49
Красавица появилась из южных краев,[276]
Светел прекрасный, как лотос, облик.
Белоснежные зубы так и не удалось обнажить,
Прекрасную душу пришлось замкнуть в себе.
Издавна девы в пурпурных дворцах[277]
Ревновали к черным бровям-мотылькам.[278]
Вернись к себе на отмель рек Сяо и Сян,[279]
Что здесь заслуживает глубоких вздохов печали?
В стране Сун[280] к востоку от террасы Платанов[281]
Невежда добыл яньский камень.[282]
Пыжился, считая его сокровищем Поднебесной,
Снисходительно насмехаясь над яшмой Чжаоского князя.[283]
Чжаоская яшма не темнеет, не стачивается,
А яньский камень — не настоящее сокровище.
Много бывает всяких заблуждений,
Как же отличить яшму от простого камня?
Иньский правитель внес смуту в установленный Небом порядок,[284]
Чуский [князь] Хуай лишился рассудка.[285]
[И тогда] Святой Телец[286] появился на Срединном пустыре,
Высокие врата [дворца] заросли сорными травами.[287]
Би Гань[288] увещевал и был убит,
Цюй Пин[289] сослан к истокам Сян.
Какая может быть любовь в пасти тигра?
Тщетна преданность красавицы.[290]
Пэн Сянь[291] давно утонул в пучине,
С кем же можно поговорить об этом?
Ясная весна утекает пугающе быстро,
И красный свет[292] лета спешит умчаться.
Нестерпимо видеть, [как] осенние чертополохи
Уносятся ветром, к чему им прислониться?
Порывы осеннего ветра прижимают орхидею,
Холодные белые росы[293] орошают мальвы.[294]
Достойных мужей[295] вокруг меня нет,
Травы засохли, деревья опали.
.
Как все спуталось в годы Воюющих царств![296]
Войска набегали, как беспорядочно плывущие тучи,
[Судьба] царства Чжао зависела от борьбы двух тигров,[297]
Царство Цзинь было поделено между шестью сановниками.[298]
Порочные вельможи жаждали захватить посты,
Привести своих, собственный клан.
Итог может быть таков: Тянь Чэнцзы[299]
Однажды утром убил циского государя.
Опоясанный мечом,[300] поднимаюсь на высокую террасу,
Далеко-далеко простирается весенний простор.
Темные заросли скрывают громоздящиеся холмы,
Драгоценные травы прячутся в глубоком ущелье.
Птица Феникс кричит в Западном море,[301]
Ищет гнездовье, да нет драгоценного древа.
А воронье[302] находит себе приют,
И много всякой мелкоты копошится в бурьяне.
[Если] нравы в Цзинь[303] давно клонятся к упадку
[И] путь исчерпан, остается скорбеть и плакать.
На сэ[304] в Ци наигрывают восточные напевы,
На сянь в Цинь создают западные мелодии,
Волнуя красоток,
Побуждая их к блуду.
Обольстительны эти девы,
Прелестницы идут одна за другой.
За одну улыбку — пара белых яшм,
Еще одна песня — тысяча [лянов] золота.
Ценят лишь сладострастье, им не дорого Дао,
Где уж им пожалеть об улетающем времени?!
И откуда им знать про Гостя Пурпурной зари,[305]
Что в Яшмовом Чертоге[306] играет на заветной цинь?!
* * *
Стихотворение датируется периодом, когда, уже став придворным поэтом и членом Академии Ханьлинь (некоторые комментаторы в упоминании «Яшмового Чертога» видят намек на эту Академию), Ли Бо ощутил отсутствие понимания его глубинных устремлений. В «прелестницах» комментаторы видят намек на всемогущих брата и сестру Ян (Ян Гочжуна и Ян Гуйфэй).
Гость из Юэ,[307] выловив сверкающую жемчужину,
Унес ее из южных далей.
Она сияла, как луна над морем,
Перед ее красотой и ценностью пала имперская столица.
Поднес государю, а государь схватился за меч,[308]
Такое сокровище,[309] а ничего не остается, как горестно вздыхать.
Вот потеха для «рыбьих глаз».[310]
В сердце [гостя] прибавилось досады и печали.
Племени крылатых дано множество видов,
И большим, и малым — всем есть на что опереться.
