Илья Эренбург - Стихи

1958

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

В музеях Рима много статуй,

Нерон, Тиберий, Клавдий, Тит,

Любой разбойный император

Классический имеет вид.

Любой из них, твердя о правде,

Был жаждой крови обуян,

Выкуривал британцев Клавдий,

Армению терзал Траян.

Не помня давнего разгула,

На мрамор римляне глядят

И только тощим Калигулой

Пугают маленьких ребят.

Лихой кавалерист пред Римом

И перед миром виноват:

Как он посмел конем любимым

Пополнить барственный сенат?

Оклеветали Калигулу -

Когда он свой декрет изрек,

Лошадка даже не лягнула

Своих испуганных коллег.

Простят тому, кто мягко стелет,

На розги розы класть готов,

Но никогда не стерпит челядь,

Чтоб высекли без громких слов. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Когда зима, берясь за дело,

Земли увечья, рвань и гной

Вдруг прикрывает очень белой

Непогрешимой пеленой,

Мы радуемся, как обновке,

Нам, простофилям, невдомек,

Что это старые уловки,

Что снег на боковую лег,

Что спишут первые метели

Не только упраздненный лист,

Но всё, чем жили мы в апреле,

Чему восторженно клялись.

Хитро придумано, признаться,

Чтоб хорошо сучилась нить,

Поспешной сменой декораций

Глаза от мыслей отучить. ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Кому хулить, а прочим наслаждаться -

Удой возрос, любое поле тучно,

Хоть каждый знает – в королевстве Датском По-прежнему не всё благополучно.

То приписать кому? Земле?

Векам ли?

Иль, может, в Дании порядки плохи?

А королевство ни при чем, и Гамлет

Страдает от себя, не от эпохи. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Из-за деревьев и леса не видно.

Осенью видишь, и вот что обидно:

Как было много видно, но мнимо,

Сколько бродил я случайно и мимо,

Видеть не видел того, что случилось,

Не догадался, какая есть милость -

В голый, пустой, развороченный вечер

Радость простой человеческой встречи. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Всё призрачно, и свет ее неярок.

Идти мне некуда. Молчит беда.

Чужих небес нечаянный подарок,

Любовь моя, вечерняя звезда!

Бесцельная и увести не может.

Я знаю всё, я ничего не жду.

Но долгий день был не напрасно прожит

Я разглядел вечернюю звезду. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Не время года эта осень,

А время жизни. Голизна,

Навязанный покой несносен:

Примерка призрачного сна.

Хоть присказки, заботы те же,

Они порой не по плечу.

Всё меньше слов, и встречи реже.

И вдруг себе я бормочу

Про осень, про тоску. О боже,

Дойти бы, да не хватит сил.

Я столько жил, а всё не дожил,

Не доглядел, не долюбил. ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Как давно сказано,

Не все коровы одним миром мазаны:

Есть дельные и стельные,

Есть комолые и бодливые,

Веселые и ленивые,

Печальные и серьезные,

Индивидуальные и колхозные,

Дойные и убойные,

Одни в тепле, другие на стуже,

Одним лучше, другим хуже.

Но хуже всего калькуттским коровам:

Они бродят по улицам,

Мычат, сутулятся -

Нет у них крова,

Свободные и пленные,

Голодные и почтенные,

Никто не скажет им злого слова -

Они священные.

Есть такие писатели -

Пишут старательно,

Лаврами их украсили,

Произвели в классики,

Их не ругают, их не читают,

Их почитают.

Было в моей жизни много дурного,

Частенько били – за перегибы,

За недогибы, за изгибы,

Говорили, что меня нет – «выбыл»,

Но никогда я не был священной коровой,

И на том спасибо. ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Молодому кажется, что в старости

Расступаются густые заросли,

Всё измерено, давно погашено,

Не пойти ни вброд, ни врукопашную,

Любит поворчать, и тем не менее

Он дошел до точки примирения.

Всё не так. В моем проклятом возрасте

Карты розданы, но нет уж козыря,

Страсть грызет и требует по-прежнему,

Подгоняет сердце, будто не жил я,

И хотя уже готовы вынести,

Хватит на двоих непримиримости,

Бьешься, и не только с истуканами,

Сам с собой.

Еще удар – под занавес. ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Носил учебники я в ранце,

Зубрил латынь, над аргонавтами

Зевал и, прочитав «Каштанку»,

Задумался об авторе.

Передовые критики

Поругивали Чехова:

Он холоден к политике

И пишет вяло, нехотя,

Он отстает от века

И говорит как маловер,

Зауважают человека,

Но после дождика в четверг;

Он в «Чайке» вычурен, нелеп,

Вздыхает над убитой птичкою,

Крестьян, которым нужен хлеб,

Лекарствами он пичкает.

Я жизнь свою прожить успел,

И, тридцать стран объехав,

Вдруг в самолете поглядел

И вижу – рядом Чехов.

Его бородка и пенсне,

И говорит приглушенно.

Он обращается ко мне:

«Вы из Москвы? Послушайте,

Скажите, как вы там живете?

Меня ведь долго не было.

Я оказался в самолете,

Хоть ничего не требовал.

Подумать только – средь небес

Закусками нас потчуют!

Недаром верил я в прогресс,

Когда нырял в обочину…»

Волнуясь, я сказал в ответ

Про множество успехов,

Сказал о том, чего уж нет.

И молча слушал Чехов.

«Уж больше нет лабазников,

Сиятельных проказников,

Помещиков, заводчиков

И остряков находчивых,

Уж нет Его Величества,

Повсюду перемены.

Метро и электричество,

Над срубами антенны,

Сидят у телевизора,

А космонавты кружатся -

Земля оттуда мизерна,

А океаны – лужица,

И ваша медицина

На выдумки богата -

Глотают витамины,

Есть пищеконцентраты.

Живу я возле Вознесенска,

Ваш дом – кругом слонялись куры -

Сожгли при отступленьи немцы.

Построили Дворец культуры.

Как мирно воевали прадеды!

Теперь оружье стало ядерным…»

Молчу. Нам до посадки полчаса.

«Вы многое предугадали:

Мы видели в алмазах небеса,

Но дяди Вани отдыха не знали…»

Сосед смеется, фыркает,

Побрился, снял пенсне.

«Что видели во сне?

Сон прямо богатырский.

Лечу я в Лондон – лес и лен,

Я из торговой сети,

Лес до небес, и лен – как клен,

Всё здорово на свете!» ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Я так любил тебя – до грубых шуток

И до таких пронзительных немот,

Что даже дождь, стекло и ветки путал,

Не мог найти каких-то нужных нот.

Так только варвар, бросивший на форум

Косматый запах крови и седла,

Богинь обледенивший волчьим взором

Занеженные зябкие тела,

Так только варвар, конь чей, дико пенясь, Ветрами заальпийскими гоним, Копытом высекал из сердца пленниц Источники чистительные нимф, И после, приминая мех медвежий, Гортанным храпом плача и шутя, Так только варвар пестовал и нежил Диковинное южное дитя.

Так я тебя, без музыки, без лавра,

Грошовую игрушку смастерил,

Нет, не на радость, как усталый варвар,

Ныряя в ночь, большую, без зари.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Календарей для сердца нет,

Все отдано судьбе на милость.

Так с Тютчевым1 на склоне лет

То необычное случилось,

О чем писал он наугад,

Когда был влюбчив, легкомыслен,

Когда, исправный, дипломат,

Был к хаоса жрецам причислен.

Он знал и молодым, что страсть

Не треск, не звезды фейерверка,

А молчаливая напасть,

Что жаждет сердце исковеркать.