Чудо Нового Рожденья
В старом теле Сотвори!
Болезнь! Болезнь! Оставь меня
Болезнь! Болезнь! Оставь меня.
Была моя, а стань ничья.
А коль не можешь быть ничьей,
Превоплотись во тьме ночей:
Стань ясным пламенем свечи,
Стань звёздным лучиком в ночи,
Будь – не болезнью, не бедой,
Будь Искрой Солнца золотой.
Ведь я в тебе, как ты во мне,
Мы – дети Неба на Земле.
Я отпускаю, ухожу,
Тебе вдогонку не гляжу.
И ты, прошу я, уходи
И мне вдогонку не гляди.
Оставь меня, мой мир, мой дом…
Да будет так! Во Имя! Ом!
Был я наивен вначале
И любил повторять слова:
Надо, чтоб вместо печали,
В сердце радость была.
Я всем говорил, что где-то,
За горизонтом дней,
У каждого есть планета
С названьем “Пойми – Согрей”.
Достигнешь её едва ли –
– Кричала вокруг молва…
Надо, чтоб вместо печали,
У каждого, вместо печали,
В сердце радость была.
Годы промчались зримо,
Словно дым сигарет.
Жизнь пролетела мимо,
Успел ей лишь глянуть вслед.
Но исправился я едва ли,
Время не стёрло слова:
Надо, чтоб вместо печали,
В сердце радость была.
Душа старается пробиться
Сквозь повседневность бытия,
Но тела крепкая темница
И лишь глаза полны огня.
Глаза то леденят, то греют,
То словно внутрь себя глядят,
От горя горестно немеют,
От счастья радостно блестят.
Когда с тобою мы не рядом,
Я всеми мыслями с тобой
И мысленным ловлю я взглядом
Твой взгляд далёкий и родной.
Я так хочу тебе, родная,
Добра и счастья пожелать,
Чтобы цвела не увядая
В Душе улыбки благодать,
Чтобы глаза не леденели,
Не наполнялись бы слезой,
Чтоб в мир с улыбкою глядели,
Светились тихой добротой.
Раньше нам и письма были ни к чему
Раньше нам и письма были ни к чему,
Мы с тобой друг друга часто навещали,
А теперь нам встретиться трудно потому,
Что мы заграничными жителями стали.
Мне снова чемодан на нитки разобрали,
А сумку продуктовую и вовсе отобрали…
Ах, сокол ты мой ясный, не гляди на хилый вид,
Ведь у меня прекрасный, здоровый аппетит.
Раньше мне так просто было позвонить,
Говорить друг с другом мы могли часами,
А теперь за пять минут, чтобы заплатить,
Деньги экономим месяцами.
Мы живём с тобой всё там же, где и жили,
Ты не выезжал, и я не выезжала,
Новые границы нас разъединили
И теперь я для тебя иностранкой стала.
Об одном политике
Ветра летели высоко,
Верхушек древ не задевая.
И шишки падали, играя,
Как и столетья до того.
Но ветер разносил вокруг,
Что все вокруг не так уж просто,
И что поставлены вопросы,
И разомкнулся вечный круг,
И шишки сыпет неспроста,
Что он, мол, ветер, их сбивает,
Что, пролетая, задевает
И положенья и сердца,
Что скоро вырвет сухостой
И лес воспрянет обновлено,
Задышит сменой молодой,
Такою зрелой, хоть зелёной…
И шишки падали в траву.
И глухо сухостой валился.
И лес в чащобу превратился,
Где не пробиться никому:
Сквозь сухостой, сквозь ветровал,
Через колючки ежевики…
А ветер сверху пролетал
И мнил себя почти великим.
Не говори о долгожданной встрече
Не говори о долгожданной встрече,
О том, что она значит для тебя.
Ты лучше проживи счастливый вечер,
Не дожидаясь завтрашнего дня.
Не влюбляйся ты в меня,
Не влюбляйся ты в меня,
Спросишь: “Как тебе со мной?” – Я промолчу.
Не влюбляйся ты в меня,
Не влюбляйся ты в меня,
Я тебе плохого не хочу.
Скажи, зачем мне все твои заботы?
Мне и своих хватает с головой.
Я вновь приду к тебе после работы,
Но только не планируй жизнь со мной.
Я и сама влюблялась и любила.
У каждого хватает бед, поверь.
Я и своей судьбы не изменила
И не сумею изменить твоей.
