — все го-то днём,
Отозвалось небо дождем.
Губастый окунь, твой извив спасти б,
Ты жизнь, как жизнь.
И по тебе все мои слезы, смешна затея отпустить, как воскресить, никто не просит.
Воспоминания на ощупь как трава,
На львиных лапах
В тоскливой тишине, где страшно мне…
Сырой их
Запах.
Бросили картину.
В пыли, были, как она красива-жили бы — жили
Стиснули бы небо. Недалеко в наготе его движенье сока.
Невыносимо тяжело как в первый день потери,
Все
Изменилось, все, все,
Все мы ужасно постарели.
Одряхлели: взгляд, ритм, мысль, мама, мама, это
Страшно-любить, если
Второстепенное важно,
И именно оно, оно устроило муки эти,
Как тебе улетать нелегко, если вернуть бегут дети.
На мониторе свет, в самый крест, страстный, женский портрет.
Мужчина с тоской всматривающийся
В черты, чьих не видно
За кружевными салфетками и злыми мишками глаз, она мираж, она песня, она с ним