А в чем же провинилась Чжоучжоу?[311]
Шесть крыльев,[312] но не взмахнуть ими.
Ей бы хотелось взять в клюв крылья других птиц в стае
И лететь с ними прямо к реке Хуанхэ.
Летящие игнорируют меня,
Остается вздыхать — как же вернуться к себе?
Я плыву к отмели под Колдовской горой,[313]
В поисках прошлого поднимаюсь на Башню солнца.[314]
Радужное облачко истаяло в небе,
Издалека прилетел свежий ветерок.[315]
Давно удалилась фея,
А где же теперь князь Сян?[316]
Блуд канул в пучину лет,
Лишь дровосеки да пастухи поминают их печальными вздохами.
* * *
Существует сделанный акад. В. М. Алексеевым комментированный перевод этого стихотворения (журн. «Восток», 1923, № 2).
[Один] скорбно лил слезы на перекрестке дорог,
[Другой] убивался, [глядя на] белый шелк.[317]
Дороги от перекрестка уходят на юг и на север,
Белый шелк можно сделать разным.
Если таково все в мире,
То и в жизни человека нет постоянства.
Тянь и Доу[318] соперничали друг с другом,
И у челяди от этого свой барыш или убыток
Тропы жизни так переплетены,
Что трудно не сойти с тропы дружбы.
Черпак вина[319] сильно сближает,
Но на душе все то же недоверие.
Чжан и Чэнь в конце концов погасили огонь дружбы,
Сяо и Чжу[320] тоже разлетелись, как звезды в небе.
Стаи птиц собираются на цветущих ветвях,
А жалкие рыбы дрожат над своим пересохшим прудом.[321]
Ах-ах, пришелец[322] утратил благорасположение,
Но что другое ему надобно, позвольте спросить?
Хронологическая последовательность создания стихотворений цикла «Дух старины»[323]
725 г. (13-й год Кайюань) — № 33
Впервые покинув родную область Шу в 724 г., весной 725 г. Ли Бо путешествует по Янцзы, посещает Ханчжоу, Юэчжоу (совр. Шаосин), знакомится с известным 80-летним даосом Сыма Чэнчжэнем, после чего пишет знаменитую «Оду о птице Пэн»; осенью заезжает в Цзиньлин (совр. Нанкин).
728 г. (16-й год Кайюань) — № 26, 27, 52
В предыдущем году Ли Бо знакомится с поэтом старшего поколения Мэн Хаожанем, а в начале 728 г., расставаясь с ним, пишет стихотворение «У башни Желтого журавля провожаю Мэн Хаожаня в Гуанлин»; женившись в 727 г. и заведя собственный дом у Скалы персиковых цветов близ г. Аньлу (совр. город с тем же названием в пров. Хубэй), живет там до 730 г.
730 г. (18-й год Кайюань) — № 38
Весной Ли Бо едет в столицу Чанъань, живет на горе Чжуннань, где обитало много даосов, знакомится с принцессой Юйчжэнь, сестрой императора, с Чжан Цзи, его зятем, которые увлекались даосской мистикой; посещает Восточную столицу Лоян; осенью ненадолго покидает Чанъань.
731 г. (19-й год Кайюань) — № 15, 24, 16
Возвращается в Чанъань, пытается приблизиться ко двору, но приходит в разочарование от неправедной жизни столичной верхушки; уверенность в себе, однако, не покидает поэта, и он пишет наполненное внутренней энергией стихотворение «Трудны пути идущего». Вновь, уже на более длительный срок, покидает столицу, едет в Кайфэн и Лоян, а зимой возвращается к себе в Аньлу.
741 г. (29-й год Кайюань) — № 10, 11
Десятилетие прошло в переездах и переселениях, в 740 г. умирает его жена, и Ли Бо с двумя детьми перебирается в Восточное Лу (г. Жэньчэн, совр. г. Цзинин пров. Аньхуэй); на горе Цулай к югу от знаменитой горы Тайшань с пятью друзьями («шестеро отшельников из бамбуковой рощи у ручья») устраивает пирушки. 741 год в основном проводит дома, навещает отшельника Юань Даньцю в горах Сун.
![Филип Фармер - Властелин тигр [= Владыка тигр, Бог-тигр, Властитель тигр, Лорд Тигр]](https://cdn.my-library.info/books/21569/21569.jpg)
