Ознакомительная версия.
«Зарыт на перекрестке…»
Перевод Р. Минкус
Зарыт на перекрестке
Тот, кто покончил с собой.
Печальный грешнолистник
Там вырос голубой.
Стоял я на перекрестке,
Вздыхал я в глуши ночной.
Печальный грешнолистник
Качался под лупой.
«Взгляд был окутан мраком…»
Перевод Р. Минкус
Взгляд был окутан мраком,
Рот был залит свинцом —
С окаменелым сердцем
Я спал в гробу глухом.
Как долго был, не знаю,
Я мертвым сном объят,
Проснулся я и слышу —
В мой темный гроб стучат.
«Ты встать не хочешь, Генрих?
К нам вечный день идет,
И вечное блаженство
Для мертвых настает».
Мой друг, я встать не в силах,
Раскрыть не в силах глаз:
Небесный свет от плача
В них навсегда угас.
«Глаза целуя, Генрих,
Я свет дневной верну —
Ты ангелов увидишь
И неба глубину».
Мой друг, я встать не в силах.
Не слышен сердцу зов, —
В него ты нож вонзила
Своих жестоких слов.
«Тихонько к сердцу, Генрих,
Прильнет моя рука,
И кровь не будет литься,
Излечится тоска».
Мой друг, я встать не в силах,
Кровоточит висок, —
Когда тебя утратил,
В тоске я спустил курок.
«К виску больному, Генрих,
Прижму я локон свой,
Очнешься от страданий
Ты с ясной головой».
Она звала так нежно,
Не мог я устоять;
Я захотел подняться,
Навстречу милой встать.
Но вдруг раскрылись раны,
Кровь полилась моя
С неудержимой силой, —
И тут проснулся я.
«Дурные, злые песни…»
Перевод В. Левика
Дурные, злые песни,
Печали прошлых лет!
Я вас похоронил бы,
Да только гроба нет.
Не спрашивайте, люди,
Что сгинуть в нем могло б,
Но гейдельбергской бочки
Обширней нужен гроб.
Еще нужны носилки,
Но из таких досок,
Что больше моста в Майнце
И вдоль и поперек.
Тогда двенадцать братьев
Зовите из-за гор, —
Тех, что сильней и выше,
Чем кельнский Христофор.
Пусть этот гроб громадный
Закинут с крутизны
В громадную могилу,
В простор морской волны.
А знаете вы, люди,
На что мне гроб такой?
В него любовь и горе
Сложу я на покой.
ОПЯТЬ НА РОДИНЕ
(1823–1824)
«В этой жизни слишком темной…»
Перевод А. Блока
В этой жизни слишком темной
Светлый образ был со мной;
Светлый образ помутился,
Поглощен я тьмой ночной.
Трусят маленькие дети,
Если их застигнет ночь;
Дети страхи полуночи
Громкой песней гонят прочь.
Так и я, ребенок странный,
Песнь мою пою впотьмах;
Незатейливая песня,
Но зато разгонит страх.
«Не знаю, что стало со мною…»
Перевод В. Левика
Не знаю, что стало со мною —
Душа моя грустью полна.
Мне все не дает покою
Старинная сказка одна.
День меркнет. Свежеет в долине,
И Рейн дремотой объят.
Лишь на одной вершине
Еще пылает закат.
Там девушка, песнь распевая,
Сидит высоко над водой.
Одежда на ней золотая,
И гребень в руке — золотой.
И кос ее золото вьется,
И чешет их гребнем она,
И песня волшебная льется,
Так странно сильна и нежна.
И, силой плененный могучей,
Гребец не глядит на волну,
Не смотрит на рифы под кручей,
Он смотрит туда, в вышину.
Я знаю, волна, свирепея,
Навеки сомкнется над ним,
И это все Лорелея
Сделала пеньем своим.
«Печаль, печаль в моем сердце…»
Перевод В. Левика
Печаль, печаль в моем сердце,
А май расцветает кругом!
Стою под липой зеленой
На старом валу крепостном.
Внизу канал обводный
На солнце ярко блестит.
Мальчишка едет в лодке,
Закинул лесу — и свистит.
Ha том берегу пестреют,
Как разноцветный узор,
Дома, сады и люди,
Луга, и коровы, и бор.
Служанки белье полощут,
Звенят их голоса,
Бормочет мельница глухо,
Алмазы летят с колеса.
А там — караульная будка
Под башней стоит у ворот,
И парень в красном мундире
Шагает взад и вперед.
Своим ружьем он играет,
Горит на солнце ружье.
Вот вскинул, вот взял на мушку, —
Стреляй же в сердце мое!
«По лесу брожу я и плачу…»
Перевод Л. Мея
По лесу брожу я и плачу,
А дрозд, сквозь густые листы,
Мне свищет, порхая по веткам:
«О чем закручинился ты?»
Узнай у сестриц, у касаток,
Они тебе скажут — о чем:
Весной они гнезда лепили
У милой моей под окном.
«Беззвездно черное небо…»
Перевод В. Левика
Беззвездно черное небо,
А ветер так и ревет.
В лесу, средь шумящих деревьев,
Брожу я всю ночь напролет.
Вон старый охотничий домик.
Он поздним горит огоньком,
Но нынче туда не пойду я, —
Там все пошло кувырком.
Слепая бабушка в кресле
Молча сидит у окна, —
Сидит, точно каменный идол,
Недвижна и страшна.
А сын лесничего рыжий,
Ругаясь, шагает кругом,
Ружье швырнул об стенку,
Кому-то грозит кулаком.
Красавица дочка за прялкой
Не видит пряжи от слез.
К ногам ее с тихим визгом
Жмется отцовский пес.
«Когда мне семью моей милой…»
Перевод В. Левика
Когда мне семью моей милой
Случилось в пути повстречать,
Все были так искренне рады —
Отец, и сестренка, и мать.
Спросили, как мне живется
И как родные живут.
Сказали, что я все такой же
И только бледен и худ.
И я расспросил — о кузинах,
О тетках, о скучной родне,
О песике, лаявшем звонко,
Который так нравился мне.
И после о ней, о замужней,
Спросил невзначай: где она?
И дружески мне сообщили:
Родить через месяц должна.
И дружески я поздравлял их,
И я передал ей привет,
Я пожелал ей здоровья
И счастья на много лет.
«А песик, — вскричала сестренка, —
Большим и злющим стал,
Его утопили в Рейне,
А то бы он всех искусал».
В малютке с возлюбленной сходство,
Я тот же смех узнаю
И те же глаза голубые,
Что жизнь загубили мою.
«Мы возле рыбацкой лачуги…»
Перевод В. Левика
Мы возле рыбацкой лачуги
Сидели вечерней порой.
Уже темнело море,
Вставал туман сырой.
Вот огонек блестящий
На маяке зажгли,
И снова белый парус
Приметили мы вдали.
Мы толковали о бурях,
О том, как мореход
Меж радостью и страхом,
Меж небом и морем живет,
О юге, о севере снежном,
О зное дальних степей,
О странных, чуждых нравах
Чужих, далеких людей.
Над Гангом звон и щебет,
Гигантский лес цветет,
Пред лотосом клонит колени
Прекрасный, кроткий народ.
В Лапландии грязный народец —
Нос плоский, рост мал, жабий рот,
Сидит у огня, варит рыбу,
И квакает, и орет.
Задумавшись, девушки смолкли.
И мы замолчали давно…
А парус пропал во мраке,
Стало совсем темно.
Ознакомительная версия.
