Николай Тарасов - Примите женщину как есть

Милая,

Желанная,

Любимая,

Словно воздух

Мне необходимая.

Верная и нежная,

Добрая и страстная,

Чуткая и умная,

Гордая,

Прекрасная.

Сильная и смелая,

Скромная и яркая,

Славная,

Умелая,

Щедрая и жаркая.

Самая ты самая,

Иногда упрямая,

Иногда и колкая,

Когда вру без толку я.

Можешь быть усталой,

Можешь быть разбитой,

Можешь ошибаться,

Можешь быть сердитой,

Можешь быть застенчивой,

Можешь быть развязной,

Но всегда, как женщина,

Ты бываешь разной.

Мне нужна ты всякою,

Мне – тобой дышащему.

Я любовь не капаю —

Лью по-настоящему!

* * *

На тебя дождём я опрокину небо

И скачусь ручьями тёплыми к ногам

Девушки, с которой я ни разу не был,

Девушки, которую Бог мне выбрал сам.

Радугу короной к голове прилажу,

Вниз сойду на землю, чтобы быть с тобой.

Отыщу тебя я, девочку-пропажу,

Только вот захочешь ли ты побыть со мной?

Знаю, незнакомка, у тебя есть милый,

Ты его целуешь, знаю, где в ночи.

И навряд ли нужен будет друг постылый,

Даже если к сердцу у него ключи?

Каплей опущусь я на твои ресницы,

Покачусь слезинкой дальше по щеке.

Не сотрёшь ли каплю белою тряпицей

Твоего платочка, скомканной в руке?

Если дуну ветром я в лицо родное,

Волосы приглажу на плечах твоих.

Будешь ли ты рада встрече той со мною,

Мир, такой огромный – тесен для троих.

Прости нас, мама

Я часто маму вспоминаю.

Она мне снится по ночам, —

Во сне её я обнимаю

И внемлю всем её речам.

Мне часто слышится и ныне

Её негромкое – сынок,

Иди скорее, борщ остынет,

Я налила уже чаёк.

Я вспоминаю мамы руки —

Сухие, вены все в буграх,

В сети морщин, как у старухи,

Мозоли даже на локтях.

Работа садчицей [1] в заводе,

Кирпич – туда, кирпич – сюда,

Работа дома, в огороде

Пройти не могут без следа.

Я вспоминаю все мозоли,

Что ей добавили пять ртов,

Моих братьёв, сестрицы боли,

Болезнь отца, мытьё полов. [2]

Я эти нежные ладошки

Целую часто по ночам,

А мама, грустная немножко,

Меня всё гладит по плечам…

Прости меня, моя родная,

Что я не ласков был – в отца,

Как и все братья, лишь другая

Была сестра, ай молодца!

Прости меня и братьев тоже,

Что, выполняя ваш наказ,

Считали мы всегда – не гоже,

Казать нам чувства напоказ.

Прими ты наше раскаянье,

Хотя тебя уж рядом нет.

Тебя мы любим… до свиданья…

За всех пишу, твой сын – поэт.

* * *

Как же трудно – любить всерьёз,

Когда с глаз пелена спадает,

Когда время мечтаний и грёз

Безвозвратно, увы, пропадает!

Как же трудно – уметь прощать

Человека, которого любишь.

Как же сложно – суметь понять,

Что лишь с ним одним целым ты будешь.

Как же трудно – двоим прожить

Много лет, сохраняя чувства:

Невозможно – всегда любить…

И – возможно! Но это – искусство!

Вымирающая деревня

Завалило снегом

бабкин подоконник, —

Щели в окнах в палец,

как и у дверей.

Раньше хоть чинил их

дед-сосед-поклонник,

Нынче ж на погосте он —

дедушка Андрей.

Да, во всей деревне

пять домов осталось,

Магазина нету,

дров не привезут.

Все дома такие же,

чуть получше малость,

Мужиков – не сыщешь,

нет их ныне тут.

Дети наезжают

к бабке Пелагее,

Внуков ей на лето

с городов везут.

Дом тогда становится

чище и светлее,

Бабка молодеет,

годы не гнетут…

А сегодня ночью

бабка прихворнула,

Дров подбросить в печку

так и не смогла.

Снега на столешнице,

ночью что надуло,

Не касалась утром,

бабкина метла.

Хворь прогнать из тела

бабка уж не может —

Молится и плачет,

тихо слёзы льёт.

Мысли о соседке

Пелагею гложут —

Та уже неделю

с печки не встаёт.

Кто же из соседок

ей теперь поможет?

Как их известить о том,

что сама больна?

Кто им с Катериной

в печку дров подложит,

Если у самой опять

так болит спина?

Крикнуть Евдокию,

дом которой сбоку?

Керосинка светится

вроде в темноте?

Раньше забегала в дом

сплетница-сорока,

А теперь всё реже —

силы уж не те.

Только бы подняться

и дойти до двери —

Лампой керосиновой

раза три мотнуть…

Надо подниматься!

Надо просто верить!

Что ещё не кончен он —

на земле твой путь…

Выразить невозможно

Женщина – кто для меня?

Выразить невозможно.

Как и её понять —