22 мая 1929
Тётя крёстная Наташа!
Где же, где же елка ваша,
где же, где же ваш сапог,
видно он пошел не впрок!
Май, 1929 г.
«Один старик смотрел на небо…»
Один старик смотрел на небо
и всё искал знак воскресения
А в это время на земле
дрожало губительное землетрясение.
Люди сидя за обедом
быстро падали со стула
в Костроме стучали двери
над Москвой качалась Тула.
Федя лавочник в причёске
с пёстрым галстуком в груди
на разрушенном прилавке
сапогов сидел среди
Его невеста Катя
румяная всегда
лежала на палатях
с оторванной рукой
а Федя в скором времяни
женился на другой.
1929
Откуда я?
Зачем я тут стою?
Что я вижу?
Где же я?
Ну, попробую по пальцам
все предметы перечесть.
— (Считает по пальцам:)
Табуретка, столик, бочка,
Ведро, кукушка, печка,
метла, сундук, рубашка,
мяч, кузница, букашка,
дверь на петле,
рукоятка на метле,
четыре кисточки на платке,
восемь кнопок на потолке.
1 июня 1929
Папа:
Гувернёры:
Мы смотрели полчаса
ты крючком летал в стакане
руки в бантик завернул.
Папа:
Дети, дети в наше время
не плясали как теперь
гувернёры в наше время
не смотрели через дверь.
Гувернёры:
Мы смотрели сквозь гребенку
многих правил не блюли
мы показывали ребенку
твои жесты — ой лю-ли!
Папа:
Грех показывать ребенку
жесты праведных людей
опрокидывать девчонку
мучить маленьких детей.
Кто видал как я купаюсь?
Гувернёры:
Мы смотрели из ведра
ты стоял на крыше аист
долго в бурю до утра.
Папа:
Верю верю точно флюгер
я купался пеликан
вы смотрели. Точно Крюгер
поднимался великан.
Кто видал как я летаю?
Гувернёры:
Мы смотрели через дом
но лишь звездочка золотая
небеса вела кругом.
всё
6 июня 1929
Ехал доктор из далёка
вёз корзину колпаков
отдыхал на поворотах
прибыл к нам и был таков.
Звали доктора Матрёна
был Матрёна землекоп
но торчал у землекопа
из кармана телескоп
Заболела тётя Катя
не лежит и не сидит
и за мухами глазами
неподвижными следит.
Тётя Катя не хохочет
только плачет как река
мы за доктором послали
он пришёл издалека.
Доктор Матрёна:
Ведь несчастие бывает
в виде рака в животе
но страдалец забывает
и купается в воде
а потом ведь неизбежно
зубы храбрые гниют
ведь для зуба неизбежно
нужен воздух и приют
ведь тотчас же по отрыжке
узнается ремесло
и несчастному под мышки
доктор вкладывает весло.
Тётя Катя:
Доктор, вы в меня воткнули
вместо градусника ось.
Вы нас доктор обманули.
Доктор Матрёна:
Тётя Катя:
Вы мне доктор надоели
уходите в тёмный бор.
Доктор Матрёна:
Тётя Катя:
Доктор Матрёна:
Тётя Катя:
Доктор Матрёна:
Тётя Катя:
Доктор славная Матрёна
вышел в двери шестипал
бросил скучные знамена
руки в землю закопал.
Проходил крестьянин Фо́ма
влез потом на длинный храм
посмотрел в саду солома
бедный доктор пополам
6 июня <1929>
Стул в кандалах.
Его поймали.
Тут муравьед
идёт размеренной стропой
Из двери острой мордой смотрит
удивившись как же так.
Почему собственно говоря стул
пойман в цепи кандавые
всюду степи кольцевые
не удрать и человеку
там гони иль не гони
руки в пламень окунай
закрепи кольцо стальное
к ножке приделай цепь.
Дай молотом по спинке
развалится стул на части
<до октября 1929>
Столкновение дуба с мудрецом
Ну-ка,
вот что я вам расскажу:
один человек хотел стать дубом,
ногами в землю погрузиться,
руками по воздуху размахивать
и в общем быть растением.
Вот он для этого собрал
различные чемоданы
и так раздумывал кедровой головой:
«Уложу пожитки в баню,
сниму штаны,
сорву жилет
и буду радости дитя,
небесных маковок жилец, —
чемоданом вверх летя,
буду красный жеребец,
буду бегать в дверь,
хотя
вместо дырок
ныне жесть.
Так что в дверь
нельзя проехать,
прыгнуть,
хлопнуть,
плавать,
сесть.
Легче в стул войти ребенку,
легче в косы ткнуть гребенку,
вынуть руку из пищевода,
легче сделать вообще чего-то.
Но над нашим взлететь миром
с чемоданом, как поноской,
прыгать в небо слабым тигром, —
тут, наверно, ты будешь соской».
Окончив речь
и взяв пожитки,
он метнулся в потолок,
перетерпев тяготенья пытки,
он реял над крышей, как молоток.
«Только б корни книзу бросить,
да с камнями перевить,
вот и стал бы я, как дуб.
Ах! пастись один среди осин,
среди древесин,
стоял бы, как клавесин.
Я бы начал дубом жить».
Хором люди отвечали:
«Мы доселева молчали,
нам казалося вначале,
ты задумал о причале.
Но теперь мы увидали:
ты умом летишь подале,
над землей летаешь, сокол,
хочешь дубом в землю сесть.
Мы категорически возражаем.
Если сядешь,
то узнаешь,
то поймешь,
то почуешь,
какая такая
наша месть.»
Наша месть:
Наша месть:
гибель уха —
глухота,
гибель носа —
носота,
гибель нёба —
немота,
гибель слёпа —
слепота.
Все это человек выслушал
и все же при своем остался.
Поплакал чуть. Слезинку высушил
и молотком вверху болтался.
В него кинули яму помойную,
а он сказал: «Все будет по-моему».
В него кинули усадьбу и имение,
а он сказал: «Я остаюсь при своем мнении».
Тут вышел мудрец
с четырьмя носами,
влез на печь,
как на ложе трона,
и начал речь:
«Во время оно
жил некий, именем не славен,
короче попросту Иван Буславин.
Так вот
обладатель сего поразительного имени
приехал в город Ленинград,
остановился на Васильевском острове, четвертой линии,
и был он этому чрезвычайно рад.
Он пытался многократно
записаться на биржу труда,
но, к несчастью, аккуратно
путь закрыт был ему туда.
Он ходил тогда печальный
и стучался в Исполком,
но оттуда по голове его печальной
ударяли молотком.
Он бежал тогда в трактиры,
там он клянчил хлебный мякиш,
но трактирные сатиры
подносили к носу кукиш.
Он скакал тогда домой,
развеваясь бородой,
и, на жизнь хмур и зол,
залезал к себе под стол.»
Хором люди отвечали:
«Мы доселева молчали,
нам казалося вначале,
ты задумал о причале.
Но теперь мы видим, старче,
ты — мудрец.
Ты дубов зеленых крепче,
ты крепец.
То есть не крепец,
а кирпич.
А за это слушай спич».
Спич:
