Без цели, направляющей его?…
Так между нами пробежала кошка,
А вслед за нею – пропасть пролегла,
Так в бочку меда влита дегтя ложка
И мед теперь чернее, чем смола.
Как говорится, скатертью дорожка.
Была, как говорится, ни была…
Нам часто помогает мудрость предков,
А вот своя – нам помогает редко.
И до сих пор никак я не пойму,
Чего мы с ним тогда не поделили.
И взвесив сто различных «потому»
И столько же от них отличных «или»,
Я больше чем уверен, что ему
Меня мои соседи очернили.
Недаром отношение соседей –
Источник всех известных нам трагедий!
Но я еще надеюсь, что Парнас,
Хоть общая квартира, да не эта,
И там мы разберемся, кто из нас
Заслуживает звания поэта!
Я взялся за октавы первый раз –
Я принял вызов. Буду ждать ответа.
Покамест этим удовлетворюсь.
А комнату сменяю – помирюсь.
Уеду я с Коломенской, видать.
Вчера мне предлагали на Марата.
На новом месте буду снова ждать
К себе по вдохновению собрата.
Пойдем опять по Пушкинской гулять,
Жаль будет до нее далековато…
Уж эти мне соседи и соседки!
Пока еще хорошие – так редки![12]
«Природа работает только на основе небольшого количества основных принципов… Наиболее различные проявления жизни должны осуществляться в результате приложения одних и тех же основных процессов…Это не является чистой спекуляцией. Эти идеи сейчас могут иметь практические последствия. Если вы их примете, как вашу рабочую гипотезу, то с вами могут произойти интересные вещи. Вы можете начать, как это случилось со мной, с изучения мышечного сокращения и кончить вирусной теорией.»
Альберт Сент-Дьердьи, лауреат Нобелевской премии
Нет в мире сказки фантастичней Истины
И нет поэмы поэтичнее Ее:
Волшебницей Она выходит из стены,
О грань которой бьется «бытие».
И вслед за Ней вступая в «невозможное»,
Мы с восхищеньем думаем о том,
Насколько фантастично просто сложное
И сколько непонятного в простом.
Я – фантазер, «охотник за идеями»,
Как это называется сейчас.
Фантазии бывали и не раз
Совсем не безнадежными затеями,
Но как необходимы нам они,
Понятно стало только в наши дни.
Что нам дороже собственной Мечты?
Мечта и цель, как сказка и реальность,
Как неправдоподобность красоты
И, все-таки, ее материальность.
Мечте подвластны время и среда,
Мечта преображает лик Вселенной
Своей волшебной палочкой труда,
Еще недавно столь несовершенной.
Но в просвещенный двадцать первый век,
Век Творчества, идущий к изобилью,
Любая сказка делается былью,
И новых сказок жаждет человек.
И так же, как умение читать,
«Штудируется» в школах детворою
Нелегкое умение мечтать,
Искусство управлять своей мечтою.
Конечно, подлинное мастерство
Дается в этой области немногим,
И жизнь, как прежде, остается строгим
Единственным критерием его.
Но как разнообразна жизнь во всех
Бесчисленных деталях и аспектах,
И сколько непредвиденных помех
Мешают здесь судить об интеллектах.
Мыслительный процесс, мы это знаем,
Процессов термоядерных сложней,
И может ли быть так же управляем
Взрыв творческой энергии людей?
Беззвучный взрыв, в котором дорог каждый,
В буквальном смысле слова, каждый квант,
Освобожденный гением однажды
И сотни раз рождающий талант?
И что же, наконец, такое – гений?
Как возникает в душах у людей
Источник плодотворных вдохновений,
Родник предвосхищающих идей?
Толчком для многочисленных открытий
Здесь послужил один эксперимент:
Сравнение истории легенд
С историей развития событий…
Все началось с попытки объяснить
Воздействие классических шедевров,
Способность их творцов соединить
В один аккорд все струны наших нервов,
И наши чувства формою облечь,
И сквозь туман и сумерки предчувствий
Нас за собой в грядущее увлечь,
Предвосхищая жизнь в своем искусстве…
Предчувствия, надежды и мечты –
Единственный для нас контакт с грядущим,
И открывает путь туда идущим
Лишь гений, превратив мечты – в мосты.
Мосты, нас выводящие из тьмы
Загадочными формами движенья
Со скоростями, при которых мы
Испытываем головокруженье.