Привет. Ты видно спал, да вдруг проснулся
Привет. Ты видно спал, да вдруг проснулся.
Ты где-то жил. Ты где-то плыл. Ты где-то был.
А вот теперь твердишь мне, что вернулся
И что всю жизнь одну меня любил.
Пошел бы ты в свой этот дом в Одессе,
С своею тачкой и тугой мошной…
Иди, проспись. Или иди, напейся.
Или умойся ледяной водой.
Ты говоришь, что голос мой всё тот же,
Что нам друг друга надо повидать…
Но были мы на столько лет моложе,
На сколько можем старше и не стать.
И не звони, и приезжать не надо.
И можешь сдать обратно свой билет.
Я обойдусь без тряпок и парадов.
Смешно встречаться через столько лет.
Пошел бы ты в свой этот дом в Одессе,
С своею тачкой и тугой мошной…
Иди, проспись. Или иди, напейся.
Или умойся ледяной водой.
– Я спрошу тебя: “А что такое яблоко?”
– Ты начнёшь объяснять, но я не пойму: формы…ботаника… флористика… садоводство… живопись… графика… объём… физика… математика… геометрия… вкус… консистенция… цвет… запах – металлолом понятий и знаний, аксиом и теорем – свалка звуков…
– “Хочешь, я сама объясню тебе, что такое “яблоко”? “Яблоко” – это звукосочетание, вызывающее у нас знакомый образ…
– “А что такое “образ”? – Спросишь ты у меня.
Есть у меня знакомый, который постоянно на меня обижается. Почему? – Не знаю. Судите сами.
Недавно он меня спрашивает: “Я могу пригласить Вас в кино?”.
Я подумала, подумала и решила: наверное может. Что и высказала вслух. Но вот чего я никак не могу понять, так это грандиозного скандала, последовавшего за моим отказом идти с ним в кинотеатр. Но ведь он и не спрашивал меня: пойду ли я с ним…
А на днях он заявил, что решил жениться и добавил: “Вы ничего не имеете против?”.
А что я могла иметь против? Что я ему – мама, папа, бабушка, любимая двоюродная тётя…? Взрослый человек решил жениться и пусть себе жениться. И я ответила, что буду этому очень рада.
И что, Вы думаете, было дальше? Да. Дальше был большой скандал, когда он пришёл с цветами и паспортом и, вдруг, обнаружилось, что в ЗАГС он собирался идти со мной.
Теперь он перестал со мной здороваться. А за что?
Устав от длинных монологов своей Бессонницы я впустила в комнату Ночь.
Она вошла через открытую балконную дверь грохотом шоссе и базарными выкриками круглосуточного киоска и склонилась над моим изголовьем.
Мне стало не по себе под нависшей глыбой, пронизанной россыпями звёзд, тёмно-синей бездны и я притворилась, что сплю.
Ночь улыбнулась моей маленькой хитрости и ласково провела своей прохладной рукой по моему лицу. Мне захотелось потянуться, зевнуть, свернуться калачиком…
А что же Бессонница? Утром, когда проснулся Будильник, её уже не было. Может быть Ночь увела её с собой, чтобы скоротать Время.
Бог един и Имя Его не произносимо.
А звук, сотрясающий пространство подобен клочьям пены в полосе прибоя, что ни есть ни море, ни земля, ни нечто среднее между ними.
Что суть отдельная сущность, но и не имеющая отдельного бытия вне этих двух стихий или не в месте соединения (разъединения) их.
Существуя в их сосуществовании, она и есть, и нет, растворяясь и возобновляясь в каждое новое мгновение.
Где есть человек, там есть и звук-обозначение.
Но там, где Бог – там есть лишь одно Вечное, вне звуков и понятий земного.
Эта сеть была делом всей его жизни. В её хитроумных переплетениях, подчас, не могли разобраться даже самые умные из его сородичей. И сейчас, перебирая каждый узелок, каждую ниточку сети, он был доволен собой. Нет, не зря прожита жизнь.
Каждый день сеть собирала столько добычи, что хватало и ему и всем его собратьям. Прошли те времена, когда ему приходилось по 15-20 раз в день плести новые сети и с болью смотреть, как они разрываются. А, главное, теперь у него были ученики. Восемь учеников. Со временем, они освоят плетение изобретённых им сетей, и тогда голод навсегда покинет эти края.