То, о котором говорил Роден,
Когда душа, стесненная волненьем,
Благославляет свой волшебный плен,
Который называет откровеньем…
«Лишь гений может гения понять» —
Сказал когда-то признанный мыслитель.
Давно творили Фидий и Пракситель,
Но так же продолжают нас пленять
Шедевры их как вечная загадка,
Как мысль и чувство высшего порядка…
«Лишь гений может гения понять»…
Но то, что я способен воспринять
Хотя бы часть его произведений,
Не значит ли, что и во мне есть гений?
Не значит ли, что именно его
Во мне искусство к жизни пробуждает,
И что творец шедевров созидает
Меня – как творческое существо?
Не значит ли эффект произведенья,
Что в «центре поля» – в «полюсе» творенья
Заложен некий творческий запал,
Освобождающий вдруг молнией прозренья
Мой скрытый творческий потенциал?…
Прозрение – как молнии эигзаг –
Извилистый поток ассоциаций…
Но что им управляет, что и как?
Вот в чем здесь предстояло разобраться…
Для этого воссоздана была
История Духовного Прогресса,
История, которой не вела
Ни летопись, ни хроника, ни пресса.
История бессмертия мечты,
История борьбы и вечной муки
Во имя Истины и Красоты,
История Искусства и Науки.
Особенно в ней поразила нас
Поэзия чудесных совпадений,
Вошедших постепенно в целый класс
Привычных и загадочных явлений:
Что значил Достоевский для Эйнштейна,
Читавшего его благоговейно?
Чем современен контур Ботичелли?
А Павлов со свои «рефлексом цели»?…
Типичное прибежище творца –
Тупик, экологическая ниша –
Ведет, как анфиладами дворца,
Мансардами над крышами Парижа.
Внизу начавшись, завершался там
Трагический «экспериментум кризус»
Усмешкою химеры с Нотр Дам,
Улыбкою Джоконды Моны Лизы.
Безумие – искуснейший палач –
И сказочно крылатый ангел – Случай!
О, торжество над бездной неудач
Единственной возможности быть лучше!
Быть лучше – это значит быть умней
Чуть больше, чем в привычном смысле слова,
Быть может, просто удивиться снова…
Но символ этой пытки – Прометей!
Сомнение – орел, клюющий печень,
Материю исследующий Дух…
Но, полно, так ли он бесчеловечен,
Конфликт нерасторжимых этих двух?
И – да, и – нет… Конфликт – изобретатель.
И гений – производное его,
Как гелий – солнечное вещество –
И так созвучно названное, кстати.
Открытое на Солнце вещество –
Продукт сверхсжатия и сверхнакала
И первое слияние того,
Что только что Природа разделяла.
И – в результате – беспредельный свет –
И жизни беспредельное развитье –
И, наконец, материальный след –
Квант «солнечного вещества» – наитья!
Два кванта «солнечного вещества» —
И ты – талант, тройная доза – гений:
Ты видишь то, что только что едва
Угадывалось в хаосе сомнений…
Лишь были бы сомнения, а там —
Уже легко – как обезболить роды…
Но творчество – процесс сомнений сам –
Пока еще бесценный дар Природы…
«…Что сказочник – простой моряк
на корабле своих фантазий,
плывущем сквозь бездонный мрак
от берегов европ и азий,
когда по курсу корабля….»
– Стихия песен безымянна,
как безымянна суть вещей –
мир странных капелек тумана
блестящих в солнечном луче.
Мир этот, призрачный и тесный,
не замечательный ни в чем,
пронзенный солнечным лучом
звучит таинственною песней,
напомнив стрельчатый витраж
и полный тайны звук органа,
наполнив музыкой и наш
похожий на цветной мираж
мир солнца и … телеэкрана.
Пылинка в солнечном столбе
на краткий миг сверкнет алмазом
и поэтическим рассказом
подобным музыкальным фразам
напомнит о своей судьбе.
Но повинуясь вдохновенью,
как зову дальнего родства,
пойму ли я ее слова –
СУДЬБЫ НА ГРАНИ СВЕТА С ТЕНЬЮ?
Найду ли ключ к ее игре,
игре причудливой и хрупкой,
как мудрый комиссар Мегре,
слегка попыхивая трубкой,
бесплодный поиск прекратив,
послушен смутному наитью,
